43. Учение Ницше о нигилизме.

АТЕИЗМ И НИГИЛИЗМ

В «Веселой науке» Ницше замечает, что «величайшее из новых событий — что «Бог умер» и что вера в христианского Бога старта чем-то не заслуживающим доверия — начинает уже бросать на Европу свои первые тени… Наконец, нам снова открыт горизонт, даже если он и затуманен; наконец наши корабли снова могут пуститься в плавание, готовые ко всякой опасности; снова дозволен всякий риск познающего» (1. T.I. С.662). Разрушение веры в Бога открывает перед человеком возможность полной реализации его творческих потенций; христианский Бог с его повелениями и запретами больше не стоит на пути; и взгляд человека уже не устремляется от этого мира ввысь — к несуществующей сверхчувственной реальности.

Подобная точка зрения основана на том, что понятие Бога враждебно жизни. Это глубочайшее убеждение Ницше, которое не изменилось с течением времени. «Понятие «Бог», — пишет он в «Сумерках идолов», — было до сих пор сильнейшим возражением против существования» (1. Т.2. С.584). А в «Антихристе» мы читаем, что в христианстве почитается Бог, «объявляющий войну жизни, природе, воле к жизни! Бог как формула всякой клеветы на «посюстороннее», для всякой лжи о «потустороннем»!» (1. Т.2. С.644).

Ницше допускает, что в некоторые исторические периоды религия могла служить поступательной жизни, однако в целом его точка зрения относительно веры в Бога, особенно христианского, такова, что она враждебна жизни. В соответствии с подобным воззрением, философ истолковывает выбор между верой в Бога и атеизмом как вопрос вкуса, или инстинкта. Он признает, что среди великих людей были верующие. Однако теперь, когда существование Бога больше не является бесспорным, сила, интеллектуальная свобода, независимость и забота о будущем человеческого типа требует атеизма.

Время от времени Ницше приводит теоретические аргументы против религии, указывающие на ее иллюзорный характер. Решающим же мотивом его отвержения религии вообще и христианства в частности является то воздействие, которое религиозная вера оказывает на человека: ему прививается чувство бессилия, ущербности, послушания и т.п., он лишается способности к свободному саморазвитию. Религия, согласно Ницше, препятствует появлению высших индивидов либо разрушает их внутренний строй.

Вместе с тем, нападая на христианство, Ницше нередко отмечает привлекательность и благородство его идеалов. Известно, что философ сам испытал их сильное влияние и, возможно, он потому столь страстно отрицает их, что желает доказать себе, что хотя он и декадент, он «еще и его противоположность» (1. T.I. С.699). Богоборчество Ницше считает как бы подтверждением собственной силы и способности жить без божественной опеки. Однако с чисто философской точки зрения, выводы, которые он делает из атеизма, более важны, чем психологические мотивы его отрицания христианства.

Люди воображают, считает Ницше, будто нет никакой необходимой связи между верой в христианского Бога и следованием христианским нравственным критериям и ценностям, то есть последнее-де можно сохранить в неприкосновенности, а первое отбросить. Так поступают приверженцы секуляризированных форм христианства — демократических и социалистических доктрин, которые заимствуют большую часть моральной системы христианства, отвергая теологические обоснования. Однако подобные опыты, подчеркивает Ницше, обречены на неудачу. За «смертью Бога» рано или поздно, однако, неизбежно должно последовать отрицание абсолютных ценностей и самой идеи объективного и всеобщего морального закона.

Согласно Ницше, человек, воспитанный в лоне западноевропейской культуры, соединяет в своем сознании представление о моральных ценностях с христианской религией. Поэтому, если он теряет веру в эти ценности, то он теряет веру в ценности вообще. Утрата ценностных ориентиров, сопровождаемая чувством бесцельности, бессмысленности мира — один из важнейших элементов такого явления, как «европейский нигилизм». Ницше пишет, что «мораль была великим средством для противодействия практическому и теоретическому нигилизму» (3. С. 37), она предписывала человеку следовать абсолютным ценностям, чем «охраняла человека от презрения к себе, как к человеку, от восстания с его стороны на жизнь, от отчаяния в познании. Она была средством сохранения» (Там же). И хотя человек, которого оберегает христианская мораль, — это слабый, декадентский тип, все же следование данным моральным предписаниям чаще всего приносит положительные результаты. Поэтому упадок веры ставит европейца перед опасностью нигилизма.

Нигилизм может выступать в разных формах. Так, существует пассивный нигилизм, покорно признающий, что высших ценностей нет, а существование бессмысленно. Это ощущение может побудить человека как к самоубийству, так и к жестокости по отношению к другим по принципу «все позволено». Но есть и активный нигилизм, который стремится сокрушить лишенных доверия и обесцененных кумиров. Ницше предсказывает, что активный нигилизм вскоре выйдет на сцену истории (собственно, он уже заявил о себе в его лице) и вызовет потрясающие основы миропорядка катаклизмы: «…Будут войны, каких еще никогда нс было на земле. Только с меня начинается на земле большая политика»

Наступление нигилистической эпохи, с точки зрения Ницше, неизбежно. Это будет означать окончательный закат «декадентской» христианской цивилизации в Европе. В то же время через переоценку всех ценностей будет расчищен путь к появлению и упрочению власти высшего типа людей. С этой точки зрения, приход нигилизма, этого «самого жуткого из всех гостей», который уже «стоит за дверями»

studfiles.net

Ницше Был Нигилистом

Sorry, there are no players to show.

Playing

FaintGod
Mount & Blade: Warband

NECRODEFLORATOR
Surviving Mars

Pullson
Rust

卂丂ilentㄖne | 乂yma
Counter-Strike: Global Offensive

Online

(❤)†Makeyka†(❤)

D O P E C L V B W O R L D

Hoxie69

SubZ Игры стим -20%

Хабибыч(ПАЖЫЛОЙ)

Offline

«Lumen-who knows»
Last Online 6 days ago

6@6kA v K3D@X AD1d@5
Last Online 14 hrs, 51 mins ago

240n
Last Online 2 hrs, 32 mins ago

Aanbreek
Last Online 15 days ago

Alisa Dvachevskaya
Last Online 29 hrs, 13 mins ago

ALWAYSWANNADIE
Last Online 25 hrs, 48 mins ago

ApoS DupoS
Last Online 6 hrs, 57 mins ago

Aspis
Last Online 167 days ago

Bloody Smile
Last Online

Bobot
Last Online 59 mins ago

BRE]|[NEV
Last Online 22 hrs, 27 mins ago

Buren228
Last Online 32 days ago

DonJuan
Last Online 28 hrs, 1 mins ago

EmanoN
Last Online 16 days ago

FenCe*:3
Last Online 3 days ago

gansiliera
Last Online 204 days ago

grandfather
Last Online

hot handed, cold blooded
Last Online 345 days ago

Houston
Last Online 32 hrs, 55 mins ago

im_unicorn
Last Online

inevitable
Last Online 3 hrs, 9 mins ago

Izia
Last Online 6 days ago

Jack Deep
Last Online 4 hrs, 17 mins ago

Jack The Ripper
Last Online 4 days ago

JoJo
Last Online 2 days ago

JOJO
Last Online 55 mins ago

k0Ffe1nツ
Last Online 4 days ago

Kulturkampf
Last Online 18 hrs, 13 mins ago

Limonchik
Last Online 383 days ago

lotH
Last Online 6 days ago

M4R4K0$
Last Online 17 days ago

MACKY tastydrop.gg
Last Online 13 days ago

Manslayer™
Last Online 1 hrs, 41 mins ago

Minnieeh
Last Online 38 days ago

N1_$TR
Last Online 269 days ago

NEBC
Last Online 5 days ago

Nikryan
Last Online 24 hrs, 42 mins ago

No Cry13
Last Online 7 hrs, 44 mins ago

nyan
Last Online 2 days ago

OCTPOB-PAKETA
Last Online 25 hrs, 41 mins ago

pepe-rozhenka
Last Online 11 hrs, 18 mins ago

Queen
Last Online 2 hrs, 51 mins ago

RGT ALEXANDER
Last Online 10 days ago

SainT
Last Online 18 hrs, 13 mins ago

sickness
Last Online 36 hrs, 6 mins ago

SLAV BOY
Last Online 5 days ago

straponchezz
Last Online 209 days ago

Sttanyx
Last Online 589 days ago

such sweet tears
Last Online 27 days ago

TheNot
Last Online 79 days ago

tractoriste
Last Online 30 days ago

Tёma
Last Online 49 mins ago

Vazilin
Last Online 3 days ago

vladtrubn
Last Online 271 days ago

Windows_ME
Last Online 3 days ago

xam_dlya_dam
Last Online 3 days ago

Yo Asakura
Last Online 4 hrs, 46 mins ago

Zlomir
Last Online 5 hrs, 14 mins ago

[FLOW] Neyshon ❤
Last Online 2 days ago

[ ]
Last Online 4 days ago

็
Last Online 573 days ago

♛FuzeⓎ
Last Online 37 days ago

♿♿♿♿♿♿♿♿
Last Online 94 days ago

Ержан, вставай
Last Online 2 days ago

Жмышенко Валерон
Last Online 17 days ago

ИГОРЬ «КИНГ»
Last Online 13 mins ago

Иван Андреевич
Last Online 2 hrs, 22 mins ago

Командир
Last Online 3 days ago

ШапалаХ
Last Online 281 days ago

Я сЪеЛ Де@Dа
Last Online 5 days ago

ванёк
Last Online 3 hrs, 51 mins ago

игнорирую пидорасов
Last Online 86 days ago

steamcommunity.com

Нигилизм — Lurkmore

«	Нигилизм — тяжелая форма скептицизма.	»
— некто Андрей Стёпин

Отличное оправдание собственной ущербности

Нигилизм — основа мировоззрения циников 80 лвла. Очередная депрессивная философская система, заставляющая верить в то, что верить не во что; наследие умственной работы многих философов, среди которых особенно выделяется Ницше, но относить его к нигилистам — спорно. Заболевание нашей эпохи, кстати, весьма распространённое в этих наших интернетах.

N.B.

Трушный нигилист циник Задолго до исторического материализма и рождества Христова в Древней Греции от учеников Сократа отпочковалась группа философов, называемых киниками (в позднелатинской транскрипции — циники). У этих товарищей было своеобразное представление о благе для души, заключалось оно в подавлении своих естественных потребностей и отрицании морали окружающего их общества, всё ради освобождения разума и уподоблении себя богам, которым чужды человеческие страсти и вкусы. Чтобы добиться желаемого, они вытворяли натуральный эпатаж: ходили в рванье, бомжевали на площадях, гадили на ковры мажорных сограждан etc. Из-за выбранного ими образа жизни их школа и получила прозвание кинической, то есть собачьей, но киники не считали такое высказывание о них чем-то плохим. Когда некий афинский аристократ во время пира кинул Диогену кость со стола, последний покорно принял её, подполз к тому господину и, задрав ногу, поступил с ним по-собачьи. Если ранние циники были, ко всему прочему, чрезвычайно образованными и могли себе позволить подобные шалости, то всего сто лет спустя кинизм из философского учения выродился в тупой угар над такими-как-все, но уж люди, называвшие себя последователями школы, ничем, кроме отвязного поведения, от простого быдла не отличались. В такой выхолощенной форме цинизм понимается сейчас.

Собственно нигилизм был простой ересью, за которую светлая средневековая инквизиция с любовью карала заблудшие умы. Эти жалкие отщепенцы верили всего лишь в то, что Христос не содержал в себе человеческих примесей, был чистым божественным созданием без страстей и слабостей. Таких мыслей с головой хватало для того, чтобы привлечь внимание церковников.

Но потом настало Новое время, пришли всякие умные дядьки и все испортили. Особенно вот этот. Русская интеллигенция с реформами Александра v.2.0 массово подсела на нигилизм, что крайне не понравилось православным высшим священникам — ведь шибко умные русские нигилисты поголовно презирали церковь и ее обряды, не любили Царя-Батюшку™ и Священную Русь™.

Шаблонный образ шокирующего почтенную публику нигилиста-революционера был создан И. С. Тургеневым в увековеченном школьной программой романе «Отцы и дети». Классику удалось потроллить как сабж, так и антагонистов. Цитаты часто используют в спорах. Знаменитое: «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник» — с легкостью выводит из себя экологов и прочих любителей зверюшек. А все потому что нигилисты не чужды технофашизма, даром что в большинстве своем гуманитарии, но любят индустриальный/постиндустриальный мир по мере необходимости.

Нигилисты из фильма «Большой Лебовски»

Все не так уж сложно:

• У человека нет смысла жизни, абсолютно нету. Он живет просто потому, что его отец однажды трахнул его мать.
• Культура, религия, любовь, этика и мораль — не нужны. Все это есть социальные инструменты, юзаемые Системой для контроля человеческого стада.
• Ты сам себе авторитет и никто тебе не указ.

Естественно, что при поверхностном восприятии этих принципов, нигилизм можно принять за идеальное мировоззрение для всяких циничных ублюдков и просто тех, кто хочет взять от жизни все, прийти к успеху невзирая на каких-то там соседей, родных, близких и, конечно же, Б-га.

Отличный способ оправдать свои уродливые комплексы и извращения — стать адептом нигилизма. Но заразиться им можно просто от безнадежности или разочарования в жизни. Когда у тебя нет работы, девушки, семьи, нормальной крыши над головой, новой мобилы, видеокарты или тачки, власть тебя беззастенчиво дрючит, тебя выселили на мороз дабы построить на твоем участке очередной супермаркет (нужное подчеркнуть) ты вполне можешь стать нигилистом (при наличии развитого межушного ганглия и минимальной теоретической базы).

Также в группы риска входят впечатлительные юноши и девушки с суицидальными наклонностями, ну или те, кому просто никто не дает. Но не обольщайся: если ты просто решишь пойти мстить всем с дробовиком в руках или сесть за бронетрактор — это не обязательно сделает тебя нигилистом. Скорее ты лишь прослывёшь мизантропом, социопатом или просто долбоёбом. Нигилизм, как философия, вещь обоюдоострая — те же принципы необходимо применять и к себе. Придётся пожертвовать не только общественными нормами, но и личными. Привычки, привязанности и прочие установки «теряют смысл и терпят неуспех», всё должно подвергнуться строгой ревизии. «Цель оправдывает средства» — один из жизненных принципов нигилизма. То есть, если для достижения поставленной цели тебе потребуется лишить морального и материального комфорта не только других, но и себя, тебя это не должно останавливать. Можно, если нужно, не только воровать@убивать, но и спать на гвоздях, жрать говно, долбиться в жопу и т. д., притом открыто глядя в глаза окружающим и испытывая чувство внутренней правоты. Немного найдётся людей, готовых на такое подписаться, и ещё меньше тех, кто пойдёт на это сознательно, понимая, что будет происходить с их психикой потом.

А потом и есть самое интересное: лишённое тормозов бессознательное начинает бить через край, а сознание, без точки опоры, перестаёт контролировать этот процесс. Практически у поциента развивается психическое расстройство, которое он сможет наблюдать со стороны, не вовлекаясь в процесс. Начинающему Ъ-нигилисту светят кошмары ночью, депрессия днём и «общий подавленный статус» круглосуточно. А что делать если цель достигнута, ориентиров нет, и к тому же ты поел фекалий? Вот если этот кризис тебе удаётся пережить, тогда ты взаправду становишься истинным™ луркоёбом нигилистом.

[править] Такой разный нигилизм

[править] Точка зрения нигилиста

Макс Штирнер. Идейно близок.

Нигилизм есть Свобода с большой буквы, читатель. Вверяя себя учению нигилизма ты освободишься от того, что сковывало тебя всю твою жизнь. Нигилист не строит иллюзий и никогда себя не обманывает, мол, «справедливость есть». Он смотрит в лицо этому странному миру со всей его враждебностью и видит в нем лишь инструмент к достижению собственных целей. Но глядя на свою личность он видит то же самое. Он будет презирать всех и вся и заботиться только о себе, если сможет понять, кто он есть. Он самый свободный человек, никому ничего не должный.

Но не все способны выдержать абсолютную свободу, большинство людей СЛАБЫ, да и Ты тоже, и чуть что, сразу бегут под эгиду дешевых протезов в виде этики, морали и веры. Вас всех, ваши судьбы, не моргнув глазом, может уничтожить любой нигилист, лишь был бы повод. Только поводов у него немного, а точнее, всего один: ваша несознательность и неосознанность, которой вы ставите себя на одну доску с неживой природой, и даже ниже — ведь у вас есть возможность выбора. Нигилист такой возможностью пользуется, дорожит ею, несмотря на то, что это приводит к разрушению его уютного внутреннего мирка. Разрыв социальных связей, отказ от любимых привычек, переосмысление шкалы оценок и, возможно, жестокий ангст — далеко не полный список того, что, возможно, придётся испытать тебе на пути к нигилизму. Именно опыт подобных переживаний ставит нигилиста в стороне от общей массы, в одиночестве, отдельно от тех, кто этого не испытывал (во всяком случае не нарывался на это сознательно). Именно эта дистанция позволяет ему проявлять столь своеобразное отношение к окружающим людям и явлениям жизни. Дистанция, оплаченная собственными слезами, кровью, соплями и др. жидкостями жизнедеятельности, но добровольно выбранная именно им и никем иным. Нигилист — сверхчеловек в силу своей силы воли и свободы разума, а ты, разумеется — задрот!

Само собой, истинный нигилист сам себя нигилистом никогда не назовет. Ибо тегодроч и развешивание ярлыков есть удел тварей дрожащих.

[править] С позиции быдла

Примерно так…

Не стоит забывать о консервативной, сдерживающей роли религии и морали в обществе. Нигилизм часто связан с атеизмом и подсознательным желанием человеков безнаказанно трахать, воровать, убивать и выпячивать собственное Я до масштабов Вселенной. Но такие желания неожиданно неодобрительно встречаются государственной машиной, которая, что бы там на нее ни клеветали всякие асоциальные хикки и задроты, нужна, важна и полезна, как и религия для общества в целом. Нигилизм же — идеология одиночек; тот, кто берётся отвечать за благополучие и жизнь других людей, не захотел бы оказаться в окружении подобных отморозков.

Нигилисты в большом количестве — крайне опасные существа, опасные для любого государственного строя, будь вы хоть Владимир Владимирович или Дональд Фредович. Из таких, например, коммуняками вербовались разрушители церквей, убиватели царей, и, частично, политруки. Да, маньяки и диктаторы тоже отличные из них выходят, только никому это не говорите.

Исходя из этого — любой зараженный нигилизмом должен быть незамедлительно изолирован от социума в комфортабельных палатах или камерах под присмотром опытных врачей или надсмотрщиков с длительным курсом прогрессивного лечения и выбивания дури из зараженного головного мозга.

С другой стороны, беспринципные одиночки создают, формируют идеологию и мораль будущего. Каждая новая «свобода» оплачена многолетней травлей изгоев, то, что сейчас является нормой, не так давно вело на костёр палача. Вероятно, нравственные (как и физические) мутации полезны для человечества в целом, если не превышают критического порога, за которым начинается энтропия и распад.

А вот для роста отдельной личности отказ от общих «социокультурных ценностей» может стать толчком, прорывом к новым горизонтам сознания. Например: если узнав, что бога нет, вы не броситесь рубить тёщу топором, а озадачитесь природой веры человека в сверхъестественное, то будут вам новые откровения. Только до этого надо дойти своими мозгами, а не вычитать в умной книжке. Тот путь, который приведёт к таким выводам, не способствует резким действиям и даже высказываниям, так что непременная опасность нигилистов для общества — просто очередной предрассудок большинства. Нелепо представить себе Будду, машущего топором. Подытожим: в рамках отдельной личности идею можно развивать, а в масштабах социума любая идеология доводится до абсурда.

[править] Ницше и нигилисты

Вопреки распространенному мнению, Ницше не только не был нигилистом, но и относился к нигилистам с презрением. Современному человеку, не знакомому с трудами Фридриха Вильгельмовича, может показаться странным и удивительным, что к нигилистам Ницше причислял как христиан и буддистов, так и просто моралфагов. Чем не взаимоисключающие параграфы? На самом деле, если читатель внимательно прочтет хотя бы две книжки Ницше, все станет на свои места. По Ницше христианство и буддизм — отрицающие жизнь религии, культивирующие в человеке презрительное отношение к собственной жизни (и к жизни вообще), что становится довольно очевидным и без Ницше, если внимательно вслушиваться в то, что проповедуют и христиане, и буддисты. Чем более «удачной» формой объективации воли к мощи будет тот или иной человек, тем сильнее он будет стремиться к экстенсивному и интенсивному развитию своих жизненных аффектов, а значит, тем больше он будет отвергать как нигилизм в целом, так и его конкретные проявления в виде христианства и буддизма. Короче, чем длиннее и сложнее жизнь, тем лучше. Сверхчеловек же по Ницше — это такой эльф 80-го уровня с точки зрения этой борьбы за экспансию, в котором жизнь бурлит настолько сильно, что он не только отвергает всякий нигилизм, но и создает новые ценности взамен старым, нигилистическим. Поэтому когда вы увидите школьника-ницшеанца, который будет вам говорить, что Ницше был нигилистом и он сам нигилист, знайте: это плохой, негодный ницшеанец. Вообще же нигилистическая тенденция в европейской культуре восходит еще к Сократу. Вспомним известное изречение Ницше: «Христианство — платонизм для народа».

[править] С позиции кастанедафагов

«	Воин, как учитель, прежде всего, должен обучить своего ученика одной возможности — способности действовать, не веря, не ожидая наград	»
— Дон Хуан

«	Единственно возможный для воина курс — это действовать неуклонно	»
— Дон Хуан

Нигилизм — это попытка освободиться от собственных дурацких иллюзий, внутренних оков и наивной веры во что-либо. Насколько она будет успешна — зависит лишь от самого человека. Слабые после этого скатываются в цинизм и скептицизм. Более сильные духом люди лишь получают больше возможностей. Какой смысл грабить\убивать\насиловать, если всего этого можно добиться вполне обычными методами, всего лишь оторвав свою жопу от дивана и выбросив на помойку свое охуенно важное мировоззрение, которое порождает нытье и мотивирует сваливать вину за то, что ты нищеброд и омега на родителей, общество etc, тормозя развитие личности человека?

[править] Школьный нигилизм

«	Нигилист — злобный глист!	»
— Михалок

Когда у мальчика начинает происходить кое-что интересное в штанишках при виде симпатичной девочки, данная философия, в силу естественных причин, имеет склонность поражать отдельных представителей вида хомо гимназистус. Но ввиду неразвитого МНУ и, как следствие, весьма поверхностного восприятия предмета статьи, является весьма опасной идеей в их неокрепших головах. Проявляется это в том, что наивный ребенок, проникнувшись слоганами типа «ништо ни истинно фсе пазволино» и «я сам сибе хазяин!!1» начинает самодовольно посылать на хуй родителей, учителей и дядю участкового, убегать из дому и заниматься мелким хулиганством, что в особо тяжелых случаях перерастает в криминал и «плохие компании». Осложниться это может тем, что некоторые отроки открывают для себя работы старины Ла Вея, и на выходе мы имеем совершенно неконтролируемое существо, которым движет желание выделиться и быть не таким как все, показушно испражняясь на «взрослую» мораль и социальные устои. В русскоговорящих интернетах подобных личностей, выпячивающих свой нонконформизм, именуют школоивелами и школоциниками.

Впрочем, для большинства поциентов диагноз более-менее благоприятный: с завершением периода гормонального роста агрессия и желание воевать с мамкой проходит, и вчерашний школоивел находит для себя более терпимое к окружающему его мировоззрение. Ну или более глубоко познает нигилизм и мутирует в обычного битарда. В отдельных тяжелых случаях детский тупизм не желает проходить, но и он имеет собственную градацию, от мелких бытовых подлянок окружающим до пальбы в общественных местах во имя Великой Идеи. Повторимся, что таких индивидов — меньшинство, и в большинстве своем их успевают отловить добрые дяди в белых халатах до свершения чего-нибудь скверного.

[править] Вместо заключения

Дорогой друг, если ты еще не принял сабж, но таки дочитал до этого места — не торопись запоем читать немецких философов и ебать систему в рот. Помни, что нигилист — человек в первую очередь думающий. Да, о себе любимом, но все же думающий. И прежде чем самозабвенно послать КЕМ общечеловеческие ценности и религиозную мораль, знай, что иногда для достижения той или иной цели тебе необходимо будет принять некоторые параграфы (а иногда и целиком) тех идеологий, которые обычно адептами нигилизма игнорируются. Знай, что от недумающего быдла тебя отличает в первую очередь осознанный и добровольный выбор любых идей и направлений, и если стреднестатистический обыватель не устраивает джихад своим врагам обычно из побуждений вида «бохнакажэт» и страха перед тюрячкой, то нигилист знает, что это не способствует удовлетворению его текущих запросов. Или еще что-нибудь, но принятое добровольно и с полным пониманием «зачем» и «почему», а не потому что так надо.

[править] Погрузиться в БЕЗДНУ и не вынырнуть

	«Нигилизм — опиум для народа!»

	Нигилист — это такое быдло такой типаж.

lurkmore.to

Ницше и нигилизм | Странствия духа

Цитаты из сборника Мартина Хайдеггера
«Ницше и пустота»

Мы чтим философа тем, что мыслим.

Подниматься над чем-либо не означает непременно превышать, превосходить что-либо, не означает и преодолевать.

Всякое метафизическое мышление — это онтология или же вообще ничто.

Бог — наименование сферы идей, идеалов. Эта область сверхчувственного, начиная с Платона, а точнее, с позднегреческого и христианского истолкования платоновской философии, считается подлинным и в собственном смысле слова действительным миром. В отличие от него чувственный мир лишь посюсторонен и изменчив — потому он кажущийся и недействительный.

Слова «Бог мертв» означают: сверхчувственный мир лишился своей действенной силы. Он не подает уже жизнь. Пришел конец метафизике — для Ницше это вся западная философ, понятая как платонизм.

Слова «Бог мертв» заключают в себе утверждение: Ничто ширится во все концы. «Ничто» означает здесь отсутствие сверхчувственного, обязательного мира.

Нигилизм — это движение в историческом совершении, а не какое-нибудь учение, какие кто-либо разделял и каких кто-либо придерживался… Нигилизм, если мыслить его по его сущности, — это, скорее, основополагающее движение в историческом совершении Запада.

Критика богословия не означает еще критики веры, истолкованием которой призвано служить богословие. Пока пренебрегают этими существенными различениями, остаются на уровне низкопробной борьбы мировоззрений.

Неверие в смысле отпадения от христианского вероучения никогда не бывает сущностью и основанием нигилизма — всегда оно лишь его следствие; может случиться ведь и так, что и само христианство представляет собой следствие и определенное выражение нигилизма.

Высшие ценности начинают обесцениваться уже вследствие того, что люди постепенно осознают: идеальный мир неосуществим, его никогда не удастся осуществить в пределах мира реального.

Ценность — ценность пока она признается и значима. А признана и значима она до тех пор, пока полагается как то, в чем все дело.

Мысля сущее в его бытии как волю к власти, метафизика необходимо мыслит сущее как полагающее ценности. Она все мыслит в горизонте ценностей, их значимости, обесценения и переоценки.

Человек, сущность которого волится изнутри воли к власти, — вот сверхчеловек.

Сверхчеловек не заступает и никогда не сможет заступить место Бога; место, на какое направлено воление сверхчеловека, — это иная область, область иного обоснования сущего, сущего в его ином бытии. Это иное бытие сущего стало меж тем — этим и отмечено начало метафизики нового времени — субъектностью.

Всякий анализ ситуации… основывается внутри метафизики субъектности.

Последний же удар по Богу и по сверхчувственному миру наносится тем, что Бог, сущее из сущего, унижается до высшей ценности. Не в том самый жестокий удар по Богу, что его считают непознаваемым, не в том, что существование Бога оказывается недоказуемым, а в том, что Бог, принимаемый за действительно существующего, возвышается в ранг высшей ценности.

Нигде не встречаем мы мышления, которое мыслило бы истину самого бытия, а тем самым мыслило бы и истину как само бытие.

Нигилизм в своей сущности — это история, которая приключается с самим же бытием.

Мышление же начнется лишь тогда, когда мы постигнем уже, что возвеличивавшийся веками разум — это наиупрямейший супостат мышления.

Нигилизм есть та самая история сущего, когда медленно, но неудержимо выходит на свет смерть христианского Бога. Не исключено, что в этого Бога ещё долго будут верить и считать его мир «действительным» и «определяющим». Это похоже на то явление, когда свет тысячелетия назад погасшей звезды ещё виден, но при всём своём свечении оказывается чистой «видимостью».

Кулисы мирового театра могут ещё какое-то время оставаться старыми, разыгрывающаяся пьеса уже другая.

Для Ницше «переоценка» означает, что исчезает именно «место» для прежних ценностей, а не так, что просто расшатываются они сами. Иначе говоря: изменяются вид и направленность полагания ценностей и определение сути ценностей.

Сверхчеловек есть высший образ чистейшей воли к власти, т. е. единственно ценного… Сверхчеловек просто оставляет позади себя человека прежних ценностей, «превосходит» его и перекладывает легитимацию всех прав и установление всех ценностей на властвование чистой власти.

Ничто и нигилизм не состоят с идеей ценности ни в какой необходимой сущностной взаимосвязи.

«Ничто», «ничего» означает: неналичие, несуществование определенной вещи, определенного сущего. «Ничто» и nihil означают таким образом сущее в его бытии и оказываются бытийным, а вовсе не ценностным понятием.

С крушением космологических ценностей сам космос не рушится. Он только освобождается от оценки через прежние ценности и становится открыт для нового полагания ценностей.

Всякий атеизм вынужден больше заниматься богом, чем теизм.

Низложение прежних верховных ценностей происходит не от пустой горячки слепого разрушения и суетного обновленчества. Оно идет от какой-то нужды и от необходимости придать миру тот смысл, который не принижает его до роли проходного двора в некую потусторонность.

Нигилизм — не только процесс обесценки верховных ценностей, не есть он и просто изъятие этих ценностей. Уже вкладывание этих ценностей в мир есть нигилизм.

Вместе с верховными ценностями падают одновременно «верх» и «высота», «запредельность», падает прежнее место, куда можно было бы помещать ценность. Это значит: полагание ценностей должно стать само другим.

Ценности по своему существу привязаны к «господству» Господство есть властование власти. Ценности соотнесены с волей к власти, они зависят от воли как от собственного существа власти.

Есть пессимизм от силы и как сила; но есть и пессимизм от слабости и как слабость. Первый не обманывает себя, видит опасность, не хочет никаких сокрытий… Пессимизм как слабость и упадок, напротив, видит повсюду только мрак, приводит для всего основание неудачи и мнит себя позицией, обо всем заранее знающей, чем кончится дело.

Нигилизм ведет расчистку и одновременно вмещает новые возможности.

Человек выдает свою наивность постольку, поскольку он полагает ценности в качестве представшей ему «сущности вещей», без знания о том, что это он их полагает и что полагает их в нем каждый раз воля к власти.

Всякое истолкование мира, будь то наивное или совершенное расчетливо, есть полагание ценностей и тем самым формирование и образование мира по образу человека.

«Христианская философия» остается вещью еще более нелепой, чем идея квадратного круга. Квадрат и круг еще сходятся в том, что они пространственные фигуры, тогда как христианская вера и философия разделены пропастью.

Всякое настоящее освобождение есть… не только срывание цепей и отбрасывание обязательств, оно есть прежде всего переопределение сущности свободы.

Голая раскованность и произвол — всегда лишь ночная сторона свободы, ее дневная сторона — притязание на необходимое как обязывающее и опорное.

В ницшевской идее сверхчеловека замыслен не особенный «тип» человека, но впервые — человек в сущностном образе «типа».

Ницше говорит: понятие Я как субъекта есть изобретение «логики»… Логика есть «императив, не для познания истины, но для полагания и выправления такого мира, который должен у нас называться истинным».

Бессмысленность уже вовсе не упрек, если только она оказывается на пользу воле к власти.

Истинное обусловлено тем, что человек полагает о сущем и что он принимает за сущее.

Всякое обращение к «объективизму» и «реализм» остается «субъективизмом»: вопрос о бытии как таковом стоит вне субъект-объектного отношения.

Метафизика Ницше в качестве завершения новоевропейской метафизики есть одновременно завершение западной метафизики вообще и тем самым — в определенном правильно понятом смысле — конец метафизики как таковой.

Что же тогда значит «конец метафизики»? Ответ: исторический момент, когда сущностные возможности метафизики исчерпались.

С началом завершения метафизики впервые может развернуться полное, безусловное, ничем уже не нарушаемое и не смущаемое господство над сущим.

Под редакцией Tannarh’a, 2015 г.

Понравилось это:

Нравится Загрузка…

Похожее

tannarh.wordpress.com

Философия нигилизма Ф. Ницше

ВВЕДЕНИЕ

     Фридрих Вильгельм Ницше  — немецкий мыслитель 19 века, создатель самобытного философского учения, которое носит подчёркнуто неакадемический характер и поэтому имеет широкое распространение, выходящее далеко за пределы научно-философского сообщества. Фундаментальная концепция Ницше включает в себя особые критерии оценки действительности, которые ставят под сомнение базисные принципы действующих форм морали, религии, культуры и общественно-политических отношений. Будучи изложены в афористической манере, большинство трудов Ницше сложно поддаются толкованию и вызывают много споров.

     Философия  Ф.  Ницше  оказала  колоссальное  влияние  на  все  философские направления, искусство и литературу XX века.  Рассматривая  воздействие Ницше на мировую и российскую  литературу, можно отметить отрывки его идей у Альбера Камю, Ф. Юнгера, Ж.П. Сартра.

     В  России  творчество  Ницше  оставило  глубокий  духовный  след:  такие  мыслители  как  В.  Соловьев,  Лопатин,  Е.  Н.  Трубецкой,  Луначарский, Бердяев,  Шестов  и  Бубнов,  настойчиво  вникали  в  философию  Ницше. Они находили в его книгах тотальное противостояние традиционному миропониманию (и мироощущению), общепризнанной системе ценностей, вселенский конфликт со своим веком, трагическую попытку выхода за пределы возможного и дозволенного. 
 
 
 
 
 

     ГЛАВА 1: ФИЛОСОФИЯ НИГИЛИЗМА Ф. НИЦШЕ

     В общем понимании под нигилизмом понимается резко отрицательное (негативное) отношение к различным сторонам общественной жизни. Помимо этого для правоверных нигилистов существовало только то, что доступно чувственному восприятию (собственному опыту).

     Ницше различает нигилизм » активный » («знак повышенной мощи духа») и «пассивный» (падение и регресс мощи духа, буддизм). Пассивный нигилизм, по мнению мыслителя, подталкивает людей к осознанию того, что нет, не существует никакой истины. Активный же нигилизм призывает познавать некую (метафизическую и одновременно квазиметафизическую) истину «как вид воли к власти и как ценность особого ранга».

     Философия Ницше не организовывает систему. «Волю к системе» Ницше считал недобросовестной.¹ Его тексты поражают своей манифестированной бессистемностью, отсутствием даже намека на упорядоченность идей. Его изыскания охватывают все возможные вопросы философии, религии, этики, психологии, социологии и т. д. Ницше противопоставляет свою философию классической, тем самым провоцируя переоценку ценностей современного ему общества, подвергая сомнению и вопрошанию все завуалированные религией предрассудки разума. Ницше считал, что постановка ценностей должна быть через себя, а не через религию и общественное мнение. Он одним из первых подверг сомнению единство субъекта, причинность воли, истину как единое основание мира, возможность рационального обоснования поступков. Его метафорическое, афористическое изложение своих взглядов снискало ему славу великого стилиста. Однако, афоризм для Ницше не просто стиль, он не даёт окончательных ответов, а создаёт напряжение мысли, даёт возможность самому читателю «разрешать» возникающие парадоксы мысли.

     Ницше первым заявил, что «нет никаких  моральных феноменов, есть только моральное истолкование феноменов» ², тем самым подвергнув все моральные положения релятивизму. Согласно Ницше, здоровая мораль должна прославлять и укреплять жизнь, её волю к власти. Всякая иная мораль — упадочна, есть симптом болезни и разложения. Человечество инстинктивно использует мораль для того, чтобы добиваться своей цели — цели расширения своей власти. Вопрос не в том, истинна ли мораль, а в том, служит ли она своей цели. Такую «прагматическую» постановку вопроса мы наблюдаем у Ницше в отношении к философии и культуре вообще. Ницше ратует за приход таких «свободных умов», которые поставят себе сознательные цели «улучшения» человечества, мысли которых уже не будут «задурманены» никакой моралью, никакими ограничениями. Такого «сверхнравственного», «по ту сторону добра и зла» человека Ницше и называет «сверхчеловеком».

     Своей формулой » Бог умер! » философ  одним махом отменил  все верховные ценности европейской цивилизации: Абсолют, истину, добро, любовь к ближнему, красоту, которые были воплощены в идее Бога, потустороннего мира. Вся философия Ницше заключена в этой формуле.

     Автор считает, что обвинять философа в атеизме было бы несправедливо. Нигде у Ницше нет и намека на «теоретическое опровержение» бытия Бога. Ведь умереть может лишь Тот, Кто жил. Следовательно, философ косвенно  подтверждает наличное бытие Бога в мироздании и сердце человека.

       Да, » Бог умер » , но из этого никак не вытекает, что Его не было.

     Обычно  Ницше называет простых людей «недоделанными и неполноценными» и не возражает против того,  чтобы они страдали, если это необходимо для создания великого человека.  Так, вся важность периода 1789-1815  годов  суммирована  в Наполеоне.  Наполеона делала  возможным  именно  революция  —  вот в чем ее  оправдание. Нам следует желать анархического крушения всей нашей цивилизации, если его результатом было бы такое вознаграждение.  Наполеон сделал возможным национализм, — вот такое извинение последнего.  Почти все возвышенные надежды  XIX  века,  пишет  Ницше,  обязаны  своим  возникновением Наполеону.

     В отношении познания, «воли к истине»  Ницше опять же придерживается своего «прагматического» подхода, спрашивая  «для чего нам нужна истина?» Для  целей жизни истина не нужна, скорее иллюзия, самообман ведут человечество к его цели — самосовершенствованию  в смысле расширения воли к власти. Но «свободные умы», избранные должны знать правду, чтобы быть способными управлять этим движением. Эти избранные, имморалисты человечества, созидатели ценностей должны знать основания своих поступков, отдавать отчет о своих целях и средствах. Этой «школе» свободных умов Ницше посвящает многие свои произведения.

     Желая  освободить «жизнь»  от  подавляющего  гнета  разума,  Ницше провозгласил «переоценку всех ценностей», переход «по ту сторону добра и зла». «Смерть  бога», «богоутрата»,  переживаемая  человечеством,  должна облегчить этот путь. Нет никого, кому мы обязаны отдавать отчет в своей жизни, кроме нас самих. Человечество может делать с собой все что хочет.

     Жизнь  есть  только  эксперимент  познающего,  а  не  его  обязанность.  На основании  этой  философии  Ницше  создал  свой  миф  о «сверхчеловеке»  — сильной личности, свободной от морали, смирения, открыто тянущейся ко злу как единственной силе созидания, смотрящей в лицо смерти с веселым трагизмом, движимой вперед «волей к власти».

Ницше  интересен  еще  и  тем,  что  сформулировал  своеобразную философию  власти. Это понятие, подвергавшееся в истории философии беспрецедентным искажениям и фальсификациям; оно и по сей день остается объектом самых различных интерпретаций в том числе и потому, что сам Ницше не особо заботился объяснить, что же все-таки он под ним понимает.³

     В  немецкой  философии  присутствует  термин «воля  к бытию»,  введенный  Артуром  Шопенгауэром.  Этот  термин  Ницше  трансформировал  в «волю к власти» и тем самым  обозначил новую область в  определении  природе  власти,  как  таковой.  Совершенно  очевидно,  что философский сценарий XX века во многом развивался по Ницше. Великий  философ  достаточно  точно  определил,  что  власть,  опираясь  на  закон, выступая от имени закона, сама склонна  этим законом пренебречь. Ницше выделил  два типа людей, которые всегда будут  нарушать закон. Первый тип — преступники  вне закона, они находятся внизу, а закон над ними. Второй — люди над  законом: это  представители  власти.  Сталину и Гитлеру  законы были ни к чему. Ницше обнаружил  сходство между этими двумя типами — нарушать закон, перешагивать через  него в силу «воли к власти». В свете Мировых  войн  и  авторитарных  режимов  проблема,  обозначенная  Ницше более века назад приобретает особую актуальность.  
 
 
 
 

     ГЛАВА 2: МИФОЛОГИЧЕСКИЕ ОБРАЗЫ В РАБОТАХ Ф. НИЦШЕ

     Образность  и метафоричность произведений Ницше  позволяет выделить у него определенную мифологию:

     Ницше исходит из двойственности культуры, где борются начала Аполлона и  Диониса. Аполлон (греческий бог  света) символизирует собой порядок  и гармонию, а Дионис (греческий  бог виноделия) — тьму, хаос и  избыток силы. Эти начала не равнозначны. Темный бог древнее. Сила вызывает порядок, Дионис порождает Аполлона. Дионисийская воля всегда оказывается волей к власти — это интерпретация онтологической основы сущего. Ницше подобно Марксу испытал влияние дарвинизма. Весь ход эволюции и борьба за выживание не что иное, как проявление этой воли к власти. Больные и слабые должны погибнуть, а сильнейшие — победить. Отсюда афоризм Ницше: «Падающего толкни!», который следует понимать не в том упрощённом смысле, что не следует помогать ближним, но в том, что самая действенная помощь ближнему — дать ему возможность достигнуть крайности, в которой можно будет положиться только на свои инстинкты выживания, чтобы возродиться или погибнуть. В этом проявляется вера Ницше в жизнь, в её возможность самовозрождения и сопротивления всему роковому. «То, что не убивает нас, делает нас сильнее»!!

     Под учением Ницше следует понимать разновидность духовного упражнения, т.е. обновляющее повторение того, что уже много раз было повторено.

     Жизнь – это полнота обновляющих  себя повторений, и в этом смысле она противоречие.⁴

     Как от обезьяны произошёл человек, так  в результате этой борьбы человек  должен эволюционировать в Сверхчеловека. Разум и все т. н. духовные ценности — это всего лишь орудие для  достижения господства. Поэтому сверхчеловек отличается от простых людей прежде всего несокрушимой волей. Это скорее гений или бунтарь, чем правитель или герой. Подлинный сверхчеловек — это разрушитель старых ценностей и создатель новых. Он господствует не над стадом, а над целыми поколениями. Однако воля не имеет поступательного движения вперед. Её основными врагами являются собственные проявления, то, что Маркс называл силой отчуждения духа. Единственные оковы волевого человека — это его собственные обещания. Поэтому должен прийти новый сверхчеловек — Антихрист. Он не разрушает старые ценности. Они исчерпали себя сами, ибо, утверждает Ницше, Бог мертв. Наступила эпоха европейского нигилизма, для преодоления которого Антихрист должен создать новые ценности. Смиренной и завистливой морали рабов он противопоставит мораль господ. Однако потом будет рожден новый Дракон и придет новый сверхчеловек. Так будет до бесконечности, ибо в этом проявляется вечное возвращение. Одним из основных критикуемых понятий в философии Ницше являлся декаданс.

     Большинство читателей Ницше предполагают, что  он полностью отвергает мораль. На самом деле, он призывает к тому, чтобы мораль шла не из каких-то внешних  источников: религия, законы, правила  поведения и т. п., а была рождена  внутри человека, его собственным  сознанием. Когда она идет от души, а не вследствие какого-либо принуждения, тогда она является истинной. 
 
 
 
 
 
 

     ЗАКЛЮЧЕНИЕ

     До 1917 г. Ницше был в России одним  из самых популярных западных мыслителей. После Октябрьской революции имя Ницше и его творческое наследие было заклеймено и проклято. В тридцатые годы возникла (и на долгие десятилетия осталась) злонамеренно ложная легенда о Ницше как провозвестнике и духовном истоке «фашистской идеологии». Отрицая христианскую мораль, представления о добре и зле, современное государство и его установления, Ницше предпринял героическую попытку создания оригинальной системы нравственных ценностей. Новую нравственность он декларировал на неравенстве господ и рабов, «сильных» и «слабых» . Этот (и многие иные) постулаты Ницше сослужили ему недобрую службу: на основе отдельных сторон его учения сложился миф о нем как идеологе германской экспансии и фундаторе нацистской идеологии.

     Ницше оказал огромное влияние на мировую  культуру в целом. Его философскими эманациями дышит все наше столетие. Вопреки многократно декларированному мыслителем » имморализму » он выступил продолжателем старой традиции немецкой духовности, прежде всего ее философии  и литературы, находившей свое выражение  в самой строгой нравственности. В качестве моралиста Ницше (в  личности которого, по свидетельствам современников, было много » святости » ) выступает наследником и  продолжателем Лютера, Лессинга, Гете и Канта.

     Подводя итоги можно сказать, что нигилистическое  учение Ницше рассказывает нам о:

1)  о » физиологическом вырождении «, » испорченности » человечества;

2) о » гибели христианства от его морали «;

3) о » невозможности провести до конца толкование мира «;

4) о » упадке » науки и философии;

5) о » саморазложении «, » антинаучности » современного естествознания;

6) о » ничтожестве » политического и экономического » образа мыслей » в » анархизме » и » национализме «;

      Суть нигилистического учения Ницше сводится к тому, что все происходящее (происходившее и то, что ещё произойдет) в мироздании, на Земле, в истории, в человеческом обществе, в индивидуальной уме абсолютно бессмысленно, бесцельно и напрасно. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     СПИСОК  ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Новейший философский словарь: 3-е изд., исправл. — Минск: Книжный Дом. 2003. — 1280 с.
2. Новая философская энциклопедия, том 3, под ред. В.С. Степина, Москва, 2010 – 692 с.
3. Марк Соте, «Ницше для начинающих», перевод с английского И.П. Бусиньяка, 2-е издание, Минск: Попурри, 2004 г. -191 с.
4. Фридрих Ницше, «Великие мысли и изречения». — Минск : Харвест, 2008. – 512 с.
5. Фридрих Ницше, «По ту сторону добра и зла, Казус Вагнер, Антихрист, Ессе Номо, Человеческое, слишком человеческое, Злая мудрость», Сборник произведений – Минск: Харвест, 2005.

stud24.ru

6. Активный нигилизм. Ницше. Оседлать тигра

6. Активный нигилизм. Ницше

Теперь вернёмся к непосредственно интересующим нас проблемам.

Преобладающей чертой всех рассмотренных нами до этого момента кризисных ситуаций является то, что люди являются объектами или непосредственно жертвами текущих разрушительных процессов; современное человечество просто претерпевает их. Это относится как к тем, кто сумел приспособиться к жизни, покоящейся на ничто и лишенной всякого истинного направления, при помощи системы анестезирующих средств и заменителей, и по возможности используя остаточные формы буржуазного существования и безопасности, так и к тем, кто остро и полно переживает экзистенциальный кризис, в котором оказался современный человек, что подталкивает их к различным формам мятежной и авантюрной жизни, о которых мы говорили ранее.

Таким образом, это относится к подавляющему большинству наших современников. С другой стороны, следует также принять во внимание другую, гораздо более ограниченную категорию современных людей, которые, вместо того чтобы претерпевать нигилистические процессы, стремятся активно взять их на себя. Собственно говоря, речь идёт о тех наших современниках, которые не просто признают необратимость процессов распада и отсутствие всякой возможности вернуться назад, но, даже при наличии такой возможности, не пожелали бы ей воспользоваться. Они готовы бесстрашно принять нынешнюю ситуацию, в которой для человека не осталось никаких опор и никаких корней. Поэтому основным вопросом для них становится метод, который позволил бы преобразовать отрицательное в положительное.

Для того, кто обладает особым складом, который позволяет ему занять подобную позицию, всё случившееся с человеком, после того как он возжелал стать свободным, включая последовавший за этим кризис, может иметь другое истолкование. В этом случае будет уместнее вести речь об испытании, и тогда все разрушительные процессы следует понимать исключительно как следствие того, что человек оказался не на высоте этого испытания или, иначе говоря, не на высоте собственного деяния. Интересующимся можно напомнить, что эта тема встречается в древней мифологии, где причиной гибели того или иного символического персонажа становится не сам факт свершения им дерзкого кощунства как такового, но то, что герой не обладал необходимыми для того достоинством или силой, каковые могли бы развязать его от божественных уз.

Подобную позицию можно считать вполне приемлемой и для интересующего нас здесь особого типа человека, которого до некоторой степени можно причислить к вышеуказанной категории. Как мы помним, его отличительной чертой является умение встречать лицом к лицу все проблемы современного человека, даже несмотря на то, что сам он, строго говоря, не является «современным человеком», поскольку всецело принадлежит другому миру, благодаря наличию в нём иного экзистенциального измерения. Соответственно для такого человека, в отличие от других, проблема заключается не столько в трагическом поиске собственной опоры (ибо в принципе он ею уже обладает), но скорее в том, как выразить и утвердить себя в современной эпохе, в своём существовании здесь и теперь.

Исходя из интересов этого человеческого типа, рассмотрим теперь круг вопросов, связанных с концепцией «позитивного нигилизма», или, если угодно, перехода к постнигилистической стадии. Поскольку здесь уместнее начать разговор с перспектив, скорее близких, нежели чуждых современному миру, можно снова использовать в качестве временной опоры основополагающие идеи Ницше и заодно проверить их на прочность. Как легко убедиться, другие современные мыслители последующего поколения, пытавшиеся придать жизни новый смысл, ненамного сумели опередить Ницше, даже несмотря на несостоятельные и слабые стороны его творчества.

Сам Ницше называл себя «первым законченным нигилистом Европы, который, впрочем, уже преодолел нигилизм, пережив его в своей душе — оставив его за собой, ниже себя, вне себя». Осознав «нигилизм как последний логический вывод из наших великих ценностей и нашего идеала» и настаивая на «необходимости пройти через этот нигилизм, чтобы осознать истинную природу „ценностей» прошлого», он тем не менее рассматривал нигилизм как «патологическую промежуточную стадию» и предрекал «контрдвижение», должное его вытеснить, не сдавая при этом завоёванных позиций.

Ницше показал, что момент, когда замечают, что «Бог умер», что весь мир «духа», добра и зла есть лишь иллюзия, а единственным истинным миром является мир, который доныне отрицался и осуждался во имя первого — этот момент соответствует решающему испытанию: «Слабые ломаются, сильные разрушают то, что их не сломало, сильнейшие же преодолевают ценности, которые служили мерой». Ницше называет это «трагической эпохой» нигилизма, которая ведёт к переворачиванию перспектив; нигилизм оказывается тогда признаком силы, то есть означает, что «сила созидать, хотеть развилась настолько, что более не нуждается в этом общем истолковании [существования] и в придании [ему] смысла». «Степень силы воли измеряется тем, насколько человек может позволить себе обессмыслить вещи, насколько он способен выдержать жизнь в мире, не имеющем смысла». Ницше называет это позитивным пессимизмом или «пессимизмом силы» и видит в нём предварительное условие высшей этики. «Если раньше человек нуждался в Боге, то теперь он вдохновляется вселенским хаосом без Бога, миром случая, где всё ужасное, двусмысленное и соблазнительное составляет часть самой сущности мира». В этом мире, обретшем свою изначальную «чистоту», мире, ставшем исключительно самим собой, человек возвышается как «победитель Бога и ничто». Проблема смысла жизни, таким образом, решается утверждением, что жизнь есть и может быть самодостаточной ценностью.

Это возвращает нас к положению, сформулированному чуть выше. Смысл всех кризисных явлений последнего времени можно подытожить следующим образом: свободы возжелал такой человек, для которого свободная жизнь не могла обернуться ничем иным, кроме как крахом. Как уже говорилось, слова «Бог мертв» есть чисто патетический способ указать на общее фактическое состояние нашей эпохи. Но уже сам Ницше ставит очередной вопрос: «Убийство Бога, не слишком ли велико было для нас это деяние? Не должны ли мы сами стать богами, чтобы быть достойными его?» Признание того, что «ничего нет, всё дозволено», признание «свободы духа» неизбежно ставит нас перед новым требованием: «Теперь ты должен доказать знатность своей натуры».

В известном отрывке из «Заратустры» лаконично выражена сама суть кризиса: «Ты называешь себя свободным? Я хочу знать, какие мысли владеют тобой. Какое мне дело, что ты сумел освободиться от ярма: из тех ли ты, кто имеет право сбросить с себя ярмо? Многие люди утрачивают всякую ценность, переставая служить. Свободен от чего? Какое дело до этого Заратустре! Твой спокойный взгляд должен ответить мне: свободный для чего?». И Заратустра предупреждает, как ужасно оказаться одному, безо всякого закона над собой, наедине с собственной свободой в леденящей атмосфере пустыни, судьей и мстителем собственного закона. Для тех, кто обретает ценность лишь в служении, для тех, для кого узы были не тем, что их парализовало, но тем, что их поддерживало, одиночество покажется проклятьем, первоначальное мужество и гордость исчезнут без следа. Эти чувства — продолжает Заратустра — начинают тогда осаждать свободного человека и не замедлят погубить его, если он сам не сумеет справиться с ними. Вот точное описание, данное с высшей точки зрения самой сути нищеты современного человека.

Впрочем, о том же схожим образом предупреждал и Достоевский. Вспомним доктрину Кириллова. Она начинается, в сущности, с того же: «Человек только и делал, что выдумывал Бога, чтобы жить, не убивая себя; в этом вся всемирная история до сих пор» — говорит Кириллов. Вывод очевиден: человек нуждается в обладании центром, базовой ценностью, поэтому, не находя его в себе самом, он переносит его вовне, проецирует в Бога, то есть признаёт существование этого центра, но не в себе, а в «другом», и вера в этого другого на время решает экзистенциальную проблему. Естественно вовсе не в этом, вопреки утверждению Кириллова, состоит смысл всей истории человечества; это отличительный признак исключительно церковно-религиозной стадии теизма, которая уже соответствует процессу расслоения мира Традиции и предшествует критическому моменту метафизического разрыва, о котором мы говорили ранее. Глаза Кириллова, «свободного человека», открываются: «Я обязан неверие заявить… Я знаю, что Бога нет и не может быть». А значит: «Сознать, что нет Бога, и не сознать в тот же момент, что сам Богом стал — есть нелепость, иначе непременно убьешь себя сам». Можно оставить в стороне самоубийство, навязчивую идею, преследующую одержимого светлым безумием Кириллова, и говорить просто о крахе, распаде, потерянности в бессмысленности. Это ситуация рождает ужас и экзистенциальный страх: «Это так, как бедный получил наследство и испугался и не смеет подойти к мешку, почитая себя малосильным владеть». Можно не принимать всерьёз тот способ, при помощи которого Кириллов надеялся избавиться от ужаса перед божественным наследством, каковое он должен принять, и тем самым доказать «свою божественность». Можно опустить и его излишне эмоциональную манеру говорить о Боге и потребности стать Богом, поскольку на самом деле мы сталкиваемся здесь с той же проблемой ценности, с необходимостью дать чёткий ответ на вопрос: «быть свободным для чего?».

Лучше всего то ощущение, которое испытывает человек в результате провала в решающем испытании, свидетельствующее об отрицательном исходе нигилистического существования, передано в следующих словах Сартра: «Мы обречены на свободу». Человек присваивает себе абсолютную свободу, но способен ощущать её исключительно как приговор. Обратной стороной его свободы становится метафизический страх. Позже мы ещё вернемся к этим специфическим вопросам, поднятым экзистенциализмом.

Теперь же необходимо разобраться, какие из идей Ницше — выдвинутых им уже не как нигилистом, но как человеком, верившем в то, что он оставил нигилизм позади себя, и, более того, сделавшим его предварительным условием более высокой жизни и нового здоровья — выдержали испытание временем.

Идолы — ниспровергнуты, добра и зло — преодолены, также как преодолены все суррогаты старого Бога, и прояснившемуся, «детскому» взгляду Ницше открывается единственно оставшийся «этот мир», мир жизни, мир тела. Новый человек должен утвердить этот мир, жизнь, тело, должен оставаться «верным земле». К этому, как известно, добавляется тема сверхчеловека. «Бог мёртв, теперь мы хотим, чтобы пришел сверхчеловек». Сверхчеловек станет смыслом земли, оправдывающим существование. Человек — это «мост, а не цель», «канат, натянутый между животным и сверхчеловеком — канат, натянутый над пропастью». Здесь не место для более глубокого анализа разнообразных и нередко противоречивых идей, которые выкристаллизовываются у Ницше вокруг этой особой темы, поэтому ограничимся указанием лишь на наиболее существенный момент.

Отрицательная и разрушительная стадия творчества Ницше завершается утверждением имманентности: все трансцендентные ценности, все цели и истины высшего порядка истолковываются им исключительно с точки зрения жизни. В свою очередь, сущность жизни — ив более широком смысле природы — составляет воля к власти. Именно с точки зрения этой воли к власти и господства определяется сверхчеловек. Отсюда понятно, что ницшеанский нигилизм, по сути, останавливается на полпути; он устанавливает новую скрижаль ценностей, а вместе с ней новое добро и зло. Он описывает новый идеал и абсолютизирует его, хотя на самом деле речь идёт лишь об одном идеале из многих других, которые также могут обрести форму в «жизни», а следовательно, об идеале, который не имеет собственного оправдания в себе и для себя, но также требует некого выбора и веры. Если же исходить из чистой имманентности, то необоснованность самой концепции воли к власти, каковая, по идее Ницше, позволяет преодолеть нигилизм, со всей очевидностью вытекает уже из историко-критической и социологической части ницшеанской системы. Так, согласно этой концепции весь мир «высших» ценностей истолковывается как отражение «декаданса». Однако одновременно с этим Ницше рассматривает сами эти ценности как средства, инструменты замаскированной воли к власти, которые одна часть человечества использует для того, чтобы обессилить другую, ту, которая говорит «да» жизни и утверждает идеалы, близкие тем, которые свойственны сверхчеловеку. Поэтому даже сам инстинкт «декаданса» описывается как особая разновидность «воли к власти». Таким образом, оказывается, что с точки зрения чистой воли к власти стираются все различия; в сущности, нет ни «сверхчеловека», ни «стада», ни тех, кто «утверждает» жизнь, ни тех, кто «отрицает» её. Единственным отличием остается лишь тот способ или средство (которые не сводятся исключительно к применению материальной силы), который используют для достижения власти та или иная категория людей, а единственной мерой оценки этих средств становится их пригодность для достижения цели. Если в жизни и в истории цивилизации существуют как стадии роста, так и упадка, как стадии созидания, так и разрушения и «декаданса», то что даёт нам право отдавать предпочтение первым и отрицать ценность вторых? Почему «декаданс» должно считать злом? Всё есть жизнь, все может быть оправдано с точки зрения жизни, если она действительно принимается в своей обнажённой иррациональной действительности, за рамками всякой «теологии» или «телеологии», как желал того Ницше. Ведь тогда и «анти-природа», противоестественность, «насилие против жизни», также составляют часть самой жизни. Нам вновь не на что опереться, земля уходит из-под ног.

Кроме того, Ницше, желавший вернуть «становлению» его «невинность», освобождая его ото всякой конечной цели, ото всякой преднамеренности, дабы искупить человека и научить его ходить «без костылей», тот самый Ницше, который вполне оправданно критиковал и отвергал эволюционизм и дарвинизм, указывая, в частности, на то, что высший жизненный тип и великая личность возможны, скорее, как исключение, каковое изредка удаётся достичь человечеству лишь для того, чтобы вновь потерять, ибо исключительная личность как существо, более других открытое опасностям и гибели, не в силах обеспечить себе нормальную преемственность — тот самый Ницше в конце концов также приходит к созданию телеологической концепции, когда в своём стремлении придать смысл современному человечеству выдвигает в качестве цели, ради которой стоит отдать себя и пожертвовать собой, гипотетического будущего человека в обличье сверхчеловека. Mutatis mutandis, это немногим отличается от марксистско-коммунистической эсхатологии, в которой мираж будущего человечества, должного возникнуть после мировой революции, оправдывает и придаёт смысл всему, что навязывают сегодня в качестве нормы человеку, живущему в странах, контролируемых коммунистической идеологией. Таким образом, это прямо противоречит требованию жизни, которая должна сама составлять свой собственный смысл. Второй момент заключается в том, что чистое утверждение жизни не обязательно совпадает с утверждением воли к власти в узком и качественном понимании этого термина и с утверждением сверхчеловека.

Следовательно, решение, предлагаемое Ницше является ложным решением. Настоящий нигилизм не щадит даже доктрину сверхчеловека. Если мы хотим быть строго последовательными и добраться до самих корней проблемы, то наибольший интерес для нашего исследования представляет идея Ницше, выраженная им в мифе вечного возвращения. Здесь мы действительно имеем дело с безусловным утверждением всего сущего и всего наличествующего, с лишённым всяких ограничений утверждением собственной природы и собственной ситуации. Это позиция существа, которое будучи целиком тожественно самому себе, последнему основанию собственного бытия, в своём самоутверждении доходит до того, что перспектива бесконечного повторения идентичных космических циклов, благодаря которому он уже был и вновь будет таким как он есть, не ужасает, но, напротив, приводит его в восторг. Естественно, речь идёт здесь всего лишь о мифе, имеющем исключительно прагматическое значение как «проба сил». Но это также точка зрения, которая, в сущности, уже выводит нас за рамки мира становления, устремляясь к увековечению бытия. Во многом сближаясь с неоплатониками, Ницше по праву указывает на то, что «вечное возвращение есть крайнее приближение мира становления к миру бытия». И добавляет: «Придать становлению характер бытия, это высшее испытание власти». По сути, это также позволяет нам преодолеть односторонне понимаемую имманентность, в результате чего возникает чувство, что «все вещи были крещены в купели вечности, по ту сторону добра и зла». Почти тому же учили и в мире Традиции; не подлежит сомнению, что в Ницше росла смутная жажда вечности, периодически достигавшая экстатических выходов. Достаточно вспомнить слова Зарату-стры, которыми он заклинает: «Радость, которая желает вечности всех вещей, глубокой вечности», подобной небу там в вышине, этой «чистой, глубокой бездне света».

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

fil.wikireading.ru

6. Активный нигилизм. Ницше — Великая Россия

[ — Оceдлaть тигрa — В МИРЕ, ГДЕ УМЕР БОГ]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]

Теперь вернёмся к непосредственно интересующим нас проблемам.

Преобладающей чертой всех рассмотренных нами до этого момента кризисных ситуаций является то, что люди являются объектами или непосредственно жертвами текущих разрушительных процессов; современное человечество просто претерпевает их. Это относится как к тем, кто сумел приспособиться к жизни, покоящейся на ничто и лишенной всякого истинного направления, при помощи системы анестезирующих средств и заменителей, и по возможности используя остаточные формы буржуазного существования и безопасности, так и к тем, кто остро и полно переживает экзистенциальный кризис, в котором оказался современный человек, что подталкивает их к различным формам мятежной и авантюрной жизни, о которых мы говорили ранее.

Таким образом, это относится к подавляющему большинству наших современников. С другой стороны, следует также принять во внимание другую, гораздо более ограниченную категорию современных людей, которые, вместо того чтобы претерпевать нигилистические процессы, стремятся активно взять их на себя. Собственно говоря, речь идёт о тех наших современниках, которые не просто признают необратимость процессов распада и отсутствие всякой возможности вернуться назад, но, даже при наличии такой возможности, не пожелали бы ей воспользоваться. Они готовы бесстрашно принять нынешнюю ситуацию, в которой для человека не осталось никаких опор и никаких корней. Поэтому основным вопросом для них становится метод, который позволил бы преобразовать отрицательное в положительное.

Для того, кто обладает особым складом, который позволяет ему занять подобную позицию, всё случившееся с человеком, после того как он возжелал стать свободным, включая последовавший за этим кризис, может иметь другое истолкование. В этом случае будет уместнее вести речь об испытании, и тогда все разрушительные процессы следует понимать исключительно как следствие того, что человек оказался не на высоте этого испытания или, иначе говоря, не на высоте собственного деяния. Интересующимся можно напомнить, что эта тема встречается в древней мифологии, где причиной гибели того или иного символического персонажа становится не сам факт свершения им дерзкого кощунства как такового, но то, что герой не обладал необходимыми для того достоинством или силой, каковые могли бы развязать его от божественных уз.

Подобную позицию можно считать вполне приемлемой и для интересующего нас здесь особого типа человека, которого до некоторой степени можно причислить к вышеуказанной категории. Как мы помним, его отличительной чертой является умение встречать лицом к лицу все проблемы современного человека, даже несмотря на то, что сам он, строго говоря, не является «современным человеком», поскольку всецело принадлежит другому миру, благодаря наличию в нём иного экзистенциального измерения. Соответственно для такого человека, в отличие от других, проблема заключается не столько в трагическом поиске собственной опоры (ибо в принципе он ею уже обладает), но скорее в том, как выразить и утвердить себя в современной эпохе, в своём существовании здесь и теперь.

Исходя из интересов этого человеческого типа, рассмотрим теперь круг вопросов, связанных с концепцией «позитивного нигилизма», или, если угодно, перехода к постнигилистической стадии. Поскольку здесь уместнее начать разговор с перспектив, скорее близких, нежели чуждых современному миру, можно снова использовать в качестве временной опоры основополагающие идеи Ницше и заодно проверить их на прочность. Как легко убедиться, другие современные мыслители последующего поколения, пытавшиеся придать жизни новый смысл, ненамного сумели опередить Ницше, даже несмотря на несостоятельные и слабые стороны его творчества.

Сам Ницше называл себя «первым законченным нигилистом Европы, который, впрочем, уже преодолел нигилизм, пережив его в своей душе — оставив его за собой, ниже себя, вне себя». Осознав «нигилизм как последний логический вывод из наших великих ценностей и нашего идеала» и настаивая на «необходимости пройти через этот нигилизм, чтобы осознать истинную природу „ценностей» прошлого», он тем не менее рассматривал нигилизм как «патологическую промежуточную стадию» и предрекал «контрдвижение», должное его вытеснить, не сдавая при этом завоёванных позиций.

Ницше показал, что момент, когда замечают, что «Бог умер», что весь мир «духа», добра и зла есть лишь иллюзия, а единственным истинным миром является мир, который доныне отрицался и осуждался во имя первого — этот момент соответствует решающему испытанию: «Слабые ломаются, сильные разрушают то, что их не сломало, сильнейшие же преодолевают ценности, которые служили мерой». Ницше называет это «трагической эпохой» нигилизма, которая ведёт к переворачиванию перспектив; нигилизм оказывается тогда признаком силы, то есть означает, что «сила созидать, хотеть развилась настолько, что более не нуждается в этом общем истолковании [существования] и в придании [ему] смысла». «Степень силы воли измеряется тем, насколько человек может позволить себе обессмыслить вещи, насколько он способен выдержать жизнь в мире, не имеющем смысла». Ницше называет это позитивным пессимизмом или «пессимизмом силы» и видит в нём предварительное условие высшей этики. «Если раньше человек нуждался в Боге, то теперь он вдохновляется вселенским хаосом без Бога, миром случая, где всё ужасное, двусмысленное и соблазнительное составляет часть самой сущности мира». В этом мире, обретшем свою изначальную «чистоту», мире, ставшем исключительно самим собой, человек возвышается как «победитель Бога и ничто». Проблема смысла жизни, таким образом, решается утверждением, что жизнь есть и может быть самодостаточной ценностью.

Это возвращает нас к положению, сформулированному чуть выше. Смысл всех кризисных явлений последнего времени можно подытожить следующим образом: свободы возжелал такой человек, для которого свободная жизнь не могла обернуться ничем иным, кроме как крахом. Как уже говорилось, слова «Бог мертв» есть чисто патетический способ указать на общее фактическое состояние нашей эпохи. Но уже сам Ницше ставит очередной вопрос: «Убийство Бога, не слишком ли велико было для нас это деяние? Не должны ли мы сами стать богами, чтобы быть достойными его?» Признание того, что «ничего нет, всё дозволено», признание «свободы духа» неизбежно ставит нас перед новым требованием: «Теперь ты должен доказать знатность своей натуры».

В известном отрывке из «Заратустры» лаконично выражена сама суть кризиса: «Ты называешь себя свободным? Я хочу знать, какие мысли владеют тобой. Какое мне дело, что ты сумел освободиться от ярма: из тех ли ты, кто имеет право сбросить с себя ярмо? Многие люди утрачивают всякую ценность, переставая служить. Свободен от чего? Какое дело до этого Заратустре! Твой спокойный взгляд должен ответить мне: свободный для чего?». И Заратустра предупреждает, как ужасно оказаться одному, безо всякого закона над собой, наедине с собственной свободой в леденящей атмосфере пустыни, судьей и мстителем собственного закона. Для тех, кто обретает ценность лишь в служении, для тех, для кого узы были не тем, что их парализовало, но тем, что их поддерживало, одиночество покажется проклятьем, первоначальное мужество и гордость исчезнут без следа. Эти чувства — продолжает Заратустра — начинают тогда осаждать свободного человека и не замедлят погубить его, если он сам не сумеет справиться с ними. Вот точное описание, данное с высшей точки зрения самой сути нищеты современного человека.

Впрочем, о том же схожим образом предупреждал и Достоевский. Вспомним доктрину Кириллова. Она начинается, в сущности, с того же: «Человек только и делал, что выдумывал Бога, чтобы жить, не убивая себя; в этом вся всемирная история до сих пор» — говорит Кириллов. Вывод очевиден: человек нуждается в обладании центром, базовой ценностью, поэтому, не находя его в себе самом, он переносит его вовне, проецирует в Бога, то есть признаёт существование этого центра, но не в себе, а в «другом», и вера в этого другого на время решает экзистенциальную проблему. Естественно вовсе не в этом, вопреки утверждению Кириллова, состоит смысл всей истории человечества; это отличительный признак исключительно церковно-религиозной стадии теизма, которая уже соответствует процессу расслоения мира Традиции и предшествует критическому моменту метафизического разрыва, о котором мы говорили ранее. Глаза Кириллова, «свободного человека», открываются: «Я обязан неверие заявить… Я знаю, что Бога нет и не может быть». А значит: «Сознать, что нет Бога, и не сознать в тот же момент, что сам Богом стал — есть нелепость, иначе непременно убьешь себя сам». Можно оставить в стороне самоубийство, навязчивую идею, преследующую одержимого светлым безумием Кириллова, и говорить просто о крахе, распаде, потерянности в бессмысленности. Это ситуация рождает ужас и экзистенциальный страх: «Это так, как бедный получил наследство и испугался и не смеет подойти к мешку, почитая себя малосильным владеть». Можно не принимать всерьёз тот способ, при помощи которого Кириллов надеялся избавиться от ужаса перед божественным наследством, каковое он должен принять, и тем самым доказать «свою божественность». Можно опустить и его излишне эмоциональную манеру говорить о Боге и потребности стать Богом, поскольку на самом деле мы сталкиваемся здесь с той же проблемой ценности, с необходимостью дать чёткий ответ на вопрос: «быть свободным для чего?».

Лучше всего то ощущение, которое испытывает человек в результате провала в решающем испытании, свидетельствующее об отрицательном исходе нигилистического существования, передано в следующих словах Сартра: «Мы обречены на свободу». Человек присваивает себе абсолютную свободу, но способен ощущать её исключительно как приговор. Обратной стороной его свободы становится метафизический страх. Позже мы ещё вернемся к этим специфическим вопросам, поднятым экзистенциализмом.

Теперь же необходимо разобраться, какие из идей Ницше — выдвинутых им уже не как нигилистом, но как человеком, верившем в то, что он оставил нигилизм позади себя, и, более того, сделавшим его предварительным условием более высокой жизни и нового здоровья — выдержали испытание временем.

Идолы — ниспровергнуты, добра и зло — преодолены, также как преодолены все суррогаты старого Бога, и прояснившемуся, «детскому» взгляду Ницше открывается единственно оставшийся «этот мир», мир жизни, мир тела. Новый человек должен утвердить этот мир, жизнь, тело, должен оставаться «верным земле». К этому, как известно, добавляется тема сверхчеловека. «Бог мёртв, теперь мы хотим, чтобы пришел сверхчеловек». Сверхчеловек станет смыслом земли, оправдывающим существование. Человек — это «мост, а не цель», «канат, натянутый между животным и сверхчеловеком — канат, натянутый над пропастью». Здесь не место для более глубокого анализа разнообразных и нередко противоречивых идей, которые выкристаллизовываются у Ницше вокруг этой особой темы, поэтому ограничимся указанием лишь на наиболее существенный момент.

Отрицательная и разрушительная стадия творчества Ницше завершается утверждением имманентности: все трансцендентные ценности, все цели и истины высшего порядка истолковываются им исключительно с точки зрения жизни. В свою очередь, сущность жизни — ив более широком смысле природы — составляет воля к власти. Именно с точки зрения этой воли к власти и господства определяется сверхчеловек. Отсюда понятно, что ницшеанский нигилизм, по сути, останавливается на полпути; он устанавливает новую скрижаль ценностей, а вместе с ней новое добро и зло. Он описывает новый идеал и абсолютизирует его, хотя на самом деле речь идёт лишь об одном идеале из многих других, которые также могут обрести форму в «жизни», а следовательно, об идеале, который не имеет собственного оправдания в себе и для себя, но также требует некого выбора и веры. Если же исходить из чистой имманентности, то необоснованность самой концепции воли к власти, каковая, по идее Ницше, позволяет преодолеть нигилизм, со всей очевидностью вытекает уже из историко-критической и социологической части ницшеанской системы. Так, согласно этой концепции весь мир «высших» ценностей истолковывается как отражение «декаданса». Однако одновременно с этим Ницше рассматривает сами эти ценности как средства, инструменты замаскированной воли к власти, которые одна часть человечества использует для того, чтобы обессилить другую, ту, которая говорит «да» жизни и утверждает идеалы, близкие тем, которые свойственны сверхчеловеку. Поэтому даже сам инстинкт «декаданса» описывается как особая разновидность «воли к власти». Таким образом, оказывается, что с точки зрения чистой воли к власти стираются все различия; в сущности, нет ни «сверхчеловека», ни «стада», ни тех, кто «утверждает» жизнь, ни тех, кто «отрицает» её. Единственным отличием остается лишь тот способ или средство (которые не сводятся исключительно к применению материальной силы), который используют для достижения власти та или иная категория людей, а единственной мерой оценки этих средств становится их пригодность для достижения цели. Если в жизни и в истории цивилизации существуют как стадии роста, так и упадка, как стадии созидания, так и разрушения и «декаданса», то что даёт нам право отдавать предпочтение первым и отрицать ценность вторых? Почему «декаданс» должно считать злом? Всё есть жизнь, все может быть оправдано с точки зрения жизни, если она действительно принимается в своей обнажённой иррациональной действительности, за рамками всякой «теологии» или «телеологии», как желал того Ницше. Ведь тогда и «анти-природа», противоестественность, «насилие против жизни», также составляют часть самой жизни. Нам вновь не на что опереться, земля уходит из-под ног.

Кроме того, Ницше, желавший вернуть «становлению» его «невинность», освобождая его ото всякой конечной цели, ото всякой преднамеренности, дабы искупить человека и научить его ходить «без костылей», тот самый Ницше, который вполне оправданно критиковал и отвергал эволюционизм и дарвинизм, указывая, в частности, на то, что высший жизненный тип и великая личность возможны, скорее, как исключение, каковое изредка удаётся достичь человечеству лишь для того, чтобы вновь потерять, ибо исключительная личность как существо, более других открытое опасностям и гибели, не в силах обеспечить себе нормальную преемственность — тот самый Ницше в конце концов также приходит к созданию телеологической концепции, когда в своём стремлении придать смысл современному человечеству выдвигает в качестве цели, ради которой стоит отдать себя и пожертвовать собой, гипотетического будущего человека в обличье сверхчеловека. Mutatis mutandis, это немногим отличается от марксистско-коммунистической эсхатологии, в которой мираж будущего человечества, должного возникнуть после мировой революции, оправдывает и придаёт смысл всему, что навязывают сегодня в качестве нормы человеку, живущему в странах, контролируемых коммунистической идеологией. Таким образом, это прямо противоречит требованию жизни, которая должна сама составлять свой собственный смысл. Второй момент заключается в том, что чистое утверждение жизни не обязательно совпадает с утверждением воли к власти в узком и качественном понимании этого термина и с утверждением сверхчеловека.

Следовательно, решение, предлагаемое Ницше является ложным решением. Настоящий нигилизм не щадит даже доктрину сверхчеловека. Если мы хотим быть строго последовательными и добраться до самих корней проблемы, то наибольший интерес для нашего исследования представляет идея Ницше, выраженная им в мифе вечного возвращения. Здесь мы действительно имеем дело с безусловным утверждением всего сущего и всего наличествующего, с лишённым всяких ограничений утверждением собственной природы и собственной ситуации. Это позиция существа, которое будучи целиком тожественно самому себе, последнему основанию собственного бытия, в своём самоутверждении доходит до того, что перспектива бесконечного повторения идентичных космических циклов, благодаря которому он уже был и вновь будет таким как он есть, не ужасает, но, напротив, приводит его в восторг. Естественно, речь идёт здесь всего лишь о мифе, имеющем исключительно прагматическое значение как «проба сил». Но это также точка зрения, которая, в сущности, уже выводит нас за рамки мира становления, устремляясь к увековечению бытия. Во многом сближаясь с неоплатониками, Ницше по праву указывает на то, что «вечное возвращение есть крайнее приближение мира становления к миру бытия». И добавляет: «Придать становлению характер бытия, это высшее испытание власти». По сути, это также позволяет нам преодолеть односторонне понимаемую имманентность, в результате чего возникает чувство, что «все вещи были крещены в купели вечности, по ту сторону добра и зла». Почти тому же учили и в мире Традиции; не подлежит сомнению, что в Ницше росла смутная жажда вечности, периодически достигавшая экстатических выходов. Достаточно вспомнить слова Зарату-стры, которыми он заклинает: «Радость, которая желает вечности всех вещей, глубокой вечности», подобной небу там в вышине, этой «чистой, глубокой бездне света».

[СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]

velikoross.org