Почему молодежь – нигилисты? На примере современной музыки

В терминологию слово «нигилизм» попало в XVIII веке, когда о нигилизме заговорил философ Фридрих Якоби. С тех пор нигилизм как явление и школа мысли развивался до тех пор, пока термин не стал популярным в общем смысле. В этом смысле термином начали называть мироощущение, напрямую связанное с абсолютным скептицизмом и отказом от традиционных норм. Сейчас подобные настроения актуальны для современной рэп- и постпанк-музыки: «Не хочу быть красивым, не хочу быть богатым», – как у Хаски, «Я просто тело, что тупо болит», – как у ЛСП, «Социум не в моде – в моде пустота», – как у постпанк-группы «Молчат Дома». Разберемся в основных направлениях нигилизма, рассмотрим его историю и сам термин в контексте современной молодежи и музыки, которую она слушает.

История и виды нигилизма

Нигилизм определяют как философскую позицию, которая заключается в отрицании или отсутствии веры в общепринятые, важные аспекты жизни.

С течением времени в нигилизме появилось множество направлений. Например, экзистенциальный нигилизм фокусируется на отсутствии цели и ценности жизни. Метафизический – заявляет о возможном «не существовании» физических объектов. Моральный – отрицает наличие морали как чего-то присущего объективной реальности. Независимо от направленности мысли, у всех ветвей нигилизма есть нечто общее – отрицание чего-либо. Постепенно термин вошел в употребление и в России, во многом благодаря заслугам поэтов и писателей, в частности Тургенева. Но его значение использовалось не в философском смысле, а в более конкретном. Нигилистами называли молодых людей, которые были не согласны с устоявшимся государственным строем.

Такие идеи находили отражение в популярной культуре. Например, декадентская эстетика на границе XIX и XX веков, или культура «думеров» – сегодня. Остановимся на них чуть подробнее. Думер – это мем, который стал популярным около года назад. Под думером понимается определенный образ, визуально – это плохо нарисованный портрет молодого человека в черном худи, черной шапке и с сигаретой во рту.

Главные описательные характеристики: алкоголизм, стыдится разговаривать со своей семьей, никакой надежды на карьерное продвижение, высокий риск опиоидной зависимости, не заводил друзей с 2012 года. Образу приписывают хроническую депрессию и мрачный взгляд на окружающий мир. Судить о популярности самого мема слишком сложно – мало репрезентативных данных. Но зато музыкальные плейлисты Doomer Music стали очень популярны, в частности russian doomer music (от 40 до 600 тысяч просмотров). Мы даже не будем пытаться объяснить этот феномен, просто воспримем его как факт – русская думер-музыка популярна. И здесь мы подходим к вопросу о связи культуры (в данном случае – музыки) с нигилистическими настроениями молодежи.

Нигилизм в современной музыке

Очевидно, что каждое поколение сталкивается с ужасами своего века. XX век – это война, диктаторские режимы, геноцид и развал института религии как главного поставщика смыслов. На территории СССР люди испытали на себе крах идеологии. Затем плавный переход в период «лихих 90-х» – с грабежами, убийствами, воровством и прочими ужасами. То есть из относительного идеологического комфорта люди окунулись в полный хаос, где большинству приходилось буквально выживать. Во всём этом и выросло молодое поколение, которое в итоге попало не в «лучший новый мир», а в сомнительный мир автократии. На этом фоне появилось много музыки, которая отрицает общепринятые нормы и свободно говорит о неудобном. И если идейно/по настроению музыка многих современных музыкантов продолжает линию альтернативы 80-х (Александр Башлачев, «Звуки Му», «Наутилус Помпилиус», «Аквариум», «Агата Кристи» и другие), то стоит отметить, что у сегодняшних музыкантов куда больше возможностей для контакта с аудиторией, для продвижения своего творчества. В 80-х всё ограничивалось продажей дисков и концертами-квартирниками, которые постоянно закрывали и срывали. Сейчас же музыканты творят намного более свободно и могут работать с публикой через различные каналы в интернете. Это кажется неважным в контексте нигилизма, но в данном случае мы предельно чётко видим количество заинтересованных в музыке с нигилистичным подтекстом. Рассмотрим более детально темы и тексты нескольких музыкантов из СНГ.

В числе первых – рэпер новой волны «Хаски» и его близкий друг и соратник по жанру – bollywood FM. Всё их творчество наполнено бытовым мраком. Например, в треке «Поэма о Родине» если речь заходит о малоэтажных домах, то они обязательно «бараки-недоростки, лишенные идентичности». Новостройки же названы «костылями». Всё это выглядит неприветливо, сравнивается с «пропойцами на голяках». Да и сам автор готов «бухать и дуть в подворотне до одури и затем рухнуть водородною бомбою». Если не рассматривать смыслы и фокусироваться исключительно на описательных образах, получится довольно блеклая картина. Даже когда «Хаски» пытается романтизировать: «Моя Родина – моя любовь: вид из окна – моногородок в платье серого сукна», – получается всё равно блекло, ведь сукно серое. Но если быть более конкретным, в треке «Пироман» рэпер намерен развенчать идею об особенности человека, называя всех «в конечном счёте удобрением».

Но здесь есть надежда на светлое будущее, ведь даже если «ты равнодушен к людям был – но поможешь растениям». Дальше идет обращение к обществу, которое буквально тлеет у мониторов и не делает ничего, лишь «в хибарах арендованных делит коридоры». В свою очередь bollywood FM также отрицает обывательский образ жизни и не столько высмеивает его, сколько показывает, насколько он отвратительный. В песне «Энтузиаст» люди представлены такими безликими, словно они сделаны из китайской подделки конструктора LEGO. Но и своё собственное существование он называет «случайным» в строчке: «Меня мама из подручного сделала случайно».

Вопросы социума, его состояния и отношения к нему – это главные темы постпанка. В лучших традициях жанра белорусская группа «Молчат Дома» в песне «Люди надоели» поют о том, как «люди надоели, надоел им я». Но отдельного внимания заслуживает припев: «Мне больше не за чем мечтать. Их лучше взять и потерять. Их больше незачем любить. Их надо взять и отпустить». Пользователи сайта Genius трактуют текст как обращение к тем же самым «людям», но, возможно, речь идет о мечтах, которые ты теряешь, перестаешь любить, и в конце концов отпускаешь. Но до постпанка тема отрицания часто использовалась и в панке. Неизбежность в первом куплете песни «После меня» налицо: «И кто бы мог подумать, что не нужно думать. Уже спущен курок, не убежать от пули», – ведь если условная пуля выпущена и теперь не убежать, можно уже и не думать. «Можешь попытаться показаться глупым, но на нашей улице Бог не судит», – очевидная тщетность любых оправданий, ведь Бог здесь уже ничего не решает.

Музыкальный дуэт Аигел в своем новом альбоме «Эдем» возвращается к теме родного края. С ним невольно появляются и нигилистичные образы. Солистка группы Айгель Гайсина говорила, что трек «Оно выделяло тепло» для неё центральный: «Это автобиография, там даже адреса домов, где я родилась и жила, настоящие. «Эдем» – бюро ритуальных услуг рядом с домом моего детства, дом принадлежал больнице скорой помощи и торцом упирался в морг». Собственно, этот морг играет главную роль в первом куплете: «Прессованный прах наших предков: бомжей городских, работяг деревенских, которых великая стройка скурила и выдула в небо задумчиво из крематорной трубы».

Великая стройка – типичный образ в советской идеологии, когда строили во имя великой идеи. Но о людях никто не говорил, они оказывались расходным материалом, который в итоге «скурила» крематорная труба. Дальше говорится о прадеде, который «строил и строил дом, сгоревший три раза подряд», а дед умер от разрыва сердца. В четвертом куплете речь идет о сыне, который «30 лет считался мертвым в лагерях и однажды встал в дверях» родного дома, но мать его не узнала и не пошла обнимать.

Экзистенциальная тщетность всё чаще встречается в текстах музыкантов. У Ic3peak, ЛСП, «масла черного тмина», Гречки, Опиа, даже у Fасе и Скриптонита встречаются похожие темы. Собственно, с чем это связано? Возможно, артисты поднимают вопросы, беспокоящие большинство. Или, может быть, автор в своём творчестве настолько «заразителен», что его мысли буквально перенимают остальные. Но поскольку дело касается нигилизма, то вполне вероятно, что все эти вопросы не имеют смысла. Чтобы разобраться во всём с академической точки зрения, мы поговорили с философом Алексеем Зеленским:

«Если мы сместимся с вопроса о существовании нигилизма к вопросу о существовании нигилистов, то обнаружим любопытную особенность: до определённой поры никто себя сам нигилистом не называл – нигилистами за что-то называли других. Так было в средневековом христианстве, так было с Фридрихом Якоби, усмотревшим нигилизм в философии Фихте; с Огюстом Контом, назвавшим негативной всю метафизику; с Ницше, диагностировавшим нигилизм во всей европейской культуре. Таким образом, нигилист и, соответственно, нигилизм – это, прежде всего, фантазия или сновидение западной культуры, рисующее субъект, способный последовательно держаться предельной крайности и удерживаться в ней и разумом, и поведением. Разумеется, на поверку всегда оказывалось, что найти полноценного нигилиста не удаётся. Нигилизм невозможно практиковать, его можно лишь исповедовать как форму трансгрессии или немыслимого радикализма. Существует он только в глазах наблюдателя.

Сразу же обратим внимание на то, что потенциал этого слова как ярлыка просто неисчерпаем: оно легко клеится к чему угодно. Пример Ницше, который безнадёжно «вляпался» в нигилизм, весьма показателен: чтобы прослыть нигилистом, было достаточно о нём заговорить. Современные справочники, чуть ли не через один, характеризуют Ницше как нигилиста и теоретика нигилизма, в то время как Ницше свои воззрения нигилизму однозначно противопоставлял и обвинял в нигилизме христианство и философию. И это выворачивание наизнанку слов Ницше не так удивляло бы, если бы его можно было списать на совесть поверхностных читателей. Однако вышло оно из-под пера мощнейшего философа, Мартина Хайдеггера. И Ницше, и Хайдеггер прекрасно понимали, что введение в дискурс слова «нигилизм» отрезает все пути назад и оставляет единственную возможность далее говорить и мыслить только под его знаком. Крайне упрощая суть, можно сказать, что нигилизмом можно объяснить всё, включая сам нигилизм, и ни к чему иному его свести невозможно.

Из сказанного мы можем вывести два следствия. Во-первых, причинно-следственные отношения понять нигилизм не помогут. Что толку от того, что в качестве причин мы упомянем развал Союза, дискредитацию идеологии, разъедающее влияние капитализма, падающие стандарты уровня жизни, удушающее общественно-политическое устройство, глобальные кризисы и угрозы, если всё это в наших глазах уже лишено позитивного смысла? Как найти объяснение для нигилизма, не ища ему оправдание? И как найти ему оправдание, не начав смотреть на мир глазами нигилиста?

Во-вторых, из сказанного мы можем понять причины, по которым мы используем слово «нигилизм». Конечно, для словарей по философии, литературе и искусству «нигилизм» представляет собой сегодня скорее музейную ценность, вышедшую из интеллектуальной и эстетической моды чуть ли не век назад. Зато этот термин теперь осел в гуманитарной публицистике, стал доступен широкой общественности, обрёл меновую стоимость.

С 1990-х годов нигилизм ассоциируют с девизом ‘No future!’ Установка, озвученная в этом девизе, на самом деле характеризует не только определённые молодёжные субкультуры, но и достаточно широко признаётся в квир-, транс- и гей-субкультурах. Идеологический посыл: «Требование думать о будущем и жить ради будущего не даёт нам быть такими, какими мы хотим быть здесь и сейчас. Поэтому – к чёрту будущее!» Таким образом, мишенью ‘No future!’ становятся такие конвенциональные ценности позднекапиталистического общества: здоровье, жизнь, карьера, репутация, продолжение рода. Реалистические представления о собственном будущем, как полагают, мало совместимы с желанием покрыть своё тело татуировками, шрамами и пирсингом, равно как и с наркоманией, незащищённым сексом, операциями по смене пола, попаданием в базу исполнительных органов за проституцию или распространение наркотиков. В этом можно было бы усмотреть отказ платить символический взнос за право войти в «нормальное общество», который традиционная психология приписывает маргиналам. Однако, можно повернуть ситуацию иначе: а что, если в содержании этого «взноса» подразумевается тот или иной жест символического отказа от будущего? Что, как не отказ от «будущего», по факту совершает три четверти населения, неспособного позволить себе заботу о здоровье, долголетии и благоденствии? Скандальность ‘No future!’ в том, что этот девиз делает латентный неприглядный консенсус капитализма явным.

Мы в последнюю очередь думаем о том, что контент, характеризуемый как «нигилистический», может представлять собой всего лишь утрированную норму, стоит лишь сбросить градус ажитации. Ницше разоблачил в нигилизме интеллектуализацию и морализацию слабости воли, то есть такую смысловую переработку, в результате которой уныние, озлобленность, зависть подаются в форме чего-то возвышенного, как явный или подразумеваемый упрёк кому-то. К примеру, в текстах некоторых рэп-исполнителей из СНГ в качестве контекста выступает «депрессивная провинция» (как у рэпера «Хаски», в треке «Поэма о Родине»). Всё, что озвучивается в таких текстах, является статистически заурядным, то есть типичным для жизни большинства. Заурядность и является главным объектом символической обработки: например, бараки, по определению лишённые индивидуальности, становятся топорщащимися недоростками, сравниваются с пропойцами и каретами ППС. Заурядность, типичность поглощает без остатка пустоту, ничтожность, которую на этом месте тщится видеть автор текста. Провинциальность – это такое «ничтожащее ничто», в мельницу которого должен попасть камень метафоры, которая позволит зафиксировать ничтожество в форме, неудобной для перемалывания. Понятно, что буквально это описание понимать нельзя, потому что, стоит только отключить образный регистр, на нас обрушивается бредовая речь сумасшедшего: «Человечья требуха в фоторамках окон», «Помнишь, ты умерла, и мы твоё мясо ели, что пахло как мумия, забытая в Мавзолее. ..» – некрофилические и каннибалистические фантазии на границе симптомов психотического распада и вымученной метафоры провинции в духе upside-down (из сериала Stranger Things). Таким образом, между прочим, провинция находит один из способов прописки в мейнстримовом медийном пространстве: если по гламурности ей с метрополией тягаться нелепо, то по криповатости она вне конкуренции.

Средства нигилизма служат не демонстрации «ничто на месте нечто» (смысла, истины, ценностей), а, скорее, не позволяют негативности стать обыденной».

Нигилизм как форма проявления современной Российской личности Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ФИЛОСОФИЯ

Вестн. Ом. ун-та. 2009. № 3. С. 32-41.

УДК 100.3 (471)

М.И. Саврушева

Омский государственный аграрный университет

НИГИЛИЗМ КАК ФОРМА ПРОЯВЛЕНИЯ СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ ЛИЧНОСТИ

На основании проведенных исследований определяются свойства такого понятия, как «нигилистическая личность», возможности ее проявления в современном российском обществе.

Ключевые слова: динамика, кризис, способ мышления, личность, феномен, ценности, эталон, экстремизм, редукция, прагматизм, интеллигент, эскапист, интеллектуал, политик, революционер.

Динамика социальной жизни последнего исторического отрезка свидетельствует о том, что современное общество переживает период кризиса. Все двадцатое столетие человечество переживало тяжелейшие социальные потрясения — мировые войны, революции, возникновение и исчезновение противостоящих друг другу военнополитических блоков. Начало XXI столетия также не принесло спокойствия. С философской точки зрения, данные явления свидетельствуют об эволюционном кризисе человечества, прохождении им периода хаоса, перестройки, которые с неизбежностью приведут к замене в коллективном сознании человечества ряда устаревших идеалов на более глубокие, эволюционно значимые духовные ценности. Устаревшая организация человечества разрушается уже сегодня, на наших глазах. Между старой организацией и новым порядком мы проходим период хаоса. Можно ли предсказать результат, ответить на вопрос, каким будет человечество в XXI в.? По мнению одних, заранее этот результат предсказать невозможно. По мнению других, он ясен в основных чертах.

Глобализация, активная межкультурная коммуникация, столкновение этносов в XX столетии предельно усложнили социальную жизнь. Сегодня, в первые годы третьего тысячелетия смена старых ценностей на новые, пока малопонятные ценности происходит в условиях нарастания хаоса в политике, экономике, международной жизни, в науке, искусстве, религии, воспитании, образовании (К. Манхейм, И. Валер-стайн, Ф. Фукуяма). Но самое главное, как отмечает А.В. Косов, вхождение в новую цивилизацию сопровождается антропологическим кризисом — кризисом идентичности человека [5]. В условиях отсутствия привычных ориентиров, социальных идеалов, способных обеспечить мировоззренческую целостность человеческого сознания всеобщей тенденцией социальной жизни стало проявление нигилизма. В зоне нигилизма господствуют сильные, но прямо противоположные чувства: покинутость, ужас, оцепенение и радость, восторг, воодушевление. В пре

© М.И. Саврушева, 2009

деле сливаются до неразличимости противоположности, одна питает другую: онтология становится экзистенциальным переживанием, а пограничная ситуация отдельного Я — вопрошанием о бытии сущего. Нигилизм, провоцирующий новые формы, не заботится о механизме их становления. В еще неставшем, неоформленном, нерефлексивном нигилист силой своего неприятия наличного обретает уместность. Вблизи границы предстоящее гулом приближающейся катастрофы возвещает о неизбежном. Становление новых форм жизни исключает строгую последовательность шагов, но требует собранности перед принятием решения. Процесс создания новых форм жизни, а также способов их описаний неразложим до четкости конвейерных операций. Экстаз, неизбежно присутствующий в нигилистическом акте, захватывает всего субъекта целиком, ввергая его в состояние эйфории, упоения, радости.

Поэтому насущной задачей философии является отход от мифологического восприятия нигилизма, который зачастую связан с очищающим разрушением, уничтожением старого мира. Мистический взгляд на данный феномен должен быть заменен, по нашему мнению, рациональной разработкой учения о нигилизме, который является социокультурным феноменом, способом мышления, ориентиром деятельности личности в переходный период.

Философия нигилизма оказала существенное влияние, как на европейскую, так и на русскую социальную философию, породив множество точек зрения. Практически все мыслители в той или иной степени касаются рассмотрения нигилизма, принимая его или резко критикуя. Данное обстоятельство вызывает необходимость нового теоретического осмысления феномена нигилизма. В частности, необходимо понять, почему общество неоднократно обращается к «терапевтическому» инструментарию нигилизма. Мы можем предполагать, что нигилизм несет с собой не только разрушение, зло и хаос, но и освобождение социального пространства от отживших форм общественной жизни, таким образом, очищая место для новых ценностей и идеалов, закладывая основы нового способа мышления.

Актуальность темы исследования обосновывается, во-первых, тем, что фактором исторических процессов в последнее вре-

мя, которое признается, как мы уже отметили, переходным, в значительной мере становится нигилистический способ мышления, а точнее его носитель — нигилистическая личность.

Во-вторых, нигилистический способ мышления как феномен раскрывается через латентные (скрытые) и транспо-рентные (прозрачные) формы существования социума, что в свою очередь, эксплицирует его содержание. В-третьих, через нигилистический способ мышления в переходный период развития общества определяются критерии, влияющие на динамику бытия и сознания социума.

Концептуальный анализ нигилистического способа мышления расширяет границы его познания, позволяет проследить логику и динамику социально-исторических процессов, проанализировать идеологические и политические кризисы, предвидеть ход истории. Социальная жизнь, воспроизводимая как сложнейшая система взаимодействия многих процессов, выявляет специфическую реализацию нигилистического способа мышления.

Оформление и корректировка учения о нигилизме приводит к обоснованию черт образа жизни и способа мышления субъектов современного социума, которые, в свою очередь, влияют на все сферы социальной жизни.

Обозначенные проблемы актуализируют разработку когнитивного метода применительно к современному проявлению нигилистического способа мышления, анализу его видов, свойств и функций, социальной и структурной динамики, идентификации и выводу концептуальных обоснований.

Требуется структурирование элементов, форм проявления, качественных характеристик, свойств и критериев нигилистического способа мышления, что неизбежно приводит к его новой трактовке.

За последние два века понятие «нигилизм» и стоящее за ним социальное и культурно-историческое явление многократно становилось объектом философского рассмотрения. В истории философии нигилизм определялся неоднозначно. Это объяснялось трудностями различного свойства. В частности, каждый из философов по-своему трансформировал его содержание. Кроме того, в самом понятии «нигилизм» заключается многогранность

восприятия: это и свойство, и явление, и процесс, имеющий свои истоки, различные этапы и свои последствия.

В настоящее время существует несколько подходов и направлений, рассматривающих нигилизм как социокультурный феномен, как способ мышления, как ориентацию деятельности нигилистической личности.

Нигилизм как социокультурный феномен изучался прежде всего со стороны умонастроения, переоценки ценностей, свойства социального действия, идеологии.

Так, представители русской литературы и философии, а также Ф.Г. Якоби, А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, С. Кьеркегор, О. Шпенглер, Э. Юнгер, К. Ясперс, Т.В. Адорно рассматривали нигилизм как негативное умонастроение, которое представляло собой интенцию, направление человеческого ума, не имеющее четко очерченных теоретических границ. Нигилизм в данном случае выступал как пафос отрицания, связанный с пессимизмом и декадентскими настроениями (бессмысленность мира и человека). Н.А. Добролюбов, критикуя книгу профессора Борви, выпущенную в 1858 г., трактовал нигилизм как «отрицание любого реального бытия» и скептицизм. В начале 1880-х гг. Н.Н. Страхов в своих «Письмах

о нигилизме» рассматривал «критику существующего порядка» как негацию «почти всего существующего». Адорно называл нигилизм, конкретным критическим сознанием. Масштабный анализ нигилизма и попытку его преодоления предпринял К. Ясперс. Для него «открытое безверие» нигилизма — образ нефилософии, против которой нужно полагать философскую веру в трансценденцию.

Представители марксизма, философии жизни, экзистенциализма, постмодернизма определяли нигилизм как переоценку ценностей. Такое понимание предполагало, что ценности не должны противопоставляться интересам и потребностям личности (как высшие более низшим), а являются, по своей сути, их продолжением и выражением.

Нигилизм как свойство социального действия, т. е. как попытка изменить или упразднить какую-либо сторону социальной действительности проявился в русской философии (Д.И. Писарев, Н.Г. Чернышевский, В.И. Ленин), в философии

народничества (П.Л. Лавров, П.Н. Ткачев), в экзистенциализме (А. Камю), в движении «новых левых», в молодёжном движении конца 60-х гг. XX в..

Во второй половине XX в. нигилизм связывался с культом раскрепощения инстинктов, освобождения человека от культуры (Г. Маркузе), надличностных структур «супер-эго» и затем от «я» (Ж. Де-лёз), политическим экстремизмом (Р. Дебре), насилием и терроризмом (Ф. Фанон).

Нигилизм проявил себя в истории и как идеология, прежде всего как идеология тоталитаризма и анархизма.

Нигилизм как способ мышления был объектом изучения у И. Канта, И. Г. Фихте, Г.В.Ф. Гегеля, К.Г. Маркса, А. Шопенгауэра, А.Дж. Тойнби, представителей Франкфуртской школы, русской философии. Причем в западно-европейской традиции понимание нигилистического способа мышления связано с онтологической и аксиологической позицией личности, индивидуума, которая обусловлена внешними обстоятельствами, отечественные же философы проецируют нигилизм на антропологическую, социологическую и аксиологическую проблематику. «Нигилистический морализм», составляющий основу мировоззрения русской интеллигенции конца XIX — начала XX в. объясняет трагический характер эпохи. Полный нигилизм вел к духовной пустоте, которую невозможно было преодолеть без веры во что-то первичное, основное, незыблемое, на что мог бы опереться наш дух. Таким образом, нигилизм воспринимался в русской традиции как мораль разрушения, которую нужно было преодолеть, утверждая дух и смысл жизни.

Большое внимание изучению характеристик нигилистической личности было уделено в работах Ф. Ницще, М. Штирнера, К. Г. Юнга, Г. и др. Причем в работах данных авторов дается спектр различных характеристик нигилистической личности: отчуждение, конформизм, критичность, эгоизм, творчество и т. д.

Необходимо также отметить, что в современной философии, культурологии и психологии европейский нигилизм второй половины ХХ в. может ассоциироваться с рядом интеллектуальных феноменов. Во-первых, с теоретическими установками, присущими определенной генерации европейских мыслителей: так, стиль М. Фу-

ко, внешне отвечая позитивистским критериям (работа с многочисленными архивными документами, первичными текстами и т. п.), основан пафосным нигилизмом по отношению к пониманию фактов в позитивизме.

Во-вторых, нигилизм связан с пафосным интеллектуально-аксиологическим поворотом, осуществляемым постмодернизмом, умонастроение которого несет на себе печать разочарования в идеалах и ценностях Возрождения, Просвещения. В онтологическом плане феномен постмодернизма связан с осмыслением того обстоятельства, что порядок вещей «мстит» нашим попыткам его переделать, обрекая на крах любые преобразовательные проекты перевода «неразумного» состояния в «разумное». Скептическое отстранение от установки на преобразование мира влечет за собой отказ от попыток его систематизации: мир не умещается ни в какие теории, схемы. Постмодернизм основывается на разрыве с предшествующей исторической традицией, а его методом является деконструкция.

Подводя итог краткому обзору истории исследования нигилизма, можно заключить, что данное понятие и стоящее за ним социальное и культурноисторическое явление к настоящему времени в основном определено, причем история рассмотрения этого феномена раскрывает его неоднозначность: нигилизм мы можем воспринимать не только как определенное умонастроение, но и как фактор развития общества.

Концептуальный анализ различных подходов и определений нигилизма позволяет разработать методологию категорий и структур нигилистического способа мышления, определить специфику дискурса, видовую составляющую, типологические модели, роль и значимость феномена нигилизма.

Как отмечалось выше, все виды нигилизма особенно ярко проявлялись в переходные, кризисные этапы развития того или иного социума. О том, что этот процесс начался в России во второй половине XX в. свидетельствуют многочисленные исследования. Так, по мнению Г.В. Осипова, кризис связан с утратой прежних форм культурной самоидентификации, социального оптимизма, с методологиче-

ским кризисом в сфере социального познания [7].

В работах современных авторов рассматривались прежде всего процессы трансформации ценностных ориентиров общества как проявление общего кризиса традиционной культуры, в данном случае речь шла о культуре советского общества. В философском аспекте кризисное состояние общества выражается в нарушении стабильности, острой форме проявления социальных конфликтов и является способом движения социума от прежнего его состояния через дезинтеграцию и конфликт к новому состоянию. Следует особо отметить, что современный кризис российского общества — это дезинтеграция определенного образа жизни и образа мышления. Реформируется прежде всего не экономика, а сознание людей. Поэтому на фоне общего кризиса российского социума наиболее остро ощущается кризис мировоззренческий. Произошла ломка идеалов, жизненных ценностей и ориентиров. На современном этапе переломное, кризисное состояние общества взрывает социум изнутри, меняет привычные взгляды и представления.

Кризис мировоззренческий ориентации характерен как для индивидуального, так и для группового общественного сознания. Он иллюстрирует действительную зависимость надстроечных перемен от перемен базисных, вторичность мировоззренческих процессов. Тотальный кризис, охвативший все сферы общественной жизни, породил ситуацию глубокой мировоззренческой дезориентации народа в целом. С одной стороны, у значительной массы индивидов возникло чувство освобождения от догматических оков, с другой стороны, широкие массы почувствовали дискомфорт от состояния духовной невесомости. Под дезориентацией нами понимается утрата сложившихся ориентиров общественного сознания, состояние социальной растерянности по отношению к процессам социально-экономическим, но в то же время противоречивые реалии мировоззренческих процессов свидетельствуют о наличии в сфере сознания сущностных и автономных механизмов само-детерминации, о наличии в ней специфических закономерностей, несводимых к простому отражению экономических, политических и иных социальных перемен.

Внимание философских исследований кризиса в России было сосредоточено преимущественно на его истоках и причинах, связанных со становлением нигилистического способа мышления, определялась его сущность, разновидности, но недостаточно уделялось внимания определению качеств носителя нигилизма -нигилистической личности, а ведь именно качества личности, которая является субстанциональной единицей социума, определяют содержание и направление социальных процессов. В свое время А.Я. Гуревич высказал идею о том, что на рубеже двух социальных эпох прежние закономерности утрачивают свое значение, а новые еще не сложились. Следовательно, «прерывность, дискретность действия закономерностей систем оставляет своего рода зазор, социологический вакуум, заполняемый свободной человеческой активностью» [4] (курсив мой. — М.С.)

Человеческая активность, на наш взгляд определяется способом мышления личности в данную эпоху.

Понятие способа мышления встречается в философской и в научной литературе очень давно. Это понятие используется для того, чтобы отличить уровень мышления одних поколений от уровня мышления других поколений или даже внутри одного и того же поколения. Иногда можно было встретить выражение «стиль мышления», «структура мышления» и др. При этом они могли отражать разное содержание Мы же будем понимать под способом мышления субъективную сторону исторического процесса.

Разработка концепции понимания способа мышления, по нашему мнению, началась с исследований И. Канта. В философской системе Канта внешний объект, природа в своих проявлениях представляет собой мир неустойчивых, неупорядоченных, бессвязных явлений и параметров. Связи вносятся во внешний мир рассудочными категориями. Тем самым обеспечивается определенность, упорядоченность в этом подвижном мире явлений. Причем упорядоченные связи и отношения, которые определяются априорными формами созерцания, и вносятся в движение явлений рассудочными категориями, Кант считал извечной врожденной способностью рассудка. Следовательно, если вместо рассудка иметь в виду способ

мышления, охватывающий все уровни мышления, то у нас получится положение об определяющей роли способа мышления по отношению к внешней действительности.

В трудах И. Г. Фихте в центре философского внимания оказалась история духовной деятельности человека — субъекта истории. Фихте описал развитие индивидов, в результате которого обнаруживалась «божественная» природа их деятельности. Таким образом, деятельность, совершающаяся в соответствии с определенными законами, становится посылкой возникновения системы философии, которая призвана провозгласить диалектическую концепцию развития.

Наибольший вклад в развитие данного подхода внес Г.В.Ф. Гегель. В работе «Философия истории» он стремился выделить внутреннюю логику развития общества, своеобразную силу, которая движет историю вперед. Эту силу он определяет через понятие «Дух», рассматривая его как разум, самоопределяющийся через такие формы своего бытия как государство, этика, право, т. е. формы коллективного мышления. Осмысливая содержание гегелевского духа, можно сделать следующий вывод: под Духом следует понимать своеобразный способ мышления, рассматриваемый как систему фундаментальных понятий.

Из этого можно сделать вывод, что каждым обществом управляет свой исторически определенный способ мышления, а властные структуры только воплощают этот способ. Развивая концепцию Гегеля о способе мышления, З.М. Оруджев определил структуру способа мышления:

— система логических понятий;

— система этических понятий и идеалов;

— система представлений о способах и средствах решения общественных проблем.

Раскроем содержание этих элементов.

Система понятий — это выражение коллективного бессознательного, содержание которого определяется освоенным историческим опытом общественной

жизни, совокупность алгоритмов практической деятельности человека по решению соответствующих общественных проблем, и, социализируясь, индивид осваивает данный опыт. Априорная катего-

рия есть не что иное, как своеобразный архетип, образ деятельности человека по решению соответствующей проблемы. При этом полнота и многообразие данного опыта, коллективного и индивидуального бессознательного, безусловно, оказывает влияние на формирование и осмысление содержания категорий и способов их взаимосвязи в каждой исторической эпохе, что и определяет процесс развития общественной системы. И последнее, общую систему понятий, составляющую способ мышления эпохи, можно определить как своеобразную программу строительства нового общества, программу реального движения, которая осмысливается и утверждается в своей необходи-м.ости реализации в сознании индивидов, формируя тем самым основание, фактор дальнейших преобразований.

Способ мышления эпохи имеет еще один уровень категорий и их соотношений и связей. Это этические (строго говоря, нравственные) понятия, категории и связи между ними. Например, понятия свободы, равенства, добродетели, аскезы, умеренности, благосостояния, справедливости и т. д. Эти понятия и их соотношения в разные эпохи по своему содержанию существенно различны и влияют на поведение, деятельность людей. Более того, они не просто влияют на деятельность людей, но управляют ею.

Второй уровень способа мышления -основная область идейных столкновений, поскольку принципы, на которых основан способ мышления, принимают форму нравственных идей, идеалов. Если на первом уровне действия понятий, принципов совершатся как бы подсознательно, по крайней мере, априорно, то на втором, этическом уровне, их действие сопровождается страстями, вплоть до политических столкновений. «Переоценка

ценностей» на этом уровне выглядит уже как идеологическая (по крайней м,ере, нравственная) борьба, в то время как на первом, логическом уровне она привлекает к участию в процессе лишь более узкий круг лиц, профессионально подготовленных в соответствующей специальной области. «Переоценка ценностей» осуществляется как индивидами, так и социальными слоями, группами. И какие бы индивид не ставил перед собой непосредственные цели, «переоценка ценностей»

осуществляется, в конечном счете, во имя нового способа мышления, т. е. способа мышления новой эпохи. Именно новый способ мышления и разбивает «старые скрижали».

Однако самое явное различие между полным или менее полным принятием и освоением идей и понятий способа мышления данной или уходящей эпохи обнаруживается на третьем уровне — на уровне представлений и понятий о методах и способах опытного, практического решения проблем, вопросов, задач эпохи, времени.

Третий уровень — это понятия и представления, непосредственно отражающие практические формы действий. Третий уровень способа мышления эпохи связан с историческим опытом, практикой. Понятия, отражающие различные действия, способы практического решения проблем, специфичны для каждой исторической эпохи. Они отделяют одну эпоху от другой, хотя внешне могут походить по форме друг на друга. Их различия по содержанию настолько четки, что по ним можно безошибочно определить, о какой исторической эпохе идет речь. Независимо от того, скрывают или нет свои нравственно-этические идеалы представители тех или иных общественных сил, на третьем, практическом уровне способа мышления обнаруживается в предельно явной, наглядной форме, к какой эпохе данный способ мышления принадлежит.

Способ мышления содержит в себе и положительный, и отрицательный аспекты. Отрицательное в способе мышления связано с понятием «нигилизм». Нигилизм становится необходимостью в те исторические периоды, когда возникают объективные условия для пересмотра прежних взглядов. Он раскрывается через критико-скептическую установку личности по отношению к утвержденным истинам, авторитетам, положениям.

На уровне логического аспекта способа мышления нигилизм является сменой представлений об окружающем мире, сменой научной картины мира.

Наиболее заметным становится проявление нигилизма на втором, этическом, структурном уровне способа мышления, где происходит переоценка вечных ценностей. Этот процесс начинается с выдвижения нового эталона, на основании

которого предлагается начать новую разработку высших ценностей, которые должны определять деятельность человека. Нигилизм либо девальвирует их, либо пересматривает их на основе дальнейшей гуманизации.

Вопрос о понимании сущности и содержания нигилизма в литературе практически всегда связывался с этическим аспектом способа мышления, а именно с процессом переоценки, прежде всего вечных ценностей.

Людям свойственно задумываться над тем, а так ли уж неоспоримы принимаемые ими ценности, не коренится ли в их некритическом почитании источник переживаемых ими в кризисные эпохи глубинных потрясений. Тогда ценности традиции ставятся под сомнение, становятся предметом критической переоценки. Ф. Ницше остро поставил вопрос о возможности низвержения общепринятых ценностей. Новые ценностно-смысловые ориентиры имеют право на самоутверждение точно так же, как обладающие освящением традиции, общепризнанные ценности. Ведь и они некогда низвергли своих предшественников, и, следовательно, логично предположить, что их власть над умами людей отнюдь не безгранична. При этом на первый план выходит проблема механизма переоценки ценностей.

Переоценка ценностей начинается с выдвижения нового эталона, с позиций которого рассматриваются предметы, обладающие ранее установленными ценностными характеристиками. Вновь принимаемый эталон может существенным образом изменить смысловые координаты, в которых находятся интересующие нас предметы. И здесь проявляются метафорические возможности воображения, его культуросозидающая мощь. Ведь множество предметов, где все, казалось бы, подчинено незыблемому порядку, иерархизиро-ванно, теряет жесткие очертания, а затем претерпевает видоизменения. Оно подвергается трансплантации на новую ценностно-смысловую основу, задающую ракурс видения каждого из них. Это предметное множество претерпевает иерархи-зацию, когда каждый из входящих в него предметов соотносится со смысловой целостностью, выстроенной сообразно вводимому эталону.

Нигилизм — это способ мышления такого периода исторической эпохи, когда сама логика социальной жизни ставит вопрос о необходимости разработки новой системы ценностей и запускает данный процесс. Это определение нигилизма, с нашей точки зрения является наиболее точным, и именно его мы берем в качестве основного. Исходя из этого, нигилизм принимает две формы своего проявления. Одна, требующая пересмотра ценностей на основе их дальнейшей гуманизации, через развитие гуманистической этики. Другая на основе девальвации существующих ценностей, девальвации, которая отрицает гуманизацию человеческих отношений в целом.

Степень радикальности изменений иерархии ценностей равного порядка будет зависеть от того, насколько новый эталон разнится по отношению к прежнему. Ведь он может лишь несколько модифицировать его или же ниспровергнуть. В первом случае мы столкнемся с некоторой корректировкой ценностей, тогда как во втором — с их полной переоценкой. История знает случаи отрицания сложившегося порядка вещей, нигилистического бунта против общепринятых установлений: например, в XX столетии программа пролеткульта в России или платформа контркультуры. Однако тотальный разрыв с прошлым, традицией зачастую оказывается совершенно непродуктивным и терпит фиаско. Синтез ценностных эталонов, их преемственность создают основу для более продуктивной переоценки ценностей, без которой в принципе немыслимо и культурное развитие.

Раскрывая содержание практического аспекта содержания нигилистического способа мышления, остановимся только на одной его стороне — экстремизме, как способе решения существующих социальных проблем. Экстремизм в целом или его конкретная форм.а — террор — в его самых разных формах является действенным методом эпохи революционных перемен, эпохи которой свойственен мелкобуржуазный способ мышления. Суть этого способа выражается формулой «здесь и сейчас» — определяющая целесообразность силового подавления своего противника и решительных революционных перемен. Данная практика, как бы она чудовищна не была в целом, понима-

лась и поддерживалась людьми прошлой исторической эпохи. Новая постиндустриальная эпоха основывается на постулатах «нового гуманизма», основным принципом которого является принцип «чело-векосбережения», когда жизнь и достоинство человека становятся высшей ценностью.

Проведенный анализ позволяет сделать следующий вывод: нигилизм является объективным и необходимым способом мышления, который свойственен человечеству в переходные эпохи. В это время человечество подвергает переосмыслению и переоценке содержание существующих истин и ценностей. Это действие необходимо для последующей разработки нового понимания прежних истин и ценностей, нового способа мышления.

Нигилистическому способу мышления соответствует определенный тип личности.

В истории философии известны два варианта нигилистической личности. Для русского нигилизма («нигилизм утра») -это герой романа И.С. Тургенева «Отцы и дети» Е.В. Базаров, который как личность представлял собой «зародыш» многообразия нигилистического поведения. Инвариантом западного нигилизма («нигилизм вечера») стал собирательный образ «критической личности» который описывается в работах социальных философов Франкфуртской школы.

Использование компаративистского метода позволило сравнить проявления данных инвариантов в различные переходные этапы русского и западного социумов: в 60-70-е гг. XIX в. в России и в 60-70-е гг. XX в. в западных странах. В результате выявились общие и различные характеристики этих инвариантов. Как российский, так и западный нигилист принадлежал к маргинальным слоям населения, что можно расценивать неоднозначно: с одной стороны, это типизация наиболее болезненных проблем общества, с другой — миссия маргинального человека заключалась в создании новых образцов социального поведения и социальной практики. Для русского и западного нигилиста было характерно тотальное отрицание. Но диалектика русского нигилиста, исходившая из гегелевской диалектики, давала возможность создания позитивного, положительного начала, т. е. пе-

рехода нигилизма в свою противоположность — конструктивизм. Западный же нигилист руководствовался «негативной диалектикой» Т.В. Адорно, которая предусматривала не переход одного качества в другое, а переход отрицания одного качество в качество другого отрицания, т. е. бесконечное отрицание, сохранение скептического, критического отношения к любым социальным изменениям.

И русский нигилист перехода традиционного общества к индустриальному, и западный нигилист перехода индустриального общества к постиндустриальному являли собой социально-интеллектуальный феномен. Думается, что это объясняется тем, что умственная деятельность способствовала критическому осмыслению деятельности, т. е. развитию нигилизма как способа мышления.

И в русском, и в западном нигилисте проявлялась склонность к упрощению и редукции.

Различие между русским и западным нигилистами заключалось в том, что для русского нигилиста был характерен внешний метафизический подход к развитию человека и общества. В рамках православия роль создателя социальной действительности принадлежала Богу, отрицание Бога привело к тому, что нигилист оказался на его месте, но и здесь он уступил место новому метафизическому, сверхличному началу — Народ, Государство. Главным его делом стало служение Народу, нередко не связанное с его личными потребностями. Для западного нигилиста дело социального преобразования гораздо раньше стало личным делом (после вести. Ницше, что «Бог умер»), зависевшим от его воли, поэтому он проявлял себя большим индивидуалистом, чем русский нигилист.

Мы утверждаем, что современный российский нигилист вобрал в себя характеристики и первого и второго нигилизма. Это объясняется тем, что, с одной стороны, на уровне менталитета сохранилась склонность к традиционному нигилизму. А с другой — в России в конце XX в. происходили процессы, схожие с процессами в западных странах во второй половине этого же века, поэтому на просторах постсоветской России манифестировал себя и нигилизм второго типа. В настоящее время, по нашему мнению, россий-

ский нигилист в своей деятельности проявляет свойства двух вышеописанных типов нигилизма.

Разнообразие этих проявлений приводит к возможности классификации современной нигилистической личности.

Основанием типологии нигилистической личности послужила концепция ценностно-ориентированной деятельности.

Деятельность, как было сказано выше, входит в структуру способа мышления как средство воплощения логических и этических понятий. Именно она находится на виду, именно она наиболее ярко проявляется в социуме. В деятельности воплощаются ценности личности. Это основание дало нам возможность разделить нигилистические личности на две группы: личности с деловой ориентацией деятельности (политики и мятежники) и личности с антропологической (гуманистической) ориентацией деятельности (эскаписты и интеллигенты)

Выделение типов нигилистической личности позволило нам проследить диалектику их развития и определить их основные характеристики.

Так, для политиков как одного из видов нигилистической личности характерны сплав добра и зла, редукция, конформизм и прагматизм.

Деловая ориентация нигилистической личности выражается не только в том, что личность становится частью управления, использует традиционные формы социальной жизни, управления, чтобы изменить основы социума, но и в том, что личность способна к радикальному разрушению устаревших, по его мнению, социальных устоев. Для нигилистов мятежного типа свойственны отсутствие духовной связи с обществом, в котором происходит формирование его личности, тотальность распространения нигилистического отношения ко всем формам общественной жизни, провозглашение бездуховности и сокровенности отживших принципов существования общества, разрушение прошлого, превращение его в «ничто», сплав добра и зла; упрощение (целостность восприятия мира и себя в этом мире заменяется в нигилисте особого рода идолами: революция, народ и т. д.), разрыв с традиционной системой ценностей, образования, воспитания, борьба за

индивидуальность, готовность или реальное проведение революции, бунта..

Антропологическая ориентация нигилистической личности может проявляться как индивидуализм и эгоизм эскапистского стиля мышления и как формирование новой идеологии представителями интеллектуальной элиты общества.

Эскаписта как нигилистическую личность определяют следующие свойства: отсутствие духовной связи с обществом, в котором происходит формирование его личности; почти тотальное распространение нигилистического отношения ко всем формам общественной жизни; эскаписты стремятся к созданию индивидуальной системы ценностей. Творческие результаты их труда нередко заменяют им весь спектр социальных связей, и в этом проявляется редукция их деятельности; добром для себя они считают не только сохранение собственного мира, но и противопоставление своей целостности остальному миру, поэтому нередки противоречия между личностями и группами эскапистского толка и остальным социумом. Эскаписты появляются тогда, когда проявляется лицемерие официальной власти: говорят об одном, а делают другое. Именно тогда мы имеем дело с массовым эскапизмом, выражающимся в полном равнодушии к социальной жизни.

Как мы упоминали выше, для антропологической ориентации деятельности нигилистической личности характерен не только эскапизм, но и формирование новой идеологии, сохранение общечеловеческих ценностей. И в этой деятельности главная роль принадлежит интеллигенции. Интеллигенция как интеллектуальная элита общества всегда будет носителем нигилистической тенденции, поскольку критическое отношение к предшествующему опыту, к окружающей действительности будет приводить ее к вечному состоянию нигилизма. Кроме того, интеллигента характеризует ответственность перед народом, перед обществом, перед государством. Интеллигент способен поступиться собственным благополучием ради общественного, следуя по пути самоотчуждения. Характерной чертой нигилиста этого типа является служение человеческому в человеке. Существенный удельный вес в социуме интеллигенции означает, что в обществе су-

ществует высокий уровень консолидиро-ванности общества, готовности сильного прийти на помощь слабому исключительно из альтруистических побуждений. Но в среде интеллигенции выделяются личности, ориентированные на альтруизм и толерантность, которые являются, по нашему мнению, собственно интеллигентами, а также личности, ориентированные на эгоизм и интолерантность, которые принадлежат к типу интеллектуалов. Интеллектуалы идут на разрыв с традиционной системой ценностей. Интеллигенты сохраняют традиционные ценности и вносят их в структуру нового способа мышления. Высокая степень креативности (творчества) дает основание и интеллигенту, и интеллектуалу вырабатывать новую идеологию различных социальных субъектов, т.е. формировать новый способ мышления и бороться за него на уровне понятий и идей.

В ходе выделения и рассмотрения типов нигилистической личности подтвердилась и теория перехода одного типа в другой. Мало того, логика работы, с одной стороны, подтвердила правильность принципов негативной диалектики, когда отрицание одного качества переходит в отрицание другого качества. С другой -то позитивное, что содержится в нигилизме, проявляется в деятельности современных российских нигилистов. Мало того, в их деятельности просматривается возможность «социального конструирования реальности». Данный феномен определяется П. Бергером и Н. Лукманом как процесс, с помощью которого любая сис-

тема «знания» становится социально признанной в качестве реальности.

Конструируется ли российская реальность сегодня? Думаем, что да. Но частично. В современной окружающей действительности еще много непонятного и негативного. Но мы, по крайней мере, каким общество не должно быть, а это уже дает возможность на создание «хорошего общества» в современной постсоветской России.

ЛИТЕРАТУРА

[1] Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского комму-

низма. Репринтное воспроизведение издания УМСА-РРЕЭЭ, 1955. М.: Наука, 1990. 224 с.

[2] Выжлецов Г.П. Аксиология культуры. СПб.: Изд-

во СПб. ун-та, 1996. 152 с.

[3] Глюксман А. Достоевский на Манхэттене. Ека-

теринбург: Изд-во УрГУ, 2006. 456 с.

[4] Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства М.: Изд-во Моск. ун-та, 1990. С. 63.

[5] Косов А.В. Социальный миф: сущность, дина-

мика, тенденции изменения и развития // Вестн. Армавир. ин-та социальн. образования (фил.) МГСУ. 2003. № 1. С. 248-249.

[6] Лосский Н.О. Условия абсолютного добра: Ос-

новы этики; Характер русского народа. М.: Политиздат, 1991. 368 с.

[7] Осипов Г.В. Социальное мифотворчество и со-

циальная практика. М.: Наука, 2000. С. 345.

[8] Тургенев И.С. Отцы и дети. Повести. Рассказы.

Стихотворения в прозе. М.: Олимп; АСТ, 1997. 704 с.

[9] Филатов В.И. Социально-онтологические осно-

вания целостности человека. М.: Изд-во МГУК; Омск: Ом. гос. ун-т, 2001.

[10] Франк С.Л. Этика нигилизма // Вехи; Интеллигенция в России: сб. ст. 1909-1910 / сост., коммент. Н. Казаковой; предисл. В. Шелохае-ва. М.: Молодая гвардия, 1991. 462 с.

Ни во что не верить — опасно или полезно? Краткий курс нигилизма — Нож

Как проницательно заметила философ Ханна Арендт, нигилизм — это не набор «опасных идей», а постоянная угроза, неразрывно связанная с самим процессом мышления. Какой бы верной и неопровержимой ни казалась та или иная идея на первый взгляд, размышляя над ней достаточно долго, мы рано или поздно начинаем сомневаться в ее истинности, а затем и в том, знают ли те, кто верит в эту идею, о том, истинна она или нет.

Отсюда — лишь один шаг до вопроса, почему все остальные настолько уверены в том, что нам теперь кажется сомнительным. К этому моменту мы уже балансируем на грани нигилизма и оказываемся перед непростым выбором: продолжить размышления и потерять связь с обществом или остановиться и потерять связь с реальностью.

Активный и пассивный нигилизм по Фридриху Ницше

Почти за сто лет до Арендт Фридрих Ницше описал в своем дневнике (опубликованном после смерти его сестрой) два вида нигилизма: активный и пассивный.

Ницше утверждал, что нигилизм возникает тогда, когда «высшие ценности теряют свою ценность».

Такие ценности, как истина или справедливость, часто наделяются сверхъестественной силой. Мы говорим: «Истина освобождает» или «Справедливость восторжествует». Когда вдруг оказывается, что эти ценности лишены приписываемой им силы — когда истина не освобождает, а правосудие не свершается, — мы чувствуем разочарование.

Но вместо того, чтобы упрекать себя в том, что мы слепо верили в эти ценности, мы виним сами ценности в том, что они не оправдали наших ожиданий.

По словам Ницше, в этот момент мы встаем перед выбором: стать активными нигилистами, отвергнуть навязанные нам ценности и создать собственные; или стать пассивными нигилистами и продолжить верить в традиционные ценности, вопреки сомнениям в их истинности.

Активный нигилист разрушает, чтобы найти то, во что стоит верить. По мнению Ницше и русских нигилистов XIX века, только ценности, прошедшие это испытание, могут сделать нас сильнее.

Пассивный нигилист не хочет рисковать и поэтому цепляется за безопасные, традиционные ценности. Ницше утверждает, что такая самозащита в действительности намного опаснее саморазрушения, так как вера ради самой веры ведет к поверхностной жизни и послушному принятию всего, во что верят остальные.

Сегодня слово «нигилизм» часто используется для описания отношения к положению вещей в современном мире. Причем ему почти никогда не дается определение — как будто каждому отлично известно, что оно значит.

Но теперь мы знаем, что нигилизм может быть активным и пассивным. И если мы хотим лучше понять современный нигилизм, мы должны проследить его эволюцию с точки зрения эпистемологии, этики и метафизики, а также рассмотреть его различные проявления: самоотрицание, отрицание смерти и отрицание мира.

Эпистемологический нигилизм: вы уверены в своем знании?

Эпистемологический нигилизм отрицает возможность достижения знания и утверждает, что наши самые заветные убеждения не имеют под собой основания.

Согласно этой позиции любые притязания на объективную истину ложны, а иллюзия знания создается, чтобы скрыть тот факт, что ничего не известно наверняка.

Томас Кун в своей книге «Структура научных революций» (1962) утверждал, что какими бы утонченными и эффективными ни были созданные нами модели для описания реальности, мы не можем доказать, что они действительно отражают объективную реальность.

Когда мы утверждаем истинность чего-либо на основании прошлого опыта, возникает проблема индукции: если что-то имело место ранее, это еще не значит, что оно должно произойти снова.

Когда мы утверждаем истинность чего-либо на основании научных доказательств, мы впадаем в заблуждение, которое в логике называется обращением к авторитету: утверждения других (даже экспертов) не могут служить основанием истинности, ведь даже эксперты могут быть необъективными и могут ошибаться. Поэтому, когда ученые делают свои заключения на основе выводов, сделанных учеными прошлого, они совершают ту же логическую ошибку.

Это, в свою очередь, ведет к еще одной проблеме — проблеме бесконечного регресса: любое утверждение, сделанное на каком-либо основании, неизбежно влечет за собой вопросы об основании этого основания, затем — об основании того основания — и так далее, и так далее.

Может показаться, что эпистемологический нигилизм ничем не отличается от скептицизма, ведь скептик также сомневается в том, что у какого-либо знания может быть надежное основание. Здесь уместно будет вернуться к различию между активным и пассивным нигилистом: активного нигилиста можно сравнить с радикальным скептиком; пассивный же нигилист знает, что есть основания для сомнений, но всё равно продолжает верить. Следовательно, для пассивного нигилиста знание основано на вере.

Таким образом, нигилистом можно назвать не только того, кто отвергает возможность существования надежного знания, но и того, кто, зная о том, что всё знание ненадежно, предпочитает игнорировать этот факт.

Все научные теории основаны на других научных теориях, которые, в свою очередь, основаны на третьих теориях, любая из которых может оказаться ложной. Но до тех пор, пока научные теории продолжают приносить плоды — в первую очередь плоды в виде технического прогресса, — истинностью этих теорий можно пренебречь.

Однако, пренебрегая окончательной истиной, пассивный нигилист обесценивает и сам поиск знания. Другими словами, для пассивного нигилиста знание не имеет значения.

Подумайте о том, как безответственно в повседневной жизни люди бросаются словами «знание» или «уверенность». Если кто-то говорит, что поезд скоро прибудет, мы либо вовсе не спрашиваем, откуда им это известно, либо сталкиваемся с абсолютным аргументом в современном мире: потому что так показывает их телефон. Если телефон окажется прав, его авторитет подтвердится. Если телефон окажется неправ, мы, скорее всего, будем винить в этом поезд, а не телефон. Поскольку телефон стал нашим главным гарантом знания, признать, что он может ошибаться, — значит признать, что не только наше основанное на информации из телефона знание, но и всё наше знание вообще может не иметь под собой основания.

В конце концов, мы и в других случаях предпочитаем не задаваться вопросом, почему мы так уверены в своих знаниях. Таким образом, пассивный нигилизм — это вовсе не радикальная «постмодернистская» позиция, а часть повседневной жизни.

Моральный нигилизм: с чего вы взяли, что ваши ценности универсальны?

В нравственной философии нигилизм определяется как отрицание морали. Как утверждает Дональд Аллен Кросби в книге «Призрак абсурда» (1988), моральный нигилизм — следствие эпистемологического.

Если знание и истина не имеют объективных оснований, то нет объективных оснований и для суждений о добре и зле. А значит, мораль основана лишь на нашем представлении о добре и зле, которое может быть разным для каждой исторической эпохи, каждой культуры и каждого отдельного человека.

Тот или иной поступок обычно считается правильным, потому что так говорит Бог, потому что так подсказывает здравый смысл или потому что он может сделать нас счастливыми.

Философ Иммануил Кант осознавал, что использование Бога или счастья в качестве основания для морали ведет к моральному скептицизму. Вера в Бога может побуждать людей поступать нравственно, но только для того, чтобы попасть в рай, а не в ад. Стремление к счастью может побуждать людей поступать нравственно, но невозможно знать заранее, какие поступки в итоге принесут счастье.

Поэтому Кант выступал в пользу нравственности, основанной на здравом смысле. Он предложил принцип универсализации поступков: прежде чем совершить поступок, человек должен представить, смогло бы общество, состоящее из существ, наделенных разумом, существовать, если бы все поступали так, как собирается поступить он.

Кант верил, что логика (а не Бог или стремление к счастью) может подсказать нам, является ли тот или иной поступок правильным (универсализуемым) или неправильным (неуниверсализуемым).

Но мораль, основанная на здравом смысле, также имеет свои недостатки. На один из них указал Жак Лакан в тексте «Кант с Садом» (1989): использование принципа универсализации в качестве критерия добра и зла дает возможность хитрым людям (вроде Маркиза де Сада) оправдать свои ужасные злодеяния, если им удастся доказать, что эти злодеяния могут пройти кантовский тест. Другой недостаток, описанный Джоном Стюартом Миллем в трактате «Утилитаризм» (1861), состоит в том, что разум — не единственный инструмент, которым наделен человек, поэтому следование кантианскому закону морали превратит людей в бессердечных роботов.

Ницше указал на еще один недостаток: здравый смысл может оказаться ничуть не более надежным, чем Бог или счастье. В книге «Генеалогия морали» (1887) Ницше отмечает, что разум — это не нечто абсолютное и универсальное, а нечто, возникшее со временем. Так же, как лабораторные крысы могут научиться принимать рациональные решения после участия в нескольких экспериментах, так и люди научились быть рациональными благодаря многовековым философским, религиозным и политическим «экспериментам».

Отвергнуть мораль — или исповедовать то, во что не веришь?

Активный нигилист и пассивный нигилист по-разному реагируют на моральный скептицизм.

Способность подвергать что угодно сомнению позволяет активному нигилисту либо отринуть мораль вообще, либо выработать собственные нравственные принципы.

Однако может оказаться, что его нравственные принципы на самом деле заимствованы, так как иногда очень трудно понять, когда мы мыслим самостоятельно, а когда — в соответствии с нашим воспитанием. Поэтому активный нигилист скорее попросту отвергнет мораль и будет оценивать, насколько тот или иной поступок приближает его к желаемой цели.

В таком случае поступки человека будут приравнены к поступкам животного или машины. Раз животное нельзя считать аморальным из-за того, что оно ест других животных, то и человека, утверждает активный нигилист, нельзя считать аморальным из-за того, что он крадет у других людей, когда голоден. Яркий пример активного нигилизма такого типа — древнегреческий софист Фрасимах. В «Республике» Платон приписывает Фрасимаху слова, что «справедливость» — это всего лишь то, что выгодно сильнейшему.

Читайте также

Добра и зла не существует. Как жить в мире без морали

Пассивный нигилист не станет отвергать традиционную мораль из-за того, что у нее нет надежного основания. Вместо этого он заявляет, что обоснованность морали не имеет значения.

Пассивный нигилист подчиняется закону морали не ради морали, а ради подчинения. Для него жить в соответствии с представлениями других людей о добре и зле предпочтительнее, чем жить, не придерживаясь никаких моральных норм. Моральные нормы служат человеку компасом, и пассивный нигилист скорее будет руководствоваться неисправным компасом, чем рискнет отбросить компас в сторону и заблудиться.

Моральные нормы также создают ощущение принадлежности к социальной группе. Общие нормы и ценности настолько же важны для совместной жизни, как и общий язык. Отвергая мораль, активный нигилист тем самым отвергает общество. Пассивный же нигилист боится одиночества, поэтому выбирает быть частью группы. Таким образом, для пассивного нигилиста важно не то, насколько обоснована та или иная моральная норма, а то, насколько она общепринята.

Пассивный нигилист ценит мораль лишь как средство достижения цели, а не как самоцель. Он принимает ту или иную систему моральных ценностей в первую очередь ради чувства общности с другими людьми. Пассивный нигилист напоминает зрителя, который болеет за команду хозяев спортивного чемпионата просто потому, что за нее болеют все остальные. Он принимает моральные нормы потому, что они принимаются обществом, частью которого он хочет быть.

Политический нигилизм: отрицание власти

Под политическим нигилизмом, как правило, подразумевается отрицание власти. Именно так его понимали русские нигилисты XIX века, которым в итоге удалось убить царя. У этой революционной формы нигилизма, которую можно соотнести с активным нигилизмом, нет пассивного компонента.

Опасность активного нигилизма заключается в анархизме и готовности пожертвовать обществом ради личной свободы, а опасность пассивного нигилизма — в конформизме и готовности пожертвовать личной свободой ради общества.

Пассивный нигилист рассматривает знание и мораль лишь как средства для достижения цели — комфорта и безопасности. Именно стремление избежать сомнений и неопределенности в конечном счете приводит к тому, что пассивный нигилист становится более деструктивным, чем активный нигилист.

Политические и моральные системы, поощряющие свободу и независимость, для пассивного нигилиста менее привлекательны, чем системы, требующие бездумного следования традиции и беспрекословного подчинения власти.

Пассивный политический нигилизм — бегство от свободы

Люди часто говорят, что хотят быть свободными и независимыми, но свобода может быть тяжким бременем. Сёрен Кьеркегор определяет страх как «головокружение свободы», которое возникает, когда мы заглядываем в «зияющую бездну» неограниченных возможностей. Как часто посетители ресторана при взгляде на обширное меню спешат обратиться за советом к официанту!

Ницше был обеспокоен тем, что всё больше людей считают бескорыстие, самоотрицание и готовность к самопожертвованию моральными идеалами, и видел в этом свидетельство распространения нездорового пассивного нигилизма в Европе. Столетием позже Эрих Фромм в книге «Бегство от свободы» (1941) выразил схожую обеспокоенность распространенным среди европейцев «страхом перед свободой».

Ханна Арендт предостерегала, что нигилизм — это не только личный, но и политический кризис. Более того, нигилизм иногда поощряется представителями власти, которым кризис играет на руку.

Даже метафизический нигилизм может иметь политическую подоплеку. Если человек верит, что вселенная бессмысленна, его легко убедить в том, что беспокоиться по поводу репрессий, войн и проблем окружающей среды тоже нет смысла.

Симона де Бовуар писала в «Этике двойственности» (1948), что одна из форм, которые принимает нигилизм, — это ностальгия, желание вернуться к тому чувству свободы, которое мы испытывали в детстве, когда еще не знали, что свобода подразумевает ответственность. Это значит, что нигилизм в такой форме также выгоден корпорациям, стремящимся продать нам средства, которые помогают убежать от реальности.

Вот почему так важно уметь распознавать нигилизм не только в себе, но и в окружающем мире. Мы должны научиться определять источник нигилистических взглядов на мир и понимать, кому выгодно, чтобы мы их исповедовали. Только так мы сможем не чувствовать себя беспомощными в этом безразличном мире.

Быть нигилистом: жизнь вне рамок

Базарова помнишь? «Отцы и дети» читал? Славная книжка, не так ли? Так вот выпячивание собственного «я» до масштабов вселенной с последующим становлением под сомнение (а то и абсолютным отрицанием) общепринятых ценностей, идеалов, норм нравственности и культуры — это и есть нигилизм. В нем есть прелести, есть недостатки, но в наши дни понятие дискредитировано подчистую, ибо многие просто оправдывают таким образом свою ущербность. А всё не так просто.

Философы и нигилизм

Само понятие терзает умы аж со средневековья благодаря папе Александру III, который предал его анафеме. Просто церкви не нравились ребята, утверждавшие, будто Христос не содержал в себе человеческих примесей и был чистым божественным созданием.

Позже за дело взялись философы, рассматривавшие нигилизм каждый по-своему. Кьеркегор источником нигилизма считал кризис христианства и распространение «эстетического» мироощущения. Ницше понимал под нигилизмом осознание иллюзорности и несостоятельности как христианской идеи мертвого Бога («Бог умер»), так и идеи прогресса, которую считал версией религиозной веры. Шпенглер нигилизмом называл черту современной европейской культуры, переживающей период «заката» и «старческих форм сознания», который в культурах других народов якобы неизбежно следовал за состоянием высшего расцвета. Хайдеггер рассматривал нигилизм как магистральное движение в истории Запада, которое может привести к мировой катастрофе.

В чем суть

По сути, всё очень просто: у человека нет смысла жизни, абсолютно нет. То есть, любезный друг, ты живешь потому, что когда-то твои папа и мама не предприняли ровным счетом ничего, что могло бы воспрепятствовать твоему рождению. Вот и живешь ты здесь, потому что живешь, потому что тебя зачали.

Человек — сам себе авторитет, и никто ему не указ, а культура, религия, любовь, этика и мораль — социальные инструменты, созданные системой для контроля над человеком.

Едва ли не самое лучшее мировоззрение для циников и тех, кому лень после каждого шага оглядываться на нормы морали, Бога и мнение окружающих. То есть если ты уродливый извращенец с кучей комплексов и отклонений, за которые тебя презирает социум, то лучший способ внушить себе, что ты нормальный и всё равно выше и лучше остальных — стать нигилистом. Увы, поэтому среди столь здравого течения немало обиженных, разочарованных в жизни, безработных, одиноких нищебродов и, как ни странно, суицидников. Ведь надо же как-то оправдать собственную, так сказать, неполноценность. Хотя какая это неполноценность, ведь с точки зрения теории это нормально, просто не нужны ему все эти ложные блага: машины в кредит, айфоны и дорогие помидоры. Он отрицает любовь и потребление — они делают человека рабом.

Но не нужно путать нигилизм с социопатией, непроходящим подростковым дебилизмом или мизантропией. От того, что ты сидишь дома и пытаешься убедить себя, что в одиночестве нет ничего плохого, вряд ли жизнь наладится. Нигилизм требует работы над самим собой. Раз уж назвался груздем, то будь добр, избавься от привычек, привязанностей, каких-то установок и комфорта.

Поэтому, далеко не все способны выдержать абсолютную свободу. Человек по природе своей слаб и с большой радостью становится под защиту различных догматов.

Но у нигилиста нет возможности выбора. Если добавить к этому разрыв социальных связей, отказ от любимых привычек, переосмысление шкалы оценок, то можно тронуться крышей. Но без опыта подобных переживаний нигилизма быть не может. Именно они делают его отличным от рыгочущей глупой толпы. В том числе поэтому у них такое самомнение: мол, я прошел через тернии, теперь твоя очередь.

Нигилист не строит иллюзий и никогда себя не обманывает: мол, «справедливость есть». Он смотрит в лицо этому странному миру со всей его враждебностью и видит в нем лишь инструмент к достижению собственных целей. Но глядя на свою личность, он видит то же самое. Он будет презирать всех и вся и заботиться только о себе, если сможет понять, кто он есть. Он самый свободный человек, никому ничего не должный. Но сам себя нигилистом он не назовет, потому как вешать ярлыки — против воли.

Фактически нигилист (жуткий циник, каких свет не видывал) для достижения поставленной цели готов опуститься на различные низости, да пускай даже нужно будет обмазаться говном или обокрасть старушку. Главное, что он будет делать это с чувством полной собственной правоты.

Нигилизм и политика

Нигилизм очень часто связывают с атеизмом и большой опасностью для государственного строя. Принято считать, что именно отрицавшие веру, царя и отечество товарищи расстреливали буржуев с царскими семьями, рушили церкви и писали опасные книги. Ведь беспринципные одиночки создают, формируют идеологию и мораль будущего. Именно изгои создают новые режимы и новую «свободу». Такие люди двигают планету, возводят новые порядки, но далеко не всегда они являются именно нигилистами. Ведь отрицая одну идеологию, невозможно построить другую, поскольку само понятие им чуждо. В каждом из нас есть немного от отрицающего все бунтаря, но даже мы готовы мириться с чем-то во благо общего. А они нет.

Вспомним эпоху ЛСД, различных революций и протестов. Благодатные и буйные 60-е. В эти времена с разных колоколен слышались голоса пастырей, утверждающих, что для роста отдельной личности отказ от общих «социокультурных ценностей» может стать толчком, прорывом к новым горизонтам сознания. Единственное: создать здоровое общество из нигилистов невозможно. Группа гордецов способна только потопить лодку, ведь нет никакой гарантии, что они смогут работать вместе. Нация гордецов обречена, и для нормального существования любой стране нужны рабы.

Нужно признать, что в масштабах социума любая идеология доводится до абсурда. Например, настоящий нигилист не идет штурмовать Белый Дом, придя к мнению, что нынешняя политика себя дискредитировала, но скорее будет размышлять о том, как власть имущие воздействуют на толпу, как они манипулируют социумом. Они не идут рушить церкви, а задумываются над культурой сверхъестественного. Так что не нужно их бояться, ибо нигилист — человек в первую очередь думающий, а уж потом действующий. Когда ты думаешь в первую очередь о себе любимом, то вряд ли ты начнешь подбивать толпу вести себя так же, как ты.

Нигилист — человек разумный, но подобно Диогену, не выходящий за пределы своей бочки. Нигилистом его делает мысль, а для того, чтобы постичь какую-то истину, придется принять некоторые параграфы тех идеологий, которые по определению должны игнорироваться. Только тогда можно понять, зачем и почему происходит то или иное в нашем безумном мире, а если что-то совершается в соответствии с позицией «потому что так не принято», то это обычная клоунада неустроенных в жизни детей. Познание — основа существования.

Философско-социологический факультет ПГНИУ — РУССКИЙ И ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИЙ ФИЛОСОФСКИЙ НИГИЛИЗМ: СХОДСТВА И РАЗЛИЧИЯ

УДК 165.72(4-011+(470+571))

DOI: 10.17072/2078-7898/2015-2-40-47

РУССКИЙ И ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИЙ ФИЛОСОФСКИЙ НИГИЛИЗМ: СХОДСТВА И РАЗЛИЧИЯ

Нагой Фатима Нурдиновна
кандидат философских наук, доцент кафедры философии и социологии

Волгоградский филиал Российской академии народного хозяйства
и государственной службы при Президенте РФ,
400131, Волгоград, ул. Гагарина, 8;
e-mail: [email protected]

Феномен нигилизма последовательно отражается отечественной и западной культурой на протяжении двух столетий, что свидетельствует о динамизме и противоречивости исторических и культурных событий, подвижности границ мира, охваченного поиском выхода из кризисных состояний. Для человека западноевропейской культуры философский нигилизм реализует критическую функцию культуры, важным фактором историко-философского процесса выступает ситуация оборачивания веры в разум критическим отношением к его возможностям. Русский нигилизм отличает соединение критического отношения к наличному обществу и необходимости разработки и реализации программы радикальных реформ. Особый интерес и исследовательскую проблему статьи представляет решение задачи синхронизации, сближения и объединения русской и западной линии в осмыслении феномена нигилизма. В статье выявлены общие и особенные черты философского нигилизма в русле данных традиций. Русский нигилизм в отличие от западноевропейского не является выражением «усталости культуры», он представляет собой противоречивое выражение потребностей русской жизни, устремлен в будущее, обрисованное революционно настроенной мыслью. Разрушение старого в русском нигилизме непосредственно связано с поиском новой науки, нового искусства, нового человека, нового общества. Объединяющей силой в развитии двух традиций является понимание личности как ценности культуры и носителя культурных ценностей.

Ключевые слова: нигилизм, рационализм, иррационализм, пессимизм, индивидуализм, экзистенциализм, этический идеализм, система ценностей.

RUSSIAN AND WEST EUROPEAN PHILOSOPHICAL NIHILISM:

SIMILARITIES AND DIFFERENCES

Nagoy Fatima Nurdinovna
Ph.D., Associate Professor of Philosophy and Sociology Department

Volgograd branch of Russian Presidential Academy
of National Economy and Public Administration,
8, Gagarin str., Volgograd, 400131, Russia;
e-mail: [email protected]

The phenomenon of nihilism consistently reflected in domestic and western culture over the past two centuries, it testifies about dynamism and contradictions of historical and cultural events, about the mobility of borders of the world that engulfed the search out of the crisis. For a man of west European culture the philosophical nihilism implements critical function of culture, an important factor of historical and philosophy process is the issue of transformation faith into the mind of a critical attitude to its capabilities. Russian nihilism distinguishes the compound of a critical attitude to the existing society and the need to develop and implementing a program of radical reform. Of particular interest and the problem of the research in the article presents a solution to the problem of synchronization, convergence and unification of Russian and Western lines in understanding the phenomenon of nihilism.

The article reveals general and specific features of philosophical nihilism in line with these traditions. Russian nihilism in contrast to Western European nihilism is not the expression «culture fatigue», it is a contradictory expression of the needs of Russian life, looking to the future, described the revolutionary-minded thought. The destruction of the old in Russian nihilism is directly related to the search for a new science, new art, new man, a new society. The unifying force in the development of the two traditions is to understand the value of the person as a carrier of culture and cultural values.

Key words: nihilism, rationalism, irrationalism, pessimism, individualism, existentialism, ethical idealism, system of values.

Актуальность темы обусловлена наличием феномена нигилизма, который поступательно проявляется и отражается как культурой, так и общественным сознанием. В целом, нигилизм определяется через единство мировоззренческих и теоретических установок с необходимыми сопутствующими формами поведения людей, отраженными и вместе с тем обусловленными психологическими состояниями и мироощущением человека, отрицающего доминирующее представление об устройстве мира и общих правилах жизни в нем. Динамичная и нелинейная разработка этой темы идет начиная со второй половины XIX в.

Историко-теоретическим основанием начала обсуждения проблемы нигилизма в западной философии стала поляризация двух подходов. Для рационалиста Г. Гегеля логика представляла собой действительное соотношение между вещами, а его оппонент А. Шопенгауэр объяснил данный подход всего лишь привычками индивидуального человеческого мышления, сформулировал принцип индивидуализма, в рамках которого на месте логики оказалась психология [12]. Философский нигилизм для человека западноевропейской культуры с самого начала противостоит проявлению обществом «инстинкта смерти», а также реализует критическую функцию культуры, особенно проявляющую ее кризисы [4]. Результатом для философии стала ситуация, когда происходит оборачивание веры в разум критическим отношением к его возможностям. Можно сказать, что культура таким образом включила в себя критику — «иронизирование» человека над самим собой, когда смех выступает как инструмент или даже оружие такой критики, и произошло это приблизительно в одно время как в русской, так и в западноевропейской мысли.

Отношение самого известного западного нигилиста Ф. Ницше к феномену нигилизма было противоречивым, так же, как и его отношение к другим культурным феноменам — религии, науке, искусству [5]. Оно включало приветствие нигилизма как разрушения основ всякой веры и переоценки ценностей и, одновременно, выступление против психологической формы нигилизма как ослабления веры человека в себя. Иными словами, нигилизм как первый шаг такой переоценки необходим, но только отрицанием устаревших ценностей ограничиться нельзя, так как само по себе такого рода обесценивание способно обернуться цинизмом и пессимизмом. Следующий шаг — создание принципиально нового мироощущения, которое преодолевает пропасть между бытием и смыслом, позже речь пойдет о возвращении экзистенциальной тайны бытию, установлении нравственной неразрывности реального и идеального мира.

Таким образом, философский нигилизм обладает условным характером и требует преодоления, т.е. он представляет собой не результат, а средство выхода из ценностного кризиса европейской цивилизации. Ницше отказывает в однозначном доминировании рационалистическому аналитическому восприятию мира и концентрирует внимание на оформлении альтернативы как такого постижения мира, которое основано на целостном восприятии жизни как выражении воли, представляющей спонтанное духовное начало мира. Так выглядит преодоление нигилизма через восстановление цельности бытия, единства бытия и сознания, которые были утрачены в силу выбора рационального пути философией еще во времена Античности, забвения представления о человеке как природном интуитивном органическом существе через акцентирование человека познающего и противопоставленного природе в новоевропейском сознании. Как следствие, интеллект окончательно превращается в инструментальное средство для удобного рассмотрения мира, который в действительности лишен причинности, закономерности, последовательности. Ницшеанский нигилизм обладает условным характером и противостоит шопенгауэровскому пессимизму созидательным разрушением, принятием трагичности мира ради самоутверждения через повторение и возвращение к себе, выход за пределы биологической и социальной организации человека к духовным возможностям самого бытия.

Основоположник экзистенциализма М. Хайдеггер считает, что впервые понятие «нигилизм» как философское было введено Г. Якоби, который в письменном обращении к Фихте использовал термин «ничто» для обозначения того идеализма, которому противопоставляет свою позицию. Затем философ романтизма Ж. Поль нигилизмом назвал романтическую поэзию. Позже датский философ С. Кьеркегор обосновал положение о том, что эстетическая точка зрения есть позиция иронии и игры — выражение нигилизма, уровень первого шага в обретении экзистенции, шага непосредственного наивного человека, за которым может последовать этический и религиозный уровень выбора и решений [2]. Европейский (ницшеанский) нигилизм, по мнению М. Хайдеггера, шире понимания нигилизма через отрицание позитивизма, речь идет об историческом движении, в рамках которого «сверхчувственное» (божественное, святое) теряет приданную ему ценность. Нигилизм — событие, меняющее истину о сущем. Исчезновение прежних целей трактуется как освобождение и завершение, открывается критический образ истории [10].

В русской, прежде всего литературной, линии понятие «нигилизм» используется Н. Надеждиным в первой трети XIX в. Русский нигилизм в это время отличало соединение критического и даже разрушительного отношения к наличному обществу с потребностью и необходимостью разработки и воплощения радикальных общественных реформ. Следует отметить, что неожиданной стороной русского нигилизма выступил утилитаризм, так как считалось, что на смену абстрактному и предустановленному пониманию добра должно прийти учение о пользе, объявляющее критерием истины выгоду. Радикальные умонастроения стали одним из факторов разрушения эстетики «чистого» искусства, импульсом к становлению искусства как «сурового» суда над действительностью, отражения действительности как она есть, во всей полноте противоречий. Далее распространение нигилизма на науку и философию уже означало отрицание находящегося за пределами чувственного опыта и утверждение «невозможности метафизики».

Отметим, что сочинения Ницше получили известность в России только в последнее десятилетие XIX в. Задолго до этого сама русская философия уже сформировала те существенные особые черты, которые определили оригинальность как восприятия, так и переработки ницшеанских идей. Такой основой стали, в частности, многие из положений славянофилов А. Хомякова и И. Киреевского, направленные против отвлечённой системности рационализма западноевропейского мышления. Например, Киреевский противопоставил рационализму не ограниченное омертвляющим анализом цельное и «живое» познание, полагающее человеческую оценку явлений, прежде всего нравственно-эстетического характера. Далее он обличал кризис буржуазного (западноевропейского) сознания и общества, движущегося по пути меркантилизма. Позже усилиями А. Григорьева обновленное славянофильство вновь отвергает объяснительный рационализм и утверждает идею интуитивности и бессознательности творчества, органического единства и целостности мысли и жизни. Иными словами, введенное в обиход понятие «народных организмов» предвосхищает идеи и Н. Данилевского, и Ф. Ницше, и О. Шпенглера.

В свою очередь Н. Данилевский подводит черту обсуждению этого вопроса положением о том, что европейская цивилизация находится накануне неизбежного заката. Основные симптомы «болезни» — материализм, нигилизм, либерализм. Эти явления объявляются чуждыми по корням и даже вредными для естественного, органического развития. Кульминацией развития он считает славянскую цивилизацию — славяноцентризм, выступающий против доминирования европоцентризма. Его единомышленником выступил К. Леонтьев, отрицательно относившийся к современной ему Европе, обвинявший ее в поверхностности либерально-эгалитарного (уравнительного) прогресса, в то время как всякое уравнение (равенство) противоестественно, чуждо органическим законам мира, только в правовом поле идея равенства оправдывает свою положительную оценку. Заключительный этап в становлении общества Леонтьев обозначает как «вторичное смесительное упрощение», сущность которого образно представлена как ступень дряхлости человеческого организма. Причина социальной дряхлости общественного организма — утрата естественных начал разного рода неравенства (физического, социального, политического), смешение сословий, наций.

Это стало русским вариантом разведения идеи равенства и идеи справедливости с последующим акцентированием последней. По этому поводу Н. Данилевский приводит следующее сравнение: «Все различие между нашим нигилизмом и нигилизмом заграничным, западным заключается единственно в том, что там он самобытен, а у нас подражателен, и потому имеет некоторое оправдание, будучи одним из неизбежных результатов исторической жизни Европы, а наш висит на воздухе и… есть явление смешное, карикатурное» [1, с. 51].

Но нас интересует противоположное представление о содержании и судьбе нигилизма в России. Отметим, что в Германии нигилизм проявляет себя прежде всего в философии, а в России — в общественно-политической культуре с сильным идеологическим креном, в том числе в связи со слабой определенностью философской культуры. К числу русских нигилистов с течением времени начинают причислять даже просветителей, например, В. Белинского, Н. Добролюбова, Н. Чернышевского, Д. Писарева.

Нигилистические идеи Д. Писарева со временем становятся частью его концепции реализма. Идет формирование такого стиля мышления, который включает готовность и возможность пересмотра и отрицания освящённых временем и традицией понятий и оценок, а также тех социальных, нравственных и эстетических явлений, которые возникают на пути прогрессивного развития общества и личности, стремящейся к достижению цели. Нигилизм не является закрытой завершенной системой, он представляет собой принцип оценки со своей внутренней содержательной логикой. Контекст обозначен пониманием, что философия не система знаний, а философствование, подключающее нас к бытию, и мир в целом не столько рационален, сколько полон рационализаций.

Вместе с тем отношение Писарева к философии опиралось на отождествление философского знания с опытным научным знанием, с сохранением за философией социально-критической функции. Задачи публицистики, обращенной к думающей публике, у него звучат следующим образом: стереть предрассудки и выработать разумное миросозерцание, показать, что улетать мыслью в сферы фантазии преступно. Подчеркнем, что в рамках сформулированной цели объединены как задача отрицания (разбить предрассудки), так и задача построения (выработать миросозерцание).

В философии нигилизм начинается с отрицания незыблемой власти авторитетов. По поводу современных ему взглядов на творчество античных авторитетов Писарев пишет: «Исследователи, особенно немцы, проходя перед этими личностями, обезоруживают свою критику, скромно потупляют взоры и ограничиваются в отношении к ним ролью почтительного и аккуратного передатчика» [6, с. 31]. В то время как теория Платона — отрицание эмпирического права и утверждение приоритетности идеи, нивелирование личности и подчинение человека через превращение в винтик государственного механизма как единичности проявлению общего. Таким образом, с самого начала нигилизм в России выступал как закономерная составляющая развития русской философской мысли и социальной теории.

Обобщая сказанное, отметим, что русское наполнение понятия «нигилизм» подразумевает позицию, согласно которой следует признать в качестве «по-настоящему» существующего то сущее, которое дано в чувственном восприятии и, соответственно, представлено в нашем опыте. Как следствие, отрицается все то, что обосновано властью традиции или институтами власти. При сравнении с западноевропейским подходом обнаруживается размывание границ между объемами понятий «нигилизм» и «позитивизм», что объясняет присутствие среди представителей нигилизма мыслителей с различным и подчас противоположными мировоззренческими ориентирами. Более того, отрицательный тип человека (нигилиста) в русской литературе обозначил феномен оторванности интеллигенции от родных корней и соединение несогласия и отрицания со страданием в этом человеке.

Первым пересечением подходов и серьезным разбором философской концепции Ницше стала работа В.Преображенского, написанная в последнее десятилетие XIX в. Автор обращается к творчеству Ницше в поиске необходимого и реального пути преодоления мещанства и, одновременно, противостояния крепнущей социалистической социальной установке. Была дана достаточно глубокая критика моральных заповедей общества, в которых извращенно срослись христианский альтруизм и корпоративность, создавшие питательную почву для процветания утилитарного принципа полезности и счастья как отсутствия страдания.

В результате происходит обезличивание человека. Выход из регрессивного движения общества Преображенский, как и Ницше, видит в переоценке старых и провозглашении новых «скрижалей ценностей», возвышающих и облагораживающих человека. Главная заслуга немецкого философа — исторически первая западная постановка самой проблемы с позиции, находящейся над исторически преходящими нравственными оценками и воззрениями. Это позволило осуществить переход по ту сторону добра и зла, признать разнообразие морали, наличие «парадоксов» морали, включая несовпадение этического и практического, авторства правил нравственности, субъектов нравственного воспитания, иные вопросы, неразрешимые для теории морали. Такой взгляд на нравственность соотносит ее относительную и абсолютную природу, но с отказом от кантианской автономности морального закона. Уместно вспомнить положение Ницше о том, что у жизни нет иного смысла, кроме ее ценности и, соответственно, нравственно то, что поддерживает жизнь и безнравственно то, что ее прекращает. «Нравственность имеет только относительную ценность, а не абсолютную ценность. Относительная ценность нравственности измеряется упадком или взлетом жизни» [7].

Развернулась дискуссия, в рамках которой Н. Грот противопоставил «антихристианский» индивидуализм Ницше христианскому альтруизму Толстого, что еще раз обращает наше внимание на проблему соотношения гуманизма и гуманности, человеческого и человеколюбия, пассивного принципа «не вреди» и активного — «помогай». Сам автор выступил против концепции Ницше, защищающего «чистое» язычество и разрушающего нравственное миросозерцание христианина, и противопоставил ей позицию Толстого, утверждающего торжество христианских начал жизни. «Близость» этих очень разных мыслителей выражена в стремлении создать свободную личность и на этой основе новое общество и человечество. Но Грота интересует принципиальность их расхождения в выборе путей осуществления общего идеала. Пути эти с определенностью высказаны Ницше: «Чем больше зла, тем больше добра» (максимум зла, максимум добра), Толстой: «Чем меньше зла, тем больше добра» (минимум зла, максимум добра).

В связи с этим приведем три образа истории Ницше, образующие принцип историцизма против историзма: монументальная, антикварная и критическая. Человек — существо историческое. С другой стороны, положение Толстого «непротивление злу силою» отражает глубокое понимание того, что силою нельзя приумножить добро, нельзя сделать человека счастливым и свободным, следовательно, необходим поиск одной общей линии в мировой истории человеческой цивилизации без разрушительного плюрализма.

Только начиная с девяностых годов XIX в. идеи Ницше становятся одним из факторов движения эстетики декаданса (упадка), а также позицией для критики в русле очень разных идеалистических выступлений в философии и, прежде всего, в литературе. Так, Д. Мережковский, один из основателей «нового религиозного сознания», соотносит идеи Ницше с теми из течений русской философии, которые переосмысливают их в соответствии с идейными запросами русского идеализма.

Например, идею конца мира Мережковский считает значимой, так как она ставит человека и человечество на грань бытия и небытия, способствует осознанию конечности существования, так или иначе проявляет соотнесенность сущности и существования. Он показывает, что положения Ницше соответствуют и совмещаются с выводами, проистекающими «из глубин» русской жизни. «С двух разных, противоположных сторон подошли они к одной и той же бездне, дальше идти некуда, исторический путь пройден, дальше обрыв и бездна» (бездна заглядывает в нас) [3, с. 235] и приходит к выводу, что есть еще выход из этого кризиса рациональной и позитивной философии.

Таким выходом объявляется религия: когда кончается история, начинается религия, только она есть путь «созидающий», а не исторически обусловленный. Это интересная попытка использовать ницшеанский нигилизм для обоснования религии, более того, использовать, как это ни парадоксально, ницшеанскую критику религии в целом, его вывод о смерти Бога для оживления и усиления интереса к религии. И это в то время как Ницше «проклинает» христианство, заявляя, что оно, научив человека быть честным, ослабило тем самым природу.

Яркий представитель философии всеединства С. Франк описал в мемуарах историю своего знакомства с идеями Ницше. Основное впечатление от поэмы Ницше он обозначает как решение о внутреннем определении собственной судьбы. С. Франк определяет свою позицию как ситуацию «идеалиста-метафизика» — носителя духовного опыта, открывающего доступ (окно) к невидимой внутренней реальности бытия. Франк формулирует замысел — охарактеризовать подход Ницше как этический идеализм, и далее заключает, что учение Ницше: «нравственный кодекс жизни героя, впервые написанное евангелие для людей творчества и борьбы», «этика активного героизма», и даже «нравственный императив самопожертвования» [9, с. 46]. Заслуга Ницше — выработка новой этической системы на основе принципа любви к вещам и призракам.

Впервые выделенный и обозначенный вид нравственного чувства представлял собой одинаково удаленное как от эгоизма, так и от альтруизма, претендующее на большую ценность, чем человеколюбие чувство. Само понятие «любовь к призракам» было взято из положения Заратустры о том, что выше любви к ближнему любовь к дальнему и грядущему, а далее — любовь к вещам и призракам. В размышлении речь идет о любви к отвлеченным ценностям, которая преодолевается новым качеством чувства. В связи с этим приведем известное размышление Франка о природе зла как пустоте в душе человека, которой свойственно разрастание, иными словами, добро существует, а зло приходит. Речь идет о признании и принятии «моральных прав личности» как «священных и неотчуждаемых» прав человека, в то время как Ницше, протестуя против утилитаристского подхода, впадает в противоположную крайность и сближает «любовь к призракам» с эгоизмом.

В свою очередь Н. Тихомиров отмечает притягательность нигилистических идей Ницше для интеллигенции и поэтому связывает успех произведений М. Горького с ницшеанским характером героев его ранних рассказов. В целом, нигилизм Ницше оценивался в этом случае без учета конкретно-исторического контекста, прежде всего, ему придается характер бесполезного отрицания, в рамках которого ничего не разрешено, ничего не устранено, обнаруживается только безрезультатная постановка вопросов. Критика ведется с позиций абстрактного (отвлеченного) христианского гуманизма, вневременных вечных (общечеловеческих) ценностей, вместе с тем отметим те суждения, которые для нас представляют интерес. Как антитеза Ницше звучит Достоевский, который высказывает «смирение против гордыни» ради возрождения человека через силу христианской любви и понимание ограниченности сил человека. Речь идет о произрастании из ничтожества к величию.

Сложным и противоречивым было отношение к ницшеанскому нигилизму философа-идеалиста В. Соловьева, учение которого синтезирует высшие ценности — истину, добро и красоту во всеединое сущее на христианской основе. Это сущее выступает предметом философии в границах «мистического» объективного идеализма, который не совместим с ницшеанским отрицанием традиционной философии и традиционных ценностей религии и нравственности. Кроме того, находясь на позиции христианского гуманизма и высокой этической требовательности, мыслитель не мог принять апологию Силы и отрицание Добра. Соловьев не принял русское декадентство, выступил против культа индивидуализма, «сильной личности», против идеализации и признания конструктивности зла. Он с иронией пишет о «трепещущих» перед именем Заратустры.

Однако и Ницше, и Соловьев приходят к мысли о необходимости создать вместо традиционных умозрительных философских систем философию нового типа. Ею должна и может стать философия жизни, служащая не столько познанию мира, сколько выражению жизненной активности человека, цельного восприятия мира. Жизнь — понятие многоплановое, не поддающееся логическому определению, но именно она представляет собой нравственную ценность: будем мы о ней говорить в биологическом, космологическом или культурно-историческом смысле. Для Ницше основу жизни человека составляет органическое неравенство, «воля к власти», биологическая трактовка жизни как круга, вечного возвращения. Для Соловьева философия жизни — воплощение принципов христианства [8]. Ницше ищет социальный идеал в дохристианском варварском и раннем эллинском мире, стремясь оценить язычников, Соловьев же — в первом христианстве. Отвергая современную (буржуазную) цивилизацию, они оба искали ей альтернативу без учета реального процесса развития общества в мифологической или христианской иррациональности прошедших веков.

Значительной и близкой к западной форме отражением философского нигилизма стала позиция Л. Шестова — своеобразное русское ницшеанство до Ницше. Правомерность своего подхода он подкрепляет мыслью о том, что искусство не может быть ни выражением, ни объектом логического анализа, объяснение и понимание — разные формы обработки действительности. Задача искусства — выступать против регламентации, снять оковы с рвущегося к свободе человеческого ума, уничтожить «железную» необходимость. Отвергнув понимание искусства как отражения действительности, Шестов открывает в нем возможность собственных произвольных построений. Например, он представляет Достоевского как яркого выразителя тенденции, аналогичной ницшеанскому нигилизму. Позже Шестов займется отождествлением Достоевского и Кьеркегора, утверждая, что идеи и способы разыскания истины у них схожи. Шестов рассматривает творчество Достоевского как выражение и оформление персональных чувств и мыслей писателя. Он полностью отождествляет автора с его героями. Анархистская идея «подпольного» человека: «Свету ли провалиться, или мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться» — трактуется как авторская установка. Шестов видит в этом утверждение Достоевского о полной бессмысленности социального бытийствования вообще, хаотичности и в этом плане абсурдности жизни, надежд.

Вся прежняя философия, опиравшаяся на разум, оказывается бессильной перед ужасом и трагичностью жизни, зреет потребность в философии, осваивающей трагизм жизни и дающей возможность человеку повторить себя или самоутвердиться. Неограниченное сомнение — не что иное, как крах всех идеалов и ценностей. Смысл и философия трагедии Ницше и Достоевского состоит, вероятно, в том, что «надежда погибла навсегда, а жизнь есть». Жизнь и определяется как нечто бессмысленное по своей внутренней сущности, а если жизнь бесцельна, жестока и бессмысленна, то всякие планы ее переустройства в будущем столь же бессмысленны и иллюзорны. Таким образом, возвращается к жизни шопенгауэровское — мы живем в худшем из миров. Более того, такие планы порочны, ибо надежда на всеобщее счастье в будущем есть оправдание настоящего.

Описанный персонаж, отождествленный с Достоевским, приходит к отказу от всяких идеалов и надежд. Он считает идеи великого Сократа недоразумением, его призыв к самопознанию, веру в разум — бессмысленными. Позже, уже как защитник идей Кьеркегора, Шестов еще не раз обратится к Сократу, доказывая неприемлемость порождений разума, бессильного познать и изменить мир, использующего генерализирующий, обобщающий и, соответственно, упрощающий метод познания действительности. Мораль же неприемлема как форма оправдания науки в своей позитивной форме. Шестов критикует Канта за то, что тот освятил законы морали разумом, поставил веру в границы разума, установил неразрывную связь разума и чувства, настаивая на том, что наши чувства без мыслей слепы, а наши мысли без чувств — пусты. Наука имеет вечную союзницу — мораль, справиться следует сначала с моралью, а потом ограничить науку.

Человек может жить без моральных и научных ценностей, без центрированного мировоззрения, провозглашает философ. Он пишет о кризисе сознания интеллигенции, которая привыкла плакать над страданиями народа, взывая к справедливости, и требовать новых порядков, а теперь еще и разочаровалась в собственных идеалах. Принципиально новые установки — признание недостаточности науки и разума в силу сложности жизни, неустранимости в ней противоречий в перспективе — создают предпосылки признания нового типа реальности или «новой рациональности». Традиционная «определённость» должна быть отвергнута, потому что она создаёт иллюзию прочного знания. Более того, философия не должна объединяться с логикой, она есть искусство, выводящее человека в царство фантазии. Оптимизм, вера в разум и прогресс тождественны мещанским добродетелям и буржуазной добропорядочности. Истинное выражение свободы, по Шестову, — в алогизме, антисциентизме, иррационализме, в искажении всех привычных понятий и, наконец, в концепции теоретического нигилизма: пусть с ужасом отвернутся от нас будущие поколения, пусть история заклеймит наши имена как изменников общечеловеческому делу, — мы всё-таки будем слагать гимны уродству, разрушению, безобразию, хаосу, тьме… [11].

Таким образом, подводя итоги, подчеркнем, что русский нигилизм в отличие от западной линии — это не столько синоним неверия или «усталости культуры», ослабления веры человека в свои силы, а своеобразная переработка позитивизма, иррационализма, индивидуализма и социально-этического утопизма. Русский нигилизм — это противоречивое выражение потребностей жизни, которая спонтанна и вместе с тем целесообразна и устремлена в будущее, обрисованное революционно настроенной мыслью. Разрушение старого в русском нигилизме непосредственно связано с поиском новой науки и нового искусства, нового человека, нового общества.

Список литературы

1. Данилевский Н.Я. Происхождение нашего нигилизма. URL: http://www.pereplet.ru/history/
   Author/Russ/D/Danilevskij/nihilism.html (дата обращения: 01.03.2015).
2. КьеркегорС. Страх и трепет. М.: Республика, 1993. 383с.
3. МережковскийД.С. Толстой и Достоевский. URL: http://az.lib.ru/m/merezhkowskij_d_s/text_
   1902_tolstoy_i_dostoevsky.shtml (дата обращения: 01.03.2015).
4. НагойФ.Н. Онтологические и гносеологические модели философии истории: от прошлого к будущему // Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. 2013. Вып.3(15). С. 66–73.
5. НицшеФ. Антихристианин // Сумерки богов. М.: Политиздат, 1989. С.17–94.
6. ПисаревД.И. Идеализм Платона. URL: http://iph.ras.ru/elib/Pisarev_Idealism_Platona.html (дата обращения: 01.03.2015).
7. ПреображенскийВ.П. Фридрих Ницше: критика морали альтруизма. URL: http://www.nietzsche.ru/look/century/preobragen/ (дата обращения: 01.03.2015).
8. СоловьевВ.С. Оправдание добра. Нравственная философия // СоловьевВ.С. Сочинения: в 2т. Т.1 М.: Мысль, 1988. С.47–
9. Франк С.Л. Ф. Ницше и этика «любви к дальнему» // ФранкС.Л. Сочинения. М.: Изд-во МГУ, 1990. С. 6–64.
10. Хайдеггер М. Европейский нигилизм // Проблема человека в современной западной философии. М.: Просвещение, 1988. С. 261–313.
11. Шестов Л. Апофеоз беспочвенности. Опыт адогматического мышления // Шестов Л. Сочинения: в 2т. Т. 2. Томск: Водолей, 1996. С. 3–178.
12. Шопенгауэр А. Афоризмы житейской мудрости. М.: Прогресс, 1990. 101 с.

Получено 09.03.2015

References

1. Danilevsky N.Ya. Proishozhdenie nashego nigilizma [Our nihilism’s origin]. Available at: http://www.pereplet.ru/history/Author/Russ/D/Danilevskij/nihilism.html. (Accessed 01.03.2015). (In Russian).
2. Kierkegaard
3. Merezhkovsky D.S. Tolstoy i Dostoevsky [Tolstoy i Dostoevsky]. Available at: http://az.lib.ru/m/merezhkowskij_d_s/text_1902_tolstoy_i_dostoevsky.shtml (Accessed 01.03.2015). (In Russian).
4. Nagoy F.N. [Ontological and gnoseological models of the philosophy of history: from the past to the future]. Vestnik Permskogo universiteta. Seriya «Filosofiya. Psihologiya. Sotsiologiya» [Perm University Herald. Series “Philosophy. P]. 2013, iss. 3(15),66–73. (In Russian).
5. Nietzsche F. [The Antichrist]. Sumerki bogov [Twilight of the Gods]. Moscow, Politizdat Publ., 1989, pp. 17–94. (In Russian).
6. Pisarev D.I. Idealism Platona [Plato’s idealism]. Available at: http://iph.ras.ru/elib/Pisarev_Idealism_Platona.html (Accessed 01.03.2015). (In Russian).
7. Preobrazhensky V.P. Fridrih Nittsshe: kritika morali al’truizma [http://www.nietzsche.ru/look/century/preobragen/. (Accessed 01.03.2015). (In Russian).
8. Solov’ev V.S. [Approval of good. Moral philosophy]. Solov’ev V.S. Sochineniya: v 2 t. T. 1. [Oeuvre in 2 vol. Vol. 1]. Moscow, Mysl’ Publ., 1988, pp. 47–580. (In Russian).
9. Frank S.L. []. Frank S.L. Sochineniya [Oeuvre]. Moscow, Moscow State University Publ., 1990, pp. 6–64. (In Russian).
10. Heidegger M. [European nihilism]. Problema cheloveka v sovremennoj zapadnoj filosofii [Problem of a man in modern western philosophy]. Moscow, Prosveschenie, 1988, pp. 261–313. (In Russian).
11. Shestov L. [Apotheosis of groundlessness. Experience of antidogmatic thinking]. Shestov L. Sochineniya: v 2 t. T. 2 [Oeuvre in 2 vol. Vol. 2]. Tomsk, Vodolej Publ., 1996, pp. 3–178. (In Russian).
12. Schopenhauer

The date of the manuscript receipt 09.03.2015

Просьба ссылаться на эту статью в русскоязычных источниках следующим образом:

НагойФ.Н. Русский и западноевропейский философский нигилизм: сходства и различия // Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. 2015. Вып. 2(22). С. 40–47.
doi: 10.17072/2078-7898/2015-2-40-47

Please cite this article in English as:

Nagoy F.N. Russian and west european philosophical nihilism: similarities and differences // Perm University Herald. Series «Philosophy. Psychology. Sociology». 2015. Iss. 2(22). P. 40–47.
doi: 10.17072/2078-7898/2015-2-40-47

Что значит нигилизм — понятие нигилизма, как отрицания современности

Что лучше – быть категоричным в суждениях или оставаться демократичным и стараться понимать и принимать чужое мнение? Каждый из нас выбирает свое, то, что ближе. Существует много разных выражающих позицию человека течений. Что представляет из себя нигилизм, и какие есть принципы нигилизма — предлагаем разобраться.

Нигилизм — что это?

Все словари говорят, что нигилизм – это мировоззрение, ставящее под сомнение общепринятые принципы, нормы нравственности и ценности. Можно найти определение отрицания, полного отрицания социально-нравственного явления и умонастроения. Становится очевидно, что определение данного термина и его проявление в разные времена было разным и зависело от культурно-исторического периода.

Важно говорить про нигилизм и его последствия. В современном мире нередко можно слышать дискуссии относительно того, является данное течение заболеванием или, наоборот, лекарством от недуга. Философия сторонников этого течения отрицает такие ценности:

• нравственные принципы;
• любовь;
• природа;
• искусство.

Однако человеческая нравственность основывается на данных фундаментальных понятиях. Каждый человек должен понимать, что в мире есть ценности, отрицание которых является невозможным. Среди них – любовь к жизни, к людям, желание быть счастливым и наслаждаться красотой. По этой причине последствия такого отрицания могут быть негативными для сторонников данного направления. Как вариант, спустя время человек осознает неправильность своих суждений и отказывается принимать нигилизм.

Кто такой нигилист?

Под нигилизмом понимают жизненную позицию отрицания. Нигилист — это человек, который отрицает принятые в обществе нормы и ценности. Помимо того, такие люди не считают нужным склоняться перед какими-либо авторитетами и мало во что и в кого верят вообще. При том, для них не имеет значение даже авторитет источника. Интересно, что впервые данное понятие возникло еще в Средние века, когда было отрицание существования и веры в Христа. Спустя время появились новые виды нигилизма.

Нигилизм — плюсы и минусы

Понятие нигилизм как отрицание современности выражает негативное отношение определенного субъекта к определенным ценностям, взглядам, нормам, идеалам. Он представляет собой форму ощущения мира и определенного социального поведения. В качестве течения общественной мысли нигилизм возник давно, но свою популярность получил в прошлом столетии в странах Западной Европы и России. Тогда его связывали с именами Якоби, Прудона, Ницше, Штирнера, Бакунина, Кропоткина. Это понятие имеет свои плюсы и минусы. Среди преимуществ нигилизма:

1. Возможность человека проявить свою индивидуальность.
2. Возможность личности заявить о себе, отстоять собственное мнение.
3. Поиски и вероятность новых открытий.

Однако есть у нигилизма немало противников. Они называют следующие недостатки течения:

1. Категоричность в суждениях, приносящая вред самому нигилисту.
2. Невозможность выйти за рамки собственных взглядов.
3. Непонимание со стороны окружающих.

Виды нигилизма

Такое понятие как нигилизм в современном обществе разделяют на множество видов, основные такие:

1. Мереологический – определенная позиция в философии, утверждающая, что состоящие из частей объекты не существуют.
2. Метафизический – теория в философии, говорящая, что существование объектов в реальности не является обязательным.
3. Эпистемологический – отрицание знания.
4. Моральный – метаэтическое представление, что ничто не может быть аморальным или моральным.
5. Правовой – активное или же пассивное отрицание обязанностей личности и установленных государством правил, норм.
6. Религиозный – отрицание и даже порой бунт против религии.
7. Географический – отрицание, непонимание, неправильное использование географических направлений.

Правовой нигилизм

Под правовым нигилизмом понимают отрицание права как некого социального института, а также системы правил поведения, успешно регулирующей взаимоотношения людей. Данный юридический нигилизм состоит в отрицании законов, приводящий к противоправным действиям, хаосу и торможению правовой системы. Причины правового нигилизма могут быть такими:

1. Законы не соответствуют интересам граждан.
2. Исторические корни.
3. Разные научные концепции.

Моральный нигилизм

Научная литература говорит, что значит нигилизм и какие есть его виды. Моральным нигилизмом принято называть метаэтическую позицию, согласно которой ничто не может быть аморальным или моральным. Сторонник данного вида нигилизма предполагает, что убийство вне зависимости от причин и обстоятельств нельзя назвать хорошим или плохим поступком. Моральный нигилизм является близким к моральному релятивизму, признающим за высказываниями некую возможность быть как истинным, так и ложным в субъективном смысле, но при том не допускает их объективной истинности.

Юношеский нигилизм

Известно про понятие нигилизм и подрастающему поколению. Нередко в подростковом возрасте дети хотят лучше понять себя и выбрать собственный жизненный путь. Однако нередки случаи, когда подросток многое отрицает. Такое поведение называют юношеским нигилизмом. Юношеский нигилизм, как и юношеский максимализм, представляет из себя пылкое и порой даже сопровождающееся яркими эмоциями отрицание чего-либо. Этот вид нигилизма может быть присущ не только подросткам и юношам, но и эмоциональным людям разного возраста и проявляется в самых разных сферах:

• в религии;
• в культуре;
• в общественной жизни;
• в знаниях;
• в правах.

Мереологический нигилизм

Один из распространенных видов такого понятия как нигилизм в наше время – мереологический. Под ним принято понимать некую философскую позицию, по которой состоящие из частей объекты не существуют, а есть только базовые объекты, не состоящие из частей. Примером может быть лес. Нигилист уверен, что в реальности он не существует как отдельный объект. Это множество растений в ограниченном пространстве. Само понятие «лес» создали для того, чтобы облегчить мышление и общение.

Географический нигилизм

Бывают самые разные формы нигилизма. Среди них – географический. Он заключается в отрицании и непонимании непоследовательного использования:

• географических направлений;
• географических признаков частей света;
• подмене географических направлений;
• частей света культурологическим идеализмом.

Данный вид нигилизма является новым понятием. Нередко его называют неправильным, говоря про то, что при отрицании значений за природными условиями и пытаясь вырвать человеческое общество из материального мира, можно прийти к идеализму. Другими словами, данный недостаток состоит в том, что при игнорировании естественной среды это может привести к недоучету данных условий. Учитывая их влияние нужно осознавать, что на разных его этапах одинаковое сочетание природных условий может иметь разное значение и при этом оказывать не одинаковое внимание.

Эпистемологический нигилизм

Под эпистемологическим нигилизмом понимают радикальную форму скептицизма, утверждающую сомнительность возможности достижения знаний. Он возник как реакция на идеал и универсальную цель древнегреческого мышления. Первыми поддержали скептицизм софисты. Спустя время сформировалась отрицающая возможность идеального познания школа. Уже тогда была понятна проблема нигилизма, заключающаяся в нежелании его сторонников получать необходимые знания.

Культурный нигилизм

Популярный современный нигилизм – культурный. Он проявляется в отрицании культурных направлений во всех сферах жизни общества. Еще в шестидесятых годах на Западе возникло мощнейшее движение «контркультура». Тогда оно опиралось на взгляды Руссо, Ницше и Фрейда. Контркультура полностью отрицала всю западную цивилизацию и буржуазную культуру. Самая резкая критика направлялась против культа потребительства массового общества и массовой культуры. Сторонники этого направления были уверены, что достоин сохранения и развития только авангард.

Религиозный нигилизм

Справедливым будет утверждение, что нигилизм — современное явление. Одним из его самых популярных видов является религиозный нигилизм. Под данным термином принято понимать восстание бунт против религии с позиции эгоистической личности, отрицание и негативное отношение к духовным ценностям общества. У такой критики религии есть своя специфика, выражающаяся в бездуховности, прагматическом отношении к самой жизни. Без преувеличения нигилиста можно назвать циником, для которого нет ничего святого. Такой человек может осквернять религию из-за своих эгоистических целей.

Социальный нигилизм

Социальный нигилизм — это течение, выражающееся в самых разных проявлениях, среди которых:

1. Непринятие определенными слоями общества существующего курса реформ.
2. Непринятие нового уклада жизни и новых ценностей.
3. Недовольство нововведениями, переменами.
4. Социальные протесты против различных шоковых методов и преобразований.
5. Несогласие с разными политическими решениями.
6. Неприязнь (иногда вражда) по отношению к государственным институтам.
7. Отрицание западных образцов поведения.

 

Борис Гройс. Диалектика нигилизма

I. Утопия и смерть

В последнее время идеи универсализма не пользуются популярностью. Дело в том, что под влиянием Мишеля Фуко универсализм большей частью ассоциируется с универсальной нормой — с представлением о белом мужчине, руководствующимся в своем поведении рациональными доводами и соображениями. Естественно, что такая норма кажется социально доминантной, но никак не универсальной. Отсюда возникает симпатия к девиантным формам поведения: одержимости страстью, иррациональной ставке на случайность, но также и ко всем видам этнических, гендерных и прочих различий, не укладывающихся в доминирующую норму.

Тут надо, однако, сразу сказать, что понимание универсализма как доминирующей нормы диктуется социологическим, научным взглядом на человека. Фуко и был в первую очередь социологом и историком науки. Хайдеггер в свое время, впрочем, справедливо сказал, что наука не умеет думать.

Но что означает думать? Думать означает: думать о смерти.

Действительно, универсальным является исключительно отношение человека к смерти. Смерть есть единственное и универсальное содержание человеческого существования. Смерть есть ничто. В смерти внешний мир исчезает — но и тело человека исчезает в процессе разложения. И тут следует заметить: все телесные свойства, соответствующие так называемой «норме», так же исчезают, как и все свойства, соответствующие «отклонениям от нормы». В результате молекулы тела разбегаются — и тут уже не различить, где была норма, а где — отклонения от нее. Эта загробная пустота на месте тела и есть то, что гарантирует универсальность тела.

Все дело в том, что эта пустота не застигает человека врасплох, как это происходит с другими животными. Мы знаем, что мы умрем. Это знание противопоставляет нас природе и обществу. Поскольку человек знает, что его будущее есть ничто, он поселяется в нем уже при жизни — тем более, что и воспоминания человека о прошлом уходят в ничто. Действительно, мы не можем вспомнить сцены нашего рождения. А это означает, что нам вообще нечего вспомнить.

Человек идет из ничто в ничто — из пустоты в пустоту. Иначе говоря, человек в основе своей утопичен — для него нет места в мире. Утопия не есть нечто, что должно быть достигнуто. Утопия — это то ничто, в котором мы всегда уже живем. Пустота, ничто, утопия — и есть суть имена для универсального в человеке.

Впрочем, тут возникают различия. Различия эти относятся к тому, как персональная утопия соотносится с внешним природным и общественным пространством.

Здесь можно различить по меньшей мере три модели.

1) Религия.

Индивидуальное культивирование персональной утопии пренебрегает внешними обстоятельствами, оставляя, как говорил Витгенштейн, все на своих местах.

Таков путь ранних христианских анахоретов и буддийских монахов. Таков путь Сартра в его ранний период. Сартр полагает, как это и положено истинному философу, что человек есть ничто — существование без сущности. В то же время Сартр, конечно, уже не имеет в своем распоряжении возможностей замкнуться в своей личной утопии — возможностей, которые предоставляли человеку более архаичные культуры. Поэтому Сартру остается только культивировать личный стоицизм в сочетании с ненавистью и отвращением к природе и обществу. Все, что Сартр видит, вызывает у него тошноту; а взгляд другого ввергает его в адские муки. Отсюда знаменитое сартровское: ад — это другие.

2) Искусство.

Здесь речь идет о попытке создать во внешнем мире пространство пустоты — и поселиться в нем. Этот ход хорошо описан во второй части эссе Хайдеггера «Исток художественного творения». Хайдеггер говорит, что цель архитектора — произвести разрыв в толще мира. Истинный архитектор строит пустоту — не здание, на которое следует смотреть со стороны, а, напротив, место, в которое надо войти и из которого открывается вид на окружающий мир. Здесь пространство пустоты, пространство ничто овнешняется. Согласно Хайдеггеру, архитектор может пригласить в эту пустоту народ. Действительно, в ничто может войти каждый — и никому не будет тесно. В истории искусства (и на это уже обращали внимание) к хайдеггеровскому овнешнению ничто ближе всего «Черный квадрат» Малевича. Малевич так и описывал его, как «ничто форм». Современникам (в частности, Бенуа) черный квадрат показался скучным. Здесь, кстати, следует упомянуть о том, что эссе «Исток художественного творения» Хайдеггер написал через несколько лет после того, как прочел цикл лекций, посвященный скуке. В них Хайдеггер доказывал, что пустота, ничто субъективности, внутренне переживается как раз в состоянии скуки — когда все вещи мира становятся одинаково скучны. Хайдеггер приводит в своих лекциях различные примеры ситуаций, которые переживаются нами как скучные. Как наиболее скучную ситуацию Хайдеггер описывает званый ужин с коллегами.

3) Политика.

Политическим действием, в котором ничто субъективности обнаруживает себя, является, согласно Гегелю, революция (как он описывает ее на примере Французской революции в своей «Феноменологии духа»). Здесь субъект переходит от самосозерцания и производства искусства к политическому действию. Но поскольку субъект есть ничто, единственным действием, на которое он способен, является негация, разрушение. Революция разрушает все существующие общественные институты — и приводит общество к пункту ноль, в котором субъективность встречается сама с собой, то есть со смертью. Любая революция совершается во имя освобождения. Но субъективность не может освободиться сама от себя, капитулирует перед господством смерти — и отступает. Здесь, согласно Гегелю, начинается контрреволюция.

Революционная встреча ничто с самим собой всегда имеет экстатический характер. Гегель пишет о его ревитализирующем эффекте и предполагает, что революции могут иметь репетитивный характер. Сам Гегель отвергает это предположение, поскольку оно противоречит его теории исторического прогресса. Но многие постгегельянские авторы, такие, как Батай, Кайуа или Бахтин, понимали революционное насилие как форму ревитализации субъекта. Человек устает от постоянных скуки и отвращения, которые являются фундаментальными модусами его отношения к миру, — и восстает против мира, пытаясь сделать его похожим на себя, то есть обратить в ничто. Недаром нам так нравятся фильмы-катастрофы или фильмы, рассказывающие о вторжении инопланетян. Мир надоел нам. Нормы и отклонения от них надоели нам в равной степени. Хочется все их послать куда подальше. В этом смысл революции.

Ницще был, конечно, прав в том, что выбор, который предоставляет нам жизнь, сводится к выбору между пассивным и активным нигилизмом. Мы либо эстетизируем скуку жизни, либо восстаем против нее. Но, к счастью, мы не принадлежим к этому миру — мы живем не в мире, а в утопии.

 

II. Государство и ничто

Понятие «нигилизм» было, как известно, введено в оборот Тургеневым. Один из героев тургеневского романа, а именно Базаров, был назван нигилистом потому, что он отрицал реальность каких-либо идеалов истинного, доброго и прекрасного, а соответственно, и всю форму их культурной репрезентации. Имя героя, Базаров, указывает на то, что Тургенев имел здесь в виду скорее капитализм и рынок, нежели социализм, но впоследствии именно социалистов стали чаще всего называть нигилистами. Ницше, бывший поклонником русской литературы, диагностировал всю культуру своего времени как нигилистическую — и призывал к преодолению нигилизма. Почти всю постницшеанскую мысль можно считать реакцией на этот призыв — попыткой преодолеть нигилизм. Отсюда возник культ телесности, который мы наблюдаем уже многие десятилетия. Действительно, если вся культура обрушилась в ничто, то возникают две возможности для человеческого существования: 1) человек как разрыв в единстве мира, как чистая негативность, 2) человек как тело, как животное среди других животных.

Если человек понимается как тело, то все его претензии на дискурсивную или иную культурную саморепрезентацию автоматически отвергаются как пустая претензия. Здесь нигилизм превращается в радикальный позитивизм: человек совпадает со своим телом, как оно фактически показывает себя в социальном пространстве. Действительно, тело человека наблюдаемо — и таким образом можно установить объективные сходства и различия между различными телами. Человечество распадается на массу различных тел — мужских и женских, склонных к той или иной сексуальной ориентации, этнически различных, принадлежащих к разным поколениям, здоровых и больных и так далее. Задача науки — изучить эти тела, задача политики — найти наилучшее соотношение между этими телами в социальном пространстве.

По этой же линии различения между телами идет и современный раскол между правыми и левыми. Левые стремятся улучшить положение различных меньшинств — женщин, этнических меньшинств и других. Правые вяло (или в некоторых случаях активно) сопротивляются. Но в любом случае топография конфликта между правыми и левыми в последнее время радикально изменилась. Раньше левые были за бедных, а правые — за богатых. Или, говоря в марксистских терминах, левые были за рабочий класс, правые — за капиталистов. Но в перспективе современного позитивизма подобное противостояние не имеет смысла. На индивидуальном человеческом теле не написано, богат человек или беден, капиталист он или рабочий. Чтобы провести такие различия, необходимо опираться на некую теорию, которая структурирует человечество по признакам не телесных, а экономических различий — например, на марксизм. Но в наше время подобные теории отвергаются как «абстрактные», устаревшие и «тоталитарные», поскольку человеческое тело признается единственной реальностью. В результате траектория раскола между правым и ле­вым меняется.

Ранее солидарность была горизонтальной — бедные были солидарны в борьбе против богатых. Если бедный становился богатым, то, соответственно, его положение относительно фронтов классового конфликта менялось — вчерашний друг становился врагом. Но теперь дело выглядит иначе. Оттого, что какая-то женщина стала богатой, она не перестала быть женщиной. Оттого, что, скажем, афроамериканец стал богатым, цвет его кожи не изменился. Соответственно, солидарность неуспешных женщин и афроамериканцев с успешными женщинами и афроамериканцами не утрачивается — напротив, она даже усиливается, поскольку их успех, как кажется, обещает успех и тем, кто пока остались неуспешными. Иначе говоря, при замене классовых критериев на телесные горизонтальная солидарность заменяется на вертикальную. В этом, кстати говоря, истинная причина краха традиционных левых партий — от коммунистов до социал-демократов — краха, который уже давно происходит по всему миру. Не пролетарии всех стран соединяются, а курды, женщины, представители ЛГБТ и так далее.

Впрочем, есть одна идеологическая компонента, которую новые левые унаследовали от старой, социалистической левой. А именно, социалисты думали, что государство выражает интересы класса капиталистов — как и сейчас многие думают, что государство отражает интересы патриархата, белых, гетеросексуалистов и других.  Впрочем, то же думают старые и новые правые. Поэтому и те, и другие удивляются, когда при замене, скажем, мужчин на женщин ничего не меняется. В чем, собственно, разница между Тэтчер или Меркель и любым аналогичным политиком мужского пола? Очевидно, что никакой.

Дело в том, что современные постреволюционные государства являются чисто нигилистическими. Они представляют только ничто, пустоту, смерть — и более ничего. Традиционные государства действительно опирались на заветы прошлого, на волю Божью — или ставили себе цели, которые они хотели достичь в будущем. Иначе говоря, «мирская» государственная власть репрезентировала онтологическую власть: Божественную власть, власть разума, законы природы или логики истории. Соответственно, эти государства осуществляли некий план: Божественный план, прогресс разума, достижение счастья на Земле и так далее. Естественно, возникали вопросы по поводу того, как эти планы осуществлялись и вообще как государственная власть соотносилась с онтологической властью, которую она номинально представляла. Здесь открывалась возможность критики и рациональной дискуссии о природе и целях власти.

Современные государства не имеют ни основы в прошлом, ни цели в будущем. Вера в онтологию власти уже давно утрачена. Бог, как известно, умер. Разум запутался в собственных противоречиях, а человеческая природа оказалась искусственно манипулируемой. Мы живем в эпоху онтологического безвластия, онтологической анархии. Современное государство и репрезентирует эту онтологическую анархию. Часто считают, что анархия противостоит государству. Но дело обстоит как раз наоборот. Анархия является содержанием современного государства. Все государственные правила и запреты имеют цель заключить разрушительные энергии анархии внутри самого государства — не допустить население к контакту с ними, не дать ему заразиться бациллами ничто. Негативная энергия анархии универсальна — она изнутри подпитывает власть и ее универсалистские претензии. Именно негативный универсализм анархии обеспечивает превосходство власти над подданными, которые руководствуются «позитивными», приватными интересами и желаниями, диктуемыми устройством их тел.

Современные государства можно описать как хрупкие сосуды, внутри которых содержится ничто — революционная энергия чистого разрушения. Стенки этих сосудов со временем прохудились — и того и гляди дадут течь. Поэтому все смотрят на современные государства — и, в особенности, на три ведущие нигилистические империи — с иррациональным ужасом. Ни о какой рациональной критике здесь не может быть и речи. Во время финансового кризиса о некоторых банках говорили, что они слишком велики, чтобы упасть (too big to fail). Но в еще большей степени это можно сказать о трех сегодняшних империях, чьи конфликты напоминают конфликты трех империй в романе Оруэлла «1984». Понятно, что крах хотя бы одной из этих империй может вызвать разлив разрушительных энергий, от которых никому не удастся укрыться.

И это будет энергия скорее холода, нежели пламени. В свое время Ницше говорил, что государство — это самое холодное из всех чудовищ. Противостоять этому холоду можно только осуществив операцию интеллектуальной самокриогенизации. Желательно до нуля по Кельвину.

Солнечный нигилизм: «С тех пор, как я обнаружил свою никчемность, моя жизнь стала драгоценной» | Австралийский образ жизни

Обычно я с осторожностью отношусь к прозрениям, моментам лампочки и неожиданным открытиям, которые меняют порядок жизни. Но, возвращаясь домой вечером в начале этого года, мое существование изменилось с единственной мимолетной мыслью.

Я находился в хроническом стрессе на работе, переполнялся ожиданиями, цеплялся за чувство достижения или высшей цели и на цыпочках приближался к полному истощению. Потом меня осенило: «Какая разница? Однажды я умру, и меня все равно никто не вспомнит.

Я не могу объяснить чувство облегчения. Как будто мое тело выбросило запасы кортизола, что позволило моим легким полностью надуть воздух впервые за несколько месяцев. Стоя на обочине дороги, я смотрел на небо и думал: «Я всего лишь кусок мяса, несущийся в космосе на камне. Бессмысленно, бесполезно, бессмысленно ». Это было одно из самых утешительных открытий в моей жизни. Я открыл для себя нигилизм.

Нигилизм существовал в той или иной форме в течение сотен лет, но обычно ассоциируется с Фридрихом Ницше, немецким философом 19-го века (и предпочтительным пессимистом для старшеклассников с поднутрениями), который предположил, что существование бессмысленно , моральных кодексов бесполезны, а Бог мертв.

В этом десятилетии произошло культурное возрождение. Посмотрев на основные принципы, легко понять, почему. Аргумент Ницше о том, что «каждое убеждение, каждое мнение о чем-то истинном, обязательно ложно, потому что истинного мира просто не существует», кажется пугающе актуальным, когда мы натыкаемся на «постправдивую» реальность.

В то время как Ницше (и готы, с которыми вы выросли) заставляют все это звучать как облом, поколения Y и Z смотрят на вещи более оптимистично и абсурдно. Современный нигилизм отточен с помощью мемов и шуток в Твиттере.Это проявляется в том, что подростки едят стручки Tide, фанаты умоляют знаменитостей сбить их на своих машинах, а также в большом количестве странных телешоу. Оказывается, спуск в небытие может быть довольно забавным.

Наблюдаем ли мы появление нового, более солнечного поколения нигилистов? Если смысл и цель являются переоцененными иллюзиями, то также может быть любое ощущение, что вы особенный или обречены на великие дела. Это бальзам для группы, которая сгорает из-за исключительности, экономических спадов, исполнительского мастерства, жилищных кризисов и лучшей жизни в Instagram.

Разрешить контент из Instagram?

Эта статья содержит материалы, предоставленные Instagram. Мы просим вашего разрешения перед загрузкой чего-либо, поскольку они могут использовать файлы cookie и другие технологии. Чтобы просмотреть это содержимое, нажмите «Разрешить и продолжить» .

В своей коллекции эссе «Зеркало трюка»: размышления о самообмане писательница из Нью-Йорка Цзя Толентино пытается понять культуру и условия постглобального финансового кризиса в Америке. В частности, как культы самооптимизации и идентичности оставили нас потерянными и апатичными.В нескольких обзорах при обсуждении книги использовался термин «нигилистический», относящийся как к содержанию, так и к тому, как они себя чувствовали.

Но, разговаривая с ней в начале этого года, Толентино высказал более теплый взгляд. Она призналась, что обнаружила чувство незначительности «действительно вдохновляющим» для ее написания, добавив: «Если мы здесь всего лишь на мгновение, и в целом, если ничего не имеет значения, это похоже на карт-бланш на безумие. вне. Чтобы попробовать много вещей, постарайтесь сделать что-нибудь изо всех сил, потому что шансы настолько высоки, что ничто из этого не означает ничего, что извращенно заставляет меня пытаться.

Она не рассматривала бесцельность как яд, проникающий в нашу жизнь, чтобы превратить нас в злодеев-нигилистов из Большого Лебовски . Скорее она утверждала, что у него есть потенциал, чтобы определить и успокоить страдающее поколение: «Я думаю, что это состояние тысячелетия. Это своего рода экстатическое, в основе своей ироничное, но в то же время невероятно искреннее, безумное качество ».

Разрешить контент из Instagram?

Эта статья содержит материалы, предоставленные Instagram. Мы просим вашего разрешения перед загрузкой чего-либо, поскольку они могут использовать файлы cookie и другие технологии.Чтобы просмотреть это содержимое, нажмите «Разрешить и продолжить» .

В прошлом году на разных концах света двое старшеклассников представили рассказы TEDx о нигилизме. Элиас Скьолдборг, ученик средней школы Hanwood Union в Вермонте, вышел на сцену, чтобы изложить свои доводы в пользу оптимистического нигилизма . Он был удачно озаглавлен «Или как быть счастливым эмо».

Во время своей презентации он напомнил аудитории своих одноклассников: «Если бы вы умерли прямо сейчас, это не имело бы значения, большая картина.Если бы ты никогда не родился, всем было бы наплевать.

Это хорошие новости. «То, что жизнь не имеет смысла, не повод … грустить», — сказал он. Если наша жизнь ненужна, то единственное указание, которое у нас есть, — это выяснить, как найти счастье в нашем мгновенном всплеске сознания. Например, он услужливо предлагал своей аудитории заниматься хобби, помогать другим, решать проблемы, а не создавать их, и просто стараться изо всех сил.

Разрушая стереотип подростка-нигилиста, Сиддхарт Гупта представил свое выступление «Признания экзистенциального нигилиста» в розовой рубашке с пуговицами.Старшеклассник Международной школы Кадьяканала в Индии признался, что его вера в бесполезность жизни дала ему «возможность найти смысл во всем, что я делаю».

Не обремененный большой миссией, он был свободен искать свое: «Я все еще считаю, что в жизни нет внутреннего смысла, но теперь я считаю, что из-за этого нет причин не отдавать все, что у меня есть, и пытаться. чтобы создать свой собственный смысл в этом, скорее всего, пустом существовании ».

Одна из многих критических замечаний по поводу нигилизма заключается в том, что он открывает двери для безудержного эгоизма.Это следующий логический шаг, если вы думаете, что от жизни нет ничего, кроме личного счастья и удовольствия. Тем не менее, для людей, которые усвоили это послание, наблюдается тенденция не к жадности, а к общности.

Скьольдборг призвал аудиторию решать проблемы. Гупта стремился построить свой собственный смысл. Вся книга Толентино — это аргумент против корыстных неолиберальных систем, которые сокрушают людей ниже вас по экономической лестнице.

За месяцы, прошедшие после того, как я обнаружил, что я никуда не годен, моя жизнь стала более драгоценной.Когда ваше существование бессмысленно, вы переключаете внимание на вещи, которые долговечнее вашего собственного эго. Я стал больше заниматься проблемами окружающей среды, моей семьи и общества в целом. Как только вы смиритесь с тем, что вы просто кусок мяса на камне, вы можете перестать беспокоиться и оценить сам камень.

Почему Ницше не подходил к социальным сетям

У Фридриха Ницше длинный репертуар. Элитист. Антидемократический. Нехристианское. Но по крайней мере в одном отношении — по звуку самой маленькой скрипки в мире — он был искажен.

Несмотря на то, что его считали отцом нигилизма, на самом деле он не был нигилистом. Согласно философу Нолен Герц, настоящей заботой немецкого писателя было бесконтрольное и безудержное распространение нигилизма.

Герц признает, что Ницше «называет себя нигилистом, так что это не помогает», когда дело доходит до дистанцирования его от веры в ничто.Однако Ницше различает, с одной стороны, пассивный нигилизм — то, что он характеризует как подчинение морали по умолчанию, христианской или потребительской, — и активный нигилизм.

«Идея активного нигилизма заключается в том, что вы не пассивно принимаете ценности или нормативные стандарты, а постоянно подвергаете их сомнению, если не подрываете их», — говорит Герц. «Это разрушительно не ради того, чтобы быть деструктивным, но ради творчества — чтобы создать пространство для ценностей, в которые я могу верить.”

В своей книге «О генеалогии морали и Ecce Homo» Ницше осуждает религию за препятствование необходимому творчеству, ссылаясь на пять методов, используемых клерикалами, чтобы удержать нас в пассивном нигилистическом состоянии. Это, как объясняет Герц, самовнушение, механическая деятельность, мелкие удовольствия, стадообразование и оргии чувств. «Именно использование этих методов Ницше считает предотвращением разрушения общества, но ценой усугубления нашего нигилизма.Таким образом, Ницше сравнивает священников с плохими врачами ».

Герц, автор оживленной новой книги «Нигилизм», входящей в серию основных знаний MIT Press, утверждает, что технологии вытеснили религию как главный двигатель пассивного нигилизма. Если бы сегодня Ницше был рядом, он бы ругал Google и Facebook. Так утверждает Герц, немыслимый гость на этой неделе.

Как лучше всего определить нигилизм?
«Это слово имеет разное значение для разных людей в разное время.Один из способов думать об этом, который я считаю полезным, — это своего рода уклончивость — попытка избежать определенных аспектов реальности. Это определение, которое я беру у Ницше.

«Но вы можете думать об этом в эпистемологических терминах — что настоящего знания нет; этические термины — что нет настоящих правильных и неправильных стандартов; космологические термины — что вселенная действительно бессмысленна; экзистенциальные термины — что в жизни нет смысла.

«Затем, в конце книги, я пытаюсь обратиться к определению, предложенному Ханной Арендт… Для нее это больше политическое: нигилизм [это] не то, как вы видите мир, а скорее то, как вы должны видеть мир . Не случайно люди считают мир бессмысленным, а жизнь бессмысленной «.

Именно здесь технологии играют сегодня роль — в распространении пассивного нигилизма?
«Да, я думаю, что эти два понятия идут рука об руку.”

Как так?
«Ницше описывает пять способов, которыми священники помогают нам [контрпродуктивно] бороться с нигилизмом. Вы можете сделать это с помощью самогипноза — выпивки или приема лекарств. Вы можете сделать это с помощью механических действий — просто делайте то, что вам говорит начальник. Вы можете делать это с помощью мелких удовольствий, например, благотворительности. Вы можете сделать это с помощью стадного мышления — просто постарайтесь быть с как можно большим количеством людей и делайте то, что они делают.И вы можете делать это через оргию чувств, положительных или отрицательных, например, [смотреть] футбольный матч.

«Технология предлагает нам новые версии этих пяти методик. Вы можете думать о технологических компаниях как о современных священниках. Итак, у вас есть Netflix для техногипноза. Вы должны «делать все, что говорит ваш Fitbit» для механической активности. У вас есть Kickstarter, GoFundMe и Indiegogo для ваших мелких удовольствий.

«Очевидно, что язык стадного менталитета — это то, что используют Facebook и Twitter — у вас есть последователи.А затем вы испытываете оргии чувств — я называю это оргиями щелчков, недавно названных культурой отмены — когда вы входите в Twitter и выясняете, на кого вы нападете в этот день »

Как разорвать этот круг?
«Ницше говорит, что возможное лекарство от пассивного нигилизма — это активный нигилизм. Он проводит важное различие между пассивным нигилизмом, когда вы перестаете заботиться — просто разновидностью пораженчества, и активным нигилизмом, когда вы активно деструктивны.”

Вы заканчиваете книгу на оптимистической ноте, говоря, что нигилизм, порожденный техническим прогрессом, может «заставить нас наконец стать творческими». Как вы думаете, почему социальные сети в конечном итоге будут приручены?
«Я думаю, это обнажает некую пустоту. В доспехах, так сказать, появляются дыры. Поэтому, если Google продает себя как компанию, которая верит в принцип «Не будь злом», а затем вы обнаруживаете, что они делают в Китае, вы начинаете задавать вопросы — например, может быть, я принял как должное то, что они думают о зле — точно так же люди начинают подвергать сомнению католическую церковь.

«Но проблема в том — я думаю, это то, что имел в виду Ницше с заявлением« Бог мертв », — что вы сносите церковь, а затем просто строите новую. Поэтому, когда люди начали использовать хэштег «Удалить Facebook», стали появляться статьи «Каким должен быть новый Facebook?»

«Итак, мы недостаточно осведомлены. Мы начинаем сомневаться в этих мегалитических компаниях, но не осознаем, что проблема не в Цукерберге, проблема гораздо глубже.”

Дональд Трамп нигилист?
«Он явно счастлив принять убеждения тех, с кем он оказался в то время … И если вы прочитаете, например, то, что сказал парень, который написал« Искусство сделки », вы бы знали, что Трамп делает не иметь никаких убеждений; он просто пустота.

«Я думаю, что он своего рода идеал пассивного нигилизма.”

Наконец, можете ли вы разрешить спор, следует ли произносить его как «нилилизм» или «нилилизм»?
«Я думаю, что это может быть одна из тех вещей, которые сравнивают британско-английский с американо-английским. Я определенно слышал и то, и другое. Я до сих пор не совсем уверен, последовательна ли я в том, как я это произносю ».

Спросите мудреца

Есть ли альтернатива активному или пассивному нигилисту?

Мастер дзэн Линь-чи отвечает: «Просто действуй обычным образом, не пытаясь делать что-то особенное.Опорожняйте кишечник, мочитесь, одевайтесь, ешьте рис, а если устанете, лягте ».

Если вы верите в нигилизм, вы во что-нибудь верите?

Нигилизм — постоянная угроза. Как признала философ ХХ века Ханна Арендт, это лучше всего понимать не как набор «опасных мыслей», а как риск, присущий самому акту мышления.Если мы достаточно долго размышляем над какой-либо конкретной идеей, какой бы сильной она ни казалась поначалу или насколько широко она принималась, мы начнем сомневаться в ее истинности. Мы также можем начать сомневаться в том, действительно ли те, кто принимает эту идею, знают (или заботятся) о том, верна ли эта идея. Это всего в одном шаге от размышлений о том, почему существует так мало консенсуса по такому количеству вопросов, и почему все остальные, кажется, так уверены в том, что сейчас кажется вам таким неуверенным. В этот момент, на грани нигилизма, есть выбор: либо продолжать думать и рисковать отчуждением от общества; или перестать думать и рискнуть отстраниться от реальности.

За столетие до Арендт Фридрих Ницше описал в своих блокнотах (опубликованных его сестрой посмертно в «Воля к власти ») выбор между «активным» и «пассивным» нигилизмом. Один из его многочисленных афоризмов о нигилизме заключался в том, что это результат обесценивания высших ценностей. Такие ценности, как истина и справедливость, могут прийти к выводу, что они не просто идеи, но что они обладают некой сверхъестественной силой, особенно когда мы говорим: «Истина освободит вас» или «Справедливость будет служить.Когда оказывается, что этим ценностям не приписывается сила, когда правда оказывается не освобождающей, когда не наступает справедливость, мы разочаровываемся. Тем не менее, вместо того, чтобы обвинять себя в том, что слишком много верим в эти ценности, мы обвиняем эти ценности в том, что они не соответствуют нашим ожиданиям.

Согласно Ницше, тогда мы можем стать активными нигилистами и отвергнуть ценности, данные нам другими, чтобы воздвигнуть собственные ценности. Или мы можем стать пассивными нигилистами и продолжать верить в традиционные ценности, несмотря на сомнения в истинной ценности этих ценностей.Активный нигилист разрушает, чтобы найти или создать что-то, во что стоит верить. Только то, что может пережить разрушение, может сделать нас сильнее. Ницше и группа русских XIX века, которые идентифицировали себя как нигилисты, разделяли эту точку зрения. Однако пассивный нигилист не хочет рисковать самоуничтожением и поэтому цепляется за безопасность традиционных верований. Ницше утверждает, что такая самозащита на самом деле является еще более опасной формой самоуничтожения. Верить просто ради веры в во что-то может привести к поверхностному существованию, к самодовольному принятию веры во что-либо, во что верят другие, потому что вера во что-то (даже если это окажется ничем не стоящим верить) будет видна. пассивным нигилистом предпочтительнее, чем рискнуть не поверить в ничему , чем рискнуть смотреть в бездну — метафора нигилизма, которая часто встречается в работах Ницше.

Сегодня нигилизм становится все более популярным способом описания широко распространенного отношения к текущему состоянию мира. Тем не менее, когда этот термин используется в разговоре, в редакционных статьях газет или в тирадах социальных сетей, он редко когда-либо определяется, как будто все очень хорошо знают, что означает нигилизм, и разделяют одно и то же определение этого понятия. Но, как мы видели, нигилизм может быть как активным, так и пассивным. Если мы хотим лучше понять современный нигилизм, мы должны определить, как он развивался в эпистемологии, этике и метафизике и как он нашел выражение в различных образах жизни, таких как самоотрицание, отрицание смерти и отрицание мира. .

В эпистемологии (теории познания) нигилизм часто рассматривается как отрицание возможности знания, позиция, согласно которой наши самые сокровенные убеждения не имеют основы. Аргумент в пользу эпистемологического нигилизма основан на идее, что для знания требуется нечто большее, чем просто знающий и известный. Это нечто большее обычно рассматривается как то, что делает знание объективным, поскольку способность ссылаться на что-то вне личного, субъективного опыта — вот что отличает знание от простого мнения.

Но для эпистемологического нигилизма нет ни стандарта, ни основания, ни основания, на котором можно было бы делать заявления о знании, ничего, что могло бы оправдать нашу веру в истинность любого конкретного утверждения. Все апелляции к объективности с точки зрения эпистемологического нигилизма иллюзорны. Мы создаем впечатление знания, чтобы скрыть факт отсутствия фактов. Например, как утверждал Томас Кун в книге The Structure of Scientific Revolutions (1962), мы, безусловно, можем разработать очень сложные и очень успешные модели для описания реальности, которые мы можем использовать для открытия множества новых «фактов», но мы можем никогда не доказывайте, что они соответствуют самой реальности — они могут просто происходить из нашей конкретной модели реальности.

Если что-то утверждается как истинное на основании прошлого опыта, тогда возникает проблема индукции: просто потому, что что-то произошло, не влечет за собой, что это должно повториться. Если что-то утверждается как истинное на основании научных данных, возникает проблема обращения к авторитетным источникам. В логике такие призывы рассматриваются как совершение заблуждения, поскольку утверждения других, даже утверждения экспертов, не рассматриваются как основание для истины. Другими словами, даже эксперты могут быть предвзятыми и ошибаться.Более того, поскольку ученые делают заявления, основанные на работе предыдущих ученых, их тоже можно рассматривать как апелляции к авторитетным источникам. Это приводит к другой проблеме — проблеме бесконечного регресса. Любая претензия на знание, основанное на каком-либо основании, неизбежно приводит к вопросам об основании этого основания, а затем об основании этого основания и так далее, и так далее, и так далее.

Обосновывая сомнения относительно знания, пассивный нигилист упрощает погоню за знаниями

Здесь может показаться, что то, что я здесь называю «эпистемологическим нигилизмом», на самом деле не отличается от скептицизма.Ибо скептик также ставит под сомнение основы, на которых основываются утверждения о знании, и сомневается в возможности того, что знание когда-либо найдет какое-либо надежное основание. Здесь было бы полезно вернуться к различию Ницше между активным и пассивным нигилизмом. В то время как активный нигилист подобен радикальному скептику, пассивный нигилист — нет. Пассивный нигилист осознает, что относительно знания могут возникать скептические вопросы. Но вместо того, чтобы сомневаться в знании, пассивный нигилист продолжает верить в знание.Следовательно, для пассивного нигилиста знание существует, но оно существует на основе веры.

Следовательно, нигилизм можно найти не только в человеке, который отвергает притязания на знания из-за отсутствия несомненного основания. Скорее, человек, который осознает сомнения, связанные с утверждениями о знании, и который, тем не менее, продолжает вести себя так, как будто эти сомнения на самом деле не имеют значения, также является нигилистом.

Научные теории могут быть основаны на апелляции к другим теориям, которые основаны на апелляции к другим теориям, любая из которых может быть основана на ошибке.Но до тех пор, пока научные теории продолжают приносить результаты — особенно результаты в форме технического прогресса — тогда сомнения в окончательной истинности этих теорий могут рассматриваться как тривиальные. И, упрощая сомнения относительно знания, пассивный нигилист упрощает погоню за знаниями.

Другими словами, для пассивного нигилиста знания не имеют значения. Подумайте, как часто такие слова, как «знание» или «уверенность», используются в повседневной жизни бессистемно. Кто-то говорит, что знает, что поезд приближается, и мы либо не спрашиваем, откуда они это знают, либо, если спрашиваем, часто встречаем абсолютную основу знаний в современной жизни: потому что так говорит их телефон.Телефон может оказаться правильным, и в этом случае претензия на авторитет телефона сохраняется. Или телефон может оказаться неправильным, и в этом случае мы, скорее всего, виним не телефон, а поезд. Поскольку телефон стал нашим основным гарантом знаний, признать, что телефон может быть неправильным, значит рискнуть признать, что не только наши заявления о знаниях, основанные на телефонных данных, могут быть необоснованными, но и все наши утверждения о знаниях могут быть таковыми. В конце концов, как и в случае с телефоном, мы склонны не спрашивать, почему мы думаем, что знаем то, что, по нашему мнению, мы знаем.Таким образом, пассивный нигилизм становится не радикальной «постмодернистской» позицией, а, скорее, нормальной частью повседневной жизни.

В моральной философии нигилизм рассматривается как отрицание существования морали. Как утверждает Дональд Кросби в Призрак абсурда (1988), моральный нигилизм можно рассматривать как следствие эпистемологического нигилизма. Если нет оснований для объективных заявлений о знании и истине, то нет оснований для объективных заявлений о добре и зле.Другими словами, то, что мы принимаем за мораль, зависит от того, что считает правильным — независимо от того, относится ли это убеждение к каждому историческому периоду, к каждой культуре или к каждому отдельному человеку, — а не от того, что равно верно.

Утверждать, что что-то является правильным, исторически делалось путем обоснования этих утверждений на таком основании, как Бог, счастье или разум. Поскольку эти основы считаются применимыми универсально — применимыми ко всем людям, во всех местах и ​​во все времена — они считаются необходимыми для универсального применения морали.

Философ-моралист 18-го века Иммануил Кант признал опасность обоснования морали на Боге или на счастье, ведущую к моральному скептицизму. Вера в Бога может побуждать людей к нравственным поступкам, но только как средство к тому, чтобы попасть в рай, а не в ад. Погоня за счастьем может побуждать людей к нравственным поступкам, но мы не можем заранее знать, какие действия принесут людям счастье. Итак, в ответ Кант отстаивал разумную мораль. По его словам, если мораль нуждается в универсальном фундаменте, то мы должны просто принимать решения в соответствии с логикой универсальности.Определяя, чего мы пытаемся достичь в любом действии, и превращая это намерение в закон, которому должны подчиняться все разумные существа, мы можем использовать разум, чтобы определить, возможно ли логически универсализировать намеченное действие. Следовательно, логика — а не Бог или желание — может сказать нам, является ли какое-либо предполагаемое действие правильным (универсальным) или неправильным (не универсальным).

Однако есть несколько проблем с попытками основывать мораль на разуме. Одна из таких проблем, как указал Жак Лакан в «Канте с Садом» (1989), заключается в том, что использование универсальности в качестве критерия правильного и неправильного может позволить умным людям (таким как маркиз де Сад) оправдать некоторые, казалось бы, ужасные действия, если они может показать, что эти действия действительно могут пройти логический тест Канта.Другая проблема, как указал Джон Стюарт Милль в Utilitarism (1861), заключается в том, что люди рациональны, но рациональность — это еще не все, что у нас есть, и поэтому следование кантианской морали заставляет нас жить как равнодушные роботы, а не как люди.

Еще одна проблема, как указал Ницше, состоит в том, что разум может быть не тем, что утверждал Кант, поскольку вполне возможно, что разум не является более прочным основанием, чем Бог или счастье. В книге «О генеалогии морали » (1887 г.) Ницше утверждал, что разум не является чем-то абсолютным и универсальным, а, скорее, чем-то, что со временем превратилось в часть человеческой жизни.Примерно так же, как мышей в лабораторных экспериментах можно научить рациональности, мы также научились становиться рациональными благодаря столетиям моральных, религиозных и политических «экспериментов» по ​​обучению людей рациональности. Поэтому не следует рассматривать разум как прочную основу морали, поскольку его собственные основы могут быть поставлены под сомнение.

Пассивный нигилист предпочел бы ориентироваться по неисправному компасу, чем рисковать полностью потерянным

Здесь мы снова можем найти важное различие между тем, как активный нигилист и пассивный нигилист отвечают на такой моральный скептицизм.Способность сомневаться в легитимности любого возможного основания морали может привести активного нигилиста либо к переопределению морали, либо к ее отрицанию. В первую очередь о действиях можно судить по моральным принципам, но именно активный нигилист определяет эти принципы. Но то, что кажется творческим, на самом деле может быть производным, поскольку трудно отличить, когда мы думаем за себя, от того, когда мы думаем в соответствии с тем, как мы были воспитаны.

Так что, скорее, чем такой моральный эгоизм, активный нигилизм просто полностью отвергнет мораль.Вместо этого действия оцениваются только с практической точки зрения, например, с точки зрения того, что более или менее эффективно для достижения желаемой цели. Таким образом, человеческие действия не отличаются от действий животного или машины. Если кажется ошибкой утверждать, что животное является злом, если ест другое животное, когда оно голодно, тогда активный нигилист скажет, что также ошибочно утверждать, что люди злы, когда крадут у другого человека, когда они голодны.

Без морали такие понятия, как кража, собственность или права, считаются имеющими только юридическую силу.Действия можно рассматривать как преступные, но не как аморальные. Пример такого активного нигилизма можно увидеть у древнегреческого софиста Фрасимаха. В «Республике » Платона Фрасимах утверждает, что «справедливость» — это просто пропаганда, используемая сильными для угнетения слабых, обманом заставляя их принять такое угнетение как справедливое.

Пассивный нигилист, с другой стороны, не отвергает традиционную мораль только потому, что ее законность может быть поставлена ​​под сомнение. Вместо этого пассивный нигилист отвергает идею о том, что законность морали действительно имеет значение.Пассивный нигилист подчиняется морали не ради нравственности, а ради послушания. Пассивный нигилист считает, что жить в соответствии с тем, что другие считают правильным и неправильным, добром или злом, предпочтительнее, чем необходимость жить без каких-либо моральных стандартов, которыми можно руководствоваться при принятии решений. Моральные стандарты служат компасом, и пассивный нигилист скорее предпочтет ориентироваться в жизни, используя неисправный компас, чем рискнет пройти по жизни, чувствуя себя полностью потерянным.

Моральные нормы также дают чувство принадлежности к сообществу.Совместное использование норм и ценностей так же важно для совместного образа жизни, как и обмен языком. Таким образом, отвергая мораль, активный нигилист отвергает и сообщество. Но пассивный нигилист не желает рисковать, чувствуя себя совершенно одиноким в этом мире. Итак, отвергая моральную легитимность, пассивный нигилист принимает сообщество. Тогда для пассивного нигилиста важно не то, истинно ли моральное утверждение, а популярно ли оно.

Это означает, что для пассивного нигилиста мораль не имеет значения.Пассивный нигилист ценит мораль как средство для достижения цели, а не как самоцель. Поскольку желание принадлежать и быть ведомым перевешивает желание иметь моральную уверенность, пассивного нигилиста заботит только чувство направления и чувство общности, которое может возникнуть в результате принятия моральной системы. Пассивный нигилист подобен зрителю на спортивном мероприятии, который болеет за домашнюю команду только потому, что так делают все остальные. Пассивный нигилист поддерживает моральные стандарты только потому, что они приняты сообществом, к которому пассивный нигилист хочет принадлежать.

Подобно тому, как эпистемологический нигилизм может вести к моральному нигилизму, так и моральный нигилизм может вести к политическому нигилизму. Под политическим нигилизмом обычно понимают отказ от власти. Так было с вышеупомянутыми самопровозглашенными нигилистами России XIX века, которым в конечном итоге удалось убить царя. Однако эта революционная форма политического нигилизма, которую мы можем идентифицировать с активным нигилизмом, не отражает пассивную форму политического нигилизма.

Опасность активного нигилизма исходит из его анархической готовности разрушить общество ради свободы.Опасность пассивного нигилизма исходит из его конформистской готовности уничтожить свободу ради общества. Как мы уже видели, пассивный нигилист использует знания и мораль, рассматривая их как важные лишь постольку, поскольку они служат средством достижения целей комфорта и безопасности. Потребность чувствовать себя защищенной от дискомфорта сомнения и от незащищенности нестабильности — вот что приводит пассивного нигилиста к тому, чтобы в конечном итоге он стал более разрушительным, чем активный нигилист.

Опасность здесь состоит в том, что моральные и политические системы, способствующие свободе и независимости, будут считаться менее желательными для пассивного нигилиста, чем моральные и политические системы, которые способствуют догматическому принятию традиций и слепому подчинению авторитету.Хотя мы можем сказать, что хотим быть свободными и независимыми, такое освобождение может казаться ужасным бременем. Это было выражено, например, Сореном Кьеркегором в The Concept of Anxiety (1844), когда он описал тревогу как «головокружение свободы», которое возникает, когда мы смотрим вниз на то, что нам кажется «бездной» бесконечных возможностей. Просто подумайте о том, как часто, когда посетители ресторана предлагают меню с множеством опций, они просят у официанта рекомендации. Или как Netflix перешел от продвижения своей обширной библиотеки фильмов на ваш выбор к продвижению своего алгоритма, который позволил бы вам «расслабиться», пока он делает выбор за вас.

Нигилизм могут продвигать те, кто находится у власти, кому выгодны такие кризисы

Ницше был обеспокоен тем, что он считал растущим принятием самоотверженности, самопожертвования и самоотречения как моральных идеалов. Он видел принятие таких самоотрицательных идеалов как свидетельство того, что пассивный нигилизм распространяется, как болезнь, по Европе XIX века. В 20-м веке Эрих Фромм в книге Escape from Freedom (1941) также беспокоился о том, что он описал как «страх свободы», распространяющийся по Европе.Именно это беспокойство мотивировало работу как критических теоретиков в Германии, так и экзистенциалистов во Франции.

Арендт предупредила, что мы должны быть осторожны, чтобы не думать о нигилизме как о личном кризисе неопределенности. Скорее, мы должны признать, что нигилизм — это политический кризис. Нигилизм могут продвигать те, кто находится у власти, кому выгодны такие кризисы. Следовательно, даже метафизический нигилизм может иметь политический вес. Признание того, что Вселенная бессмысленна, может привести к тому, что опасения по поводу угнетения, войны и окружающей среды тоже будут бессмысленными.По этой причине не только политики могут извлечь выгоду из нигилизма.

Согласно Симоне де Бовуар в книге Этика двусмысленности (1948), одна из форм, которые может принимать нигилизм, — это ностальгия — желание вернуться к тому, насколько свободными мы чувствовали себя в детстве, прежде чем мы, взрослые, обнаружили, что свобода влечет за собой ответственность. Поэтому корпорации также могут извлечь выгоду из пропаганды нигилизма в форме продажи нам ностальгии и других способов отвлечься от реальности. Вот почему мы должны не только признать нигилизм в себе, но также признать, что он существует в мире вокруг нас, и определить источники этого нигилизма.Вместо того, чтобы позволять себе чувствовать себя бессильными в мире, который, кажется, перестал заботиться, мы должны спросить, откуда берутся нигилистические взгляды на мир и кому выгодно наше видение мира таким образом.

нигилизм | Определение и история

Нигилизм (от латинского nihil, «ничто»), первоначально философия морального и эпистемологического скептицизма, возникшая в России XIX века в первые годы правления царя Александра II. Этот термин широко использовал Фридрих Ницше для описания распада традиционной морали в западном обществе.В 20 веке нигилизм охватывал множество философских и эстетических позиций, которые в том или ином смысле отрицали существование подлинных моральных истин или ценностей, отвергали возможность знания или общения и утверждали абсолютную бессмысленность или бесцельность жизни или Вселенной.

Это старый термин, применявшийся к некоторым еретикам в средние века. В русской литературе нигилизм , вероятно, впервые употребил Н.И. Надеждин, в статье 1829 года в газете Вестник Европы , в которой он применил его к Александру Пушкину.Надеждин, как и В.В. Берви в 1858 году приравнивал нигилизм к скептицизму. Михаил Никифорович Катков, известный консервативный журналист, истолковавший нигилизм как синоним революции, представил его как социальную угрозу из-за отрицания всех моральных принципов.

Именно Иван Тургенев в своем знаменитом романе « Отцы и дети » (1862) популяризировал этот термин через образ Базарова-нигилиста. В конце концов, нигилисты 1860-х и 1970-х годов стали рассматриваться как взлохмаченные, неопрятные, непослушные, оборванные люди, восставшие против традиций и социального порядка.Затем философия нигилизма стала ошибочно ассоциироваться с цареубийством Александра II (1881 г.) и политическим террором, который применялся в то время активистами подпольных организаций, выступавших против абсолютизма.

Иван Тургенев.

Дэвид Магаршак

Если для консервативных элементов нигилисты были проклятием времени, то для либералов, таких как Н.Г. Чернышевского, они представляли собой всего лишь преходящий фактор в развитии национальной мысли, этап борьбы за свободу личности и истинный дух мятежного молодого поколения.В романе «» Что делать? (1863), Чернышевский попытался обнаружить положительные стороны нигилистической философии. Точно так же в своих воспоминаниях , князь Петр Кропоткин, ведущий русский анархист, определил нигилизм как символ борьбы против всех форм тирании, лицемерия и искусственности, а также за личную свободу.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

По сути, нигилизм XIX века представлял собой философию отрицания всех форм эстетизма; он выступал за утилитаризм и научный рационализм.Были полностью отвергнуты классические философские системы. Нигилизм представлял собой грубую форму позитивизма и материализма, восстание против установленного социального порядка; он отрицал всю власть, осуществляемую государством, церковью или семьей. Он основывал свою веру только на научной истине; наука была бы решением всех социальных проблем. Все зло, по мнению нигилистов, проистекает из одного источника — невежества, преодолеть которое может только наука.

На мышление нигилистов XIX века глубоко повлияли философы, ученые и историки, такие как Людвиг Фейербах, Чарльз Дарвин, Генри Бакл и Герберт Спенсер.Поскольку нигилисты отрицали двойственность человеческих существ как сочетание тела и души, духовной и материальной субстанции, они вступили в жестокий конфликт с церковными властями. Поскольку нигилисты подвергли сомнению доктрину божественного права королей, они вступили в аналогичный конфликт со светскими властями. Поскольку они пренебрегали всеми социальными связями и семейным авторитетом, конфликт между родителями и детьми стал имманентным, и именно эта тема лучше всего отражена в романе Тургенева.

Платон, Ницше, Исайя Берлин и утопическое мышление

• 1 Ф. Вольпи 2004, стр. 55.
• 2 См. C. H. Zuckert 1996, p. 21. Ницше утверждает, что Платон — «великий Калиостро»: «помните, как (…)
• 3 N. F., Herbst, 1887 bis März 1888 , 11 (99); Записи из поздних тетрадей , стр. 219.
• 4 Н.F. Anfang 1888 bis Anfang Januar 1889, Frühjahr 1888, 14 (153), KGW VIII-3, 128.
• 5 N. F. Herbst 1887 bis März 1888, Herbst 1887 , 9 (60), KGW VIII-2.30.
• 6 N. F. Anfang 1888 bis Anfang Januar 1889, Frühjahr 1888, 14 (134), KGW VIII-3.109.

1В «Истории ошибки» или «Как мир, наконец, превратился в басню», знаменитой главе книги Ницше «Сумерки идолов », у нас есть наброски настоящего сборника нигилизма, как было заявлено весьма авторизованные переводчики.1 В шести этапах, которые Ницше описывает как историю и окончательное преодоление нигилизма, мы обнаруживаем, что имя Платона явно цитируется дважды: «истинный мир» на первом этапе — это своего рода пересказ, эквивалентный высказыванию «Я, Платон, есть истина». ». И на пятой фазе, когда идея истинного мира опровергнута и упразднена, Ницше еще раз упоминает Платона, рассказывая нам о своем «смущенном румянце» и таким образом обвиняя его в том, что он создал метафизику умопостигаемого мира как вымышленную историю обмануть человечество.2 Но еще раз, в преодолении нигилизма, описанном в шестой фазе, Платон также косвенно упоминается, когда Ницше, кажется, вспоминает аллегорию пещеры. Новое начало объявляется под изображением «момента кратчайшей тени», что означает устранение дихотомии истинного и видимого мира, когда правление Заратустры вот-вот начнется. Мы можем понять, что, в конце концов, Ницше прав, представляя свою философию как «перевернутый платонизм». В истории нигилизма, написанной Ницше в этой главе, мы можем выделить два момента по отношению к платонизму.Первая из этих двух фаз — это созданный самим Платоном метафизический образ мышления, построенный на трех категориях цели: единство или тотальность и бытие или истина. С помощью этих категорий метафизика «внесла ценность в мир», как говорит Ницше3 в очень известном фрагменте его Notebooks , и нигилизм возникает как следствие дискредитации этих категорий, когда мы не можем на них полагаться. больше, и мы извлекаем из них ценность, и тогда мир становится бесполезным.Метафизическое расщепление мира на понятный или истинный мир и чувственный или кажущийся мир дискредитирует этот мир4 и, следовательно, имеет нигилистические последствия для европейской культуры: неверие в существование такого истинного мира порождает нигилизм, потому что « нигилист — это человек, который судит о мире таким, какой он есть, и о мире, каким он должен быть, что его не существует »5. Изобретение истинного мира предназначено для клеветы на этот мир и его связь с нигилизмом очевидна, потому что Ницше утверждает, что с таким уходом от реальности философы протягивают руки к ничто.6

• 7 М. Хайдеггер, Ницше , пер. Дж. Л. Вермал 2000, т. I, стр. 196.
• 8 М. Хайдеггер, Ницше , пер. Дж. Л. Вермал 2000, т. II, стр. 81.

2 Тем не менее, я не собираюсь сейчас касаться этих характерных категорий нигилизма. Я думаю, что мы можем выделить вторую фазу платонизма на пути к нигилизму, когда вера в разумный мир исчезла из европейской мысли.Как указывает Хайдеггер, комментируя эту знаменитую главу, недостаточно исключить постижимый мир как истинный мир, потому что пустое пространство этого мира остается чем-то, нависшим над этим миром и осуждающим его, и раскол между двумя мирами в едином пространстве. метафизическая конструкция все еще остается платонизмом. 7 Когда предыдущие ценности были устранены вместе с умопостигаемым миром, которым они поддерживались, также возможно сохранить свое место и занять его, как говорит Хайдеггер, новыми идеалами.8 Мы можем говорить о тонком выживании платонизма после того, как будет оставлен метафизический мир запредельного. Это моя главная забота в моем выступлении — онтология ценности, которая выживает на последних фазах исторического развития нигилизма, когда старые верования в метафизический мир уже остались позади.

• 9 Э. Финк, Философия Ницше , пер. Дж. Рихтер 2003, стр. 134.
• 10 Н.Ф. Хербст 1885 — Хербст 1886, 2 (165), KGW VIII-1, 146, Записи из поздних тетрадей, стр. 93.
• 11 Н.Ф. Ноябрь 1887 г. — Мэрц 1888 г., (11 (148), VIII-2, 311-312.
• 12 Там же. 11 (148).

3 На пятой фазе, после упразднения Платонической Идеи и Постижимого мира, остается задача освободить само бытие от моральной онтологии или онтологической морали, как писал Э.Финк назвал это 9. Это промежуточный период между несовершенным (ср. N.F. Herbst 1887, 10 (42)) и совершенным нигилизмом; это было время Ницше и, вероятно, все еще наше время, переходный период, когда мы стали свидетелями попытки заменить старые ценности платонизма и христианства новыми идеалами. «Утилитаризм (социализм, демократизм), — говорит Ницше 10, — критикует истоки моральных ценностей, но верит в них так же, как и христианин». «Загробное существование абсолютно необходимо, если мы хотим поддержать веру в мораль».Основная цель моего выступления — осветить эту моральную онтологию, которая выживает после того, как «санкционирующий Бог ушел» (2 (165)), по словам Ницше. Я пытаюсь изучить то, как платонизм определяет способ мышления в онтологии ценностей, который остается после устранения метафизики, которая представляла наш мир как видимый мир. Я имею в виду утопическое мышление. Ницше говорит, что «наступает время, когда мы должны платить за то, что мы были христианами в течение двух тысяч лет», но с противоположными оценками, которые возникают, когда старая платоновская метафизика остается позади, все еще пытаются, говорит Ницше 11, своего рода «Земное решение», «но в том же смысле, что окончательное торжество истины, любви, справедливости: социализм, равенство людей».В этих словах Ницше, кажется, намекает на утопическое мышление, как если бы эта школа мысли могла унаследовать основной «моральный идеал», однажды освобожденный от его потустороннего. «Человек продолжает верить в добро и зло таким образом, — продолжает Ницше, — что он чувствует победу добра и уничтожение зла как задачу …». Что самое важное, мы находим в новых путях. мышления своего рода развитие старых верований, когда «кто-то даже пытается держаться запредельного» таким образом, чтобы это могло дать метафизическое утешение, и «даже пытается прочесть из того, что происходит, божественное руководство в старых стиль».12 Этот перевод старой моральной онтологии в новые утопические категории, возможно, осуществляется в переходный период между моментом неизвестности и периодом ясности, когда совершенный нигилизм не оставит места для этих надежд и приведет к окончательному преодолению нигилизма. .

• 13 N.F., Ende 1886-Frühjahr 1886, 7 (54), KGW, VIII-1, 320, Writings from the Late Notebooks, p. 138.

4 Утопическое мышление можно рассматривать как замену старой дихотомии между видимым и истинным миром, земное решение, как его называет Ницше, но, по его мнению, это неудобное решение, потому что «весь идеализм человечества до сих пор находится на грани падения в нигилизм, в веру в абсолютную бесполезность (то есть бессмысленность) », так что« уничтожение идеалов — это новая пустыня », которую нам придется пересечь.13 Моя текущая забота, говоря о Platon aujourd’hui , состоит в том, чтобы увидеть, действительно ли Платон вовлечен в конституцию утопического мышления, онтологию ценности, которую он предполагает, и прием, который он получил у современных критиков, таких как Исайя. Берлин, которые проповедовали плюрализм ценностей. Я займусь этими тремя вопросами.

• 14 Я цитирую книгу Канта Critique of Pure Reason из английского перевода Н.Кемп Смит 1929.

5 Утопический характер философии Платона мы видели в ходе его историографии по-разному. Республика интерпретировалась в этом свете, по крайней мере, со времен Канта Критика чистого разума , который заложил основу для утопической интерпретации Платоновского проекта идеального государства, изложенного в этой работе, защищая полезность и нормативную ценность того, что модель такого рода может предоставить практическую пользу.Кант думал, что мы можем «понять его лучше, чем он понимал себя» 14 (CPR, B 370), и он истолковал теорию идей Платона как свидетельство того, что «наша способность познания ощущает гораздо более высокую потребность, чем простое объяснение внешнего вида в соответствии с к синтетическому единству »(CPR, B 371). Обоснованность попытки Платона была принята Кантом, потому что он принимал идеи, и, например, идею добродетели, как архетип, ценность которого не умаляется тем фактом, что «никто из нас никогда не будет действовать адекватным образом. к тому, что содержится в чистой идее добродетели »(CPR, B 372).«Ибо только с помощью этой идеи, — говорит Кант, — возможно любое суждение относительно моральной ценности или ее противоположности; и поэтому он служит незаменимой основой для любого подхода к нравственному совершенствованию ». В явном упоминании о Republic Кант считает, что проект Платона не следует рассматривать «как« предположительно провидческое совершенство, которое может существовать только в мозгу праздного мыслителя », ни« откладывать его в сторону как бесполезный для очень жалких и несчастных ». вредный предлог невыполнимости »(B 372-3).Обоснованность политического подхода Платона не следует осуждать «вульгарным обращением к так называемому неблагоприятному опыту». «Совершенное государство», как установлено Платоном в «Республика », «действительно может никогда не возникнуть; тем не менее, это не влияет на правомерность идеи, которая для того, чтобы приблизить правовую организацию человечества к ее максимально возможному совершенству, выдвигает этот максимум как архетип »(CPR, B374).

• 15 г.В. Ф. Гегель , Лекции по истории философии , пер. Э. С. Холдейн и Ф. Х. Симсон, Ло (…)

6 Излишне говорить, что не все интерпретаторы приняли интерпретацию Канта, и не намного позже Гегель предложил совершенно иную интерпретацию Платона Республика , потому что для него Платон был «не из тех, кто балуется абстрактными теориями и принципами», но «разум, который распознал и представил истину …, истина мира, в котором он жил, истина единого духа, который жил в нем, как и в Греции ». Это означает, что для него Республика не является химерой и даже, как это было для Канта, действительным архетипом или чем-то, чего никогда не достичь на земле, а скорее репрезентацией «греческой морали в соответствии с ее сущностным модулем» ибо это, как говорит Гегель, «греческая государственная жизнь, которая составляет истинное содержание Платонической республики» 15.

• 16 К.Поппер [1945] 971, стр. 158.
• 17 О Штраусе и утопическом характере Республики , М. Вегетти 2000, стр. 111 сл., М. Вегетти 2010, (…)
• 18 Л. Штраус, стр. 127.
• 19 Там же ., Стр. 129.
• 20 Там же ., Стр. 138.
• 21 См. F. Nietzsche, N-F. Зима 1869-70-Фрюхьяр 1870, 3 (94), KGW, III-3, 85.

7 Тем не менее, во второй половине двадцатого века обсуждение утопического характера Платона Республика усилилось из-за нападок на Платона со стороны работы Поппера Открытое общество и его враги . Как хорошо известно, Поппер обвинял Платона в том, что он был одним из важнейших семян современного тоталитаризма. В этой работе и в Бедность историзма он описал проект Платона в республике как один из «социальной утопической инженерии» в противоположность «социальной поэтапной инженерии», которая была единственным подходом, который он считал методологически обоснованным и рациональным. в то время как «утопическая инженерия», приписываемая Платону, по его мнению, «привела только к использованию насилия вместо разума».16 Поскольку Поппер обвинил Платона в предложении утопического проекта тоталитарного характера, многие защитники Платона отрицали, что Платон Республика может считаться утопией. Лео Штраус, например, 17 не принимал идеального состояния платоновского государства: справедливый город — это не идея, как сама справедливость, и «тем более идеал». Это могло быть, по его мнению, только в силу того, что было вычислено с учетом самого правосудия, с одной стороны, и слишком человечного человека, с другой.Этими словами Штраус мог бы создать впечатление, будто он думает, что справедливый город для Платона — это своего рода компромисс между идеалом и человеческими условиями, как желательный план, который должен быть реализован на практике. Но для Штрауса справедливый город Республики даже невозможен или нежелателен. Если сначала нам скажут, что справедливый город возникнет, если философы станут королями, мы наконец поймем, что это будет невозможно, если они не изгонят из города детей и всех старше десяти лет, чтобы убедиться, что их подданные не будут испорчены старым традиционным образом жизни.«Тогда, — заключает Штраус 18, — справедливый город невозможен, потому что он против природы. Прекращение зла противно природе ». Вспоминая знаменитый отрывок из Theaetetus (176a), Штраус цитирует изречение Платона о том, что «всегда должно быть что-то противоположное добру и что зло обязательно блуждает по смертной природе и местности здесь». И, с точки зрения Штрауса, утопия — это вера в то, что прекращение зла возможно, 19 но Платон всерьез не верит в эту возможность, поэтому Республика даже не «выявит наилучший из возможных режимов», а скорее природа политические вещи ».20 Это, конечно, равносильно утверждению, что Платон не верит в утопию и что справедливый город, изображенный в произведении, — это просто ироничное предложение, призванное показать «существенные пределы» и «природу города». Я хотел бы напомнить мнение Ницше в «Рассвет » о том, что Платон «остался с репутацией фантазера и утописта», потому что успех ускользнул от него. Но он трижды пытался поселиться на Сицилии, чтобы определять обычаи и регулировать повседневный образ жизни каждого (ср.§496). Таким образом, мы можем быть уверены, что для Ницше Платон был идеалистом, как и многие философы, для которых «существование невыносимо без утопии» 21, и что, с его точки зрения, проект справедливого города был возможен и желателен для Платона.

• 22 К. Мангейм 1954, стр. 173.
• 23 P. Ricoeur, в G.H. Taylor (comp.) 1989, p. 295.

8 Тем не менее, несмотря на многие высказываемые мнения относительно утопизма Платона, я хотел бы поднять вопрос, из чего состоит утопическое мышление и можем ли мы приписать Платону онтологию ценностей, которую мы находим в утопиях, как наследие современности. мысли, когда уже отброшено метафизическое разделение умопостигаемого и чувственного мира.Во-первых, трудно прийти к единому мнению о том, что такое утопическая мысль на самом деле. Термин утопия впервые был использован Томасом Мором в его известной работе под названием Utopia и впервые опубликован в 1516 году. Я считаю, что это слово само по себе отсылает нас к важной характеристике этой концепции, о которой я хотел бы поразмышлять. настоящий повод. Утопия происходит от или , нет, и топосов , место, поэтому это будет означать «нет места». Другие получили словоформа eu topia , и тогда основное значение будет заключаться не в государстве, нигде не существующем, а в идеальном городе.В любом случае любопытно отметить, что Мор не согласился с предложением Буде назвать свой остров «Аудепотия», что означало бы остров «нигде», возможно, подчеркивая его невозможность или его характер как образца вне времени. В классическом определении этой концепции, данном Мангеймом в его работе Идеология и утопия , он говорит, что «состояние ума является утопическим, когда оно несовместимо с состоянием реальности, в котором оно происходит», и это несоответствие всегда очевидно в тот факт, что такое состояние ума в опыте, в мыслях и на практике ориентировано на объекты, которых не существует в реальной ситуации ».22 Тем не менее, в своей типологии утопического менталитета Мангейм не упоминает Платона, вероятно потому, что, как напоминает нам П. Рикер, 23 одной из существенных черт его концепции утопии было то, что она должна отражать требования социально угнетенного класса. . Тем не менее, оставляя в стороне политическое содержание концепции, я бы сказал, что проект Платона можно было бы классифицировать как утопический с точки зрения, рассматриваемой в его определении, что он представляет собой образ мышления, выходящий за пределы реальности, и, во-вторых, учитывая его политические предложения, потому что это разрушило бы существующий порядок вещей.

9 Обратимся к платоническому тексту. В республике Сократ описывает три волны, которые угрожают смести его прочь. Эти волны парадокса могут смыть нас, говорит Сократ (473c), «волнами смеха и презрения» (перевод Шори). Три из них эквивалентны тому, что мы могли бы назвать утопическим содержанием предложения Платона. Прежде всего, он ссылается на необходимость предписать, что хранительницы и женщины-хранительницы должны иметь все свои дела вместе (457c).Вторая волна относится к сообществу женщин и детей, предписанному для опекунов (457d), но худшая волна, по мнению Сократа, — это сочетание политической власти и философского интеллекта, которое предлагается в образе королей-философов как единственное способ добиться прекращения зла для наших государств (473d). Платон прекрасно понимает нелепый характер своих трех предложений, поскольку они противоречат общему мнению ( parà dóxan ) его современников.

10 Это утопическое содержание, если его можно так назвать, порождает характерную инверсию реальности, обычную для утопий. Но вопрос заключается в типе метафизического механизма, который делает это возможным как способ мышления, потому что онтология ценности, возникающая из утопии, зависит от этого. Когда мы изучали природу идеальной справедливости, — говорит Сократ (472c4), — и совершенно справедливого человека, все исследования проводились ради парадигмы.Что означает это слово в республике ? Прежде всего, надо сказать, что он носит правдивый и нормативный характер. Это становится очевидным, когда Сократ сравнивает хранителя с художником. Законодатель, как художник, должен иметь в своей душе этот узор или parádeigma (484c9) и устремлять свой взор на него как на «абсолютную истину», чтобы «утвердить в этом мире законы прекрасного, прекрасного. справедливое и доброе »(484d). Во-вторых, и я думаю, что это очень важно для онтологии ценности, которая проистекает из нее, парадигма имеет реальность, действительность которой не зависит от ее существования и даже от ее возможности в мире опыта.В другом упоминании художника Платон говорит, что он не был бы менее хорошим художником, если бы, изобразив образец идеально красивого человека, «не смог бы доказать, что такой человек действительно может существовать» (472d), точно так же, как нормативная ценность его политического предложения не уменьшается, если он не может доказать, что государство может управляться в соответствии с ним (472e).

• 24 Для M.F. Burnyeat 1992, стр. 177, например, парадигма не является платонической формой. М. Иснарди Родитель (…)

11Платон не хочет сказать, что его предложение может быть «высмеяно как высказывание столь же бесполезных вещей, как и мечты» (499c). Проект справедливого города, признает Сократ, «не может быть реализован на деле, как сказано на словах» (473а), но, как говорится о справедливом человеке, было бы достаточно, если бы «он приблизился к нему настолько, насколько возможно и принимает от этого больше, чем другие »(472c).Но ясно то, что обоснованность парадигмы не уменьшится, если город, который был описан, «не может быть найден нигде на земле» (592a11-b1). Томас Мор, как мы знаем из его писем к Эразму , дал своей работе предварительное название Nusquama, вероятно (это было предложено П. Савадой), потому что он читал перевод Фичино этого оудмоû (нигде), только что процитированного как nusquam в его переводе Платона Республика . Во всяком случае, этими словами Платон очень близко подходит к современному понятию утопии.В-третьих, как и в определении утопии Мангеймом, концепция парадигмы Платона носит трансцендентный характер. Сократ называет этот образец «небесной моделью» (τῷ θείῳ παραδείγµατι χρώµενοι ζωγράφοι, 500e), которую должны созерцать художники, которые должны проследить очертания справедливого города. В другом случае он заявляет, что философ, увидев само Добро, будет использовать его «как образец для правильного упорядочивания государства, граждан и самих себя» (540a9), поэтому parádeigma имеет явный трансцендентный характер, что подчеркивается, когда Сократ, наконец, говорит в конце девятой книги, что существует образец справедливости, который они описали «накопленным на небесах для того, кто желает созерцать его и таким образом созерцает, чтобы конституировать себя его гражданином» (592b), потому что «не имеет значения, существует ли он сейчас или когда-нибудь возникнет».Платоники обсуждали24, имеет ли этот образец сам по себе идеальный характер или это своего рода философское подражание идеальным формам, которое устанавливается для того, чтобы организовать эмпирическую реальность, которая никогда не будет полностью соответствовать ей. Сократ просто говорит, что «они пытаются на словах создать образец хорошего государства» (472d-e). В любом случае, является ли образец идеей Платона или, что более скромно, планом совершенного государства, вдохновленным идеями Платона, я считаю, что при таком способе мышления у нас есть философия ценности, которая лежит в основе утопии, потому что здесь, действительно, нормативная валидность понимается как истина, не зависящая от эмпирической реальности.С метафизической точки зрения, в терминах Ницше, мы могли бы сказать, что Платон помещает ценность в сферу бытия и устанавливает ее сущность независимо от фактического существования вещей.

• 25 ср. Н.Ф. Ende 1886-Frühjahr 1887, 7 (2), KGW, VIII-1, 261.
• 26 См. Абзац 6 «Разума в философии», Сумерки идолов , KGW VI-3,72.
• 27 Н.Ф. Ende 1886-Frühjahr 1887, 7 (2), KGW, VIII-1, 261.
• 28 P. Ricoeur, в G.H. Taylor (comp.) 1989, p. 318.
• 29 См. «Ценность истины и заблуждения» в N.F. Ende 1886-Frühjahr 1887, 7 (2), и «Чем я обязан Анчи (…)

12В отрывке из своих записных книжек Ницше говорит, что Платон был ответственен за «смелое обращение» и что он «измерял степень реальности степенью ценности».25 Сравнение между художником и законодателем, устанавливая философские основы проекта справедливого города, проясняет взаимные отношения между концепциями истины, бытия и ценности, и я думаю, что Ницше прав, прослеживая антитезу между истинный и иллюзорный мир «возвращается к ценностным отношениям» (ср. NF Herbst 1887, 9 (38)). Необязательно соглашаться с Ницше в его заявлении о том, что противопоставление истинного и кажущегося мира является «моральной оптической иллюзией», которая возникает из «инстинкта клеветы на жизнь» и «симптома упадка жизни». .26 Но сравнение с художником проливает свет на философию ценности, которую унаследует утопическое мышление. Возможно, думая об этом отрывке, Ницше говорит, что «Платон, как художник, предпочитал внешность бытию, ложь и изобретение истине, нереальное — действительному!» 27 Я повторяю, что не обязательно соглашаться с Ницше, особенно в связи с его абсолютным осуждением Платонизма как ответственного за основное течение, которое приводит к европейскому нигилизму, чтобы увидеть, что Платон с его ссылкой на художника установил основы философии ценности.Истина и сущность паттерна зависят от его ценности, и с помощью своей процедуры он освящает категорию воображаемой инверсии реальности, которая будет существенной в нигде, где обитает утопия. В вышеупомянутом тексте Ницше комментирует смелость платонизма в его инверсии реальности ( Umdrehen ), в то время как П. Рикёр, говоря о Фурье, утопическом социалисте, напоминает нам о важности, которую фантазия и особенно инверсия имеют в утопическом мире мышление.По его словам, это философская категория, типичная для девятнадцатого века 28, потому что Маркс использует ее против Гегеля и утопических социалистов против существующего общества и реальной жизни. Он основан на метафизической независимости паттерна от эмпирической реальности, восхваляемой Кантом и критикуемой Ницше как основное стремление художника, который «не может вынести реальности» или «трус перед реальностью, который бежит к идеалу» 29.

• 30 Н.F., ноябрь 1887 г. — мэрц 1888 г., 11 (135), KGW, VIII-2, 304.
• 31 См. «Европейский нигилизм» в N.F., Somer 1886-Herbst 1887, 5 (71), KGW , VIII-1, 215, Письма из (…)

13 Что выживает в этой философии ценностей после отказа от умопостигаемого мира, задуманного в ее платонической или христианской версии, так это концепция ценностей как реальностей самих по себе, которые могут обесценить наше существование.Ницше признает случайную полезность характерных ценностей, защищаемых утопическим мышлением, «показными словами», такими как «революция, отмена рабства, равноправие, благотворительность, миролюбие, справедливость и истина», он признает полезность этих громкие слова, как инструменты и «ценность в битве, как флаги» ( Werth im Kampf, als Standarte ), которые у них есть, но «не как реальность» ( nicht als Realitäten 30), как задумано платонической метафизикой. Старые ценности с крахом умопостигаемого мира были заменены новыми идеалами, но онтология ценностей выживает в утопической мысли, и таким образом мы можем говорить о наследии платонизма в европейской культуре.Трансцендентная реальность, присущая этим идеалам, и инверсия, которую они оперируют, с точки зрения Ницше, как следствие, приводят к убеждению, что существование является ошибкой. И поэтому он говорит, что «весь идеализм человечества до сих пор находится на грани внезапного превращения в нигилизм, в веру в абсолютную бесполезность или бессмысленность» (7 (54)). Недоверие к нашим предыдущим оценкам вызовет идею о том, что «все ценности — это приманки, которые затягивают комедию, но не приближают ее к решению» 31, и он предсказывает «разрушение идеалов» как новую пустыню, которую человечеству придется преодолеть. Пересекать.

• 32 К. Мангейм 1954, стр. 227 и см. Также P. Ricoeur, в G.H. Taylor (comp.) 1989, p. 300.

14 Тем не менее, одна из важнейших категорий утопии — это категория тотальности. Мангейм и Рикер настаивали на этом характере утопий до такой степени, что утверждали, что «общая перспектива имеет тенденцию исчезать пропорционально исчезновению утопии».32 Каковы последствия применения этой категории в сфере утопической онтологии ценности? Ясный ответ, который можно дать на этот вопрос, состоит в том, что все различные ценности составляют неразрывное единство: все они являются сущностями, совместимыми друг с другом, и все они основаны на одном и том же принципе, который делает их унитарным синтезом. Для Платона нет большего зла для государства, чем «то, что отвлекает его и делает его множеством вместо одного», и нет большего добра, чем «то, что связывает его воедино и делает его одним» (462a9-b1).Тем не менее, я хотел бы оставить в стороне по отношению к Платону проблему единства города, которая очень тесно связана с данным вопросом, но имеет другую природу, потому что она имеет отношение к политике, и я предпочитают концентрироваться на онтологическом аспекте ценностей.

15 В случае Платона единство ценности основано на двойном фонде. Прежде всего, это онтологический аспект. Ценности не могут противоречить друг другу, потому что все они метафизически зависят от Идеи Добра.«Объекты познания, — говорит Сократ, — и мы можем добавить, что ценности являются объектами познания, — не только получают от присутствия Добра свое познание, но и само их существование и сущность извлекаются из него» ( 509b6-8). В очень ясном тексте, касающемся единства ценностей, Сократ говорит, что Идея Добра — это то фондирование, «благодаря которому просто вещи и все остальное становятся полезными и полезными» (505a3-4). Если бы у нас были какие-либо сомнения в значении этих текстов для данного вопроса, Сократ несколькими строками ниже утверждает, что, если бы мы не знали идеи Добра, знание всего остального «не принесло бы нам пользы» (505a ), «Точно так же, как ни одно владение не имеет никакой пользы без владения благом».Эта онтология, этот аксиологический монизм является метафизической предпосылкой платонической утопии идеального города: политическое единство государства, которое Платон считает самым важным благом для полиса , действительно является его следствием.

• 33 «Untergang einer Gesammtwerthung», N.F . , Sommer 1886-Herbst 1887 , 5 (70), KGW , VIII-1, 214.
• 34 И.Берлин 1999, стр. 59.
• 35 I. Берлин, в Х. Харди и Р. Хаушере (ред.) 1998: «Гердер и Просвещение», с. 392; см. также (…)
• 36 См. I. Берлин 1992, «Упадок утопических идей на Западе», с. 42-3.
• 37 I. Берлин, «Стремление к идеалу», в Х. Хардер и Р. Хаушер (ред.) 1998, стр. 5.
• 38 I. Берлин, «Упадок утопических идей на Западе», в J.М. Альварес Флорес (пер.) 2002, (…)
• 39 «Мой интеллектуальный путь», лок. cit ., стр. 79.

16 Связь единства ценностей с утопической мыслью очевидна. Но наиболее важно осознать, что даже когда эта метафизическая предпосылка отбрасывается в современной мысли, аксиологическое единство сохраняется в утопиях. Кстати, мы могли бы еще раз обратить внимание на Ницше, потому что в одном из своих определений нигилизма он говорит, что он состоит в «крахе общей оценки».33 Исайя Берлин, один из величайших историков идей двадцатого века, подчеркнул важность этого аксиологического монизма в утопиях, который он называет определенной версией ионийского заблуждения: «монизм был центральным тезисом западной философии от Платона. до наших дней »34. Берлин находит монистическую традицию« во всяком случае со времен Платона », утверждая, что« добро одно, а зло многолико »:« центральное течение », — говорит он 35, -« в этике и политике, как и метафизика, и богословие, и науки, отлиты по монистической форме ».Этот монизм — одна из трех основных черт, возможно, самая важная, которую И. Берлин приписывает утопическому мышлению. В соответствии с этой «устойчивой идеей европейской мысли» наша задача состояла бы в том, чтобы воссоздать разорванные фрагменты совершенного целого36 в идее, что «все истинные ответы, когда они будут найдены, обязательно должны быть совместимы друг с другом и образовывать единое целое». единое целое, поскольку одна истина не может быть несовместима с другой ».37 Существенным в утопической мысли« начиная с Платона », говорит Берлин, 38 является идея совершенного мира, и это предполагает« идеальное общество, в котором все великие ценности в свете того, что люди так долго жили, может быть реализовано вместе, по крайней мере в принципе ».39

• 40 См. По этому вопросу A. Vallejo Campos 2007; 2012; и «Теория конфликта в книге Платона Republi (…)
».

17Онтологический фонд, который идея Добра обеспечивает единству ценностей, делает очевидным, что они не могут быть несовместимыми, потому что для того, чтобы быть ценностями, они должны получать свою сущность от Добра. Тем не менее, мы могли бы спросить, был ли Платон, строя свой проект идеального города, настолько слеп, что он не понимал сложности человеческих мотивов.Как хорошо известно, Платон различал в человеческой душе, а также в городе три основных мотива интеллектуального, энергичного и аппетитного характера: в обоих сферах, в городе и в индивидуальной душе, мы можем найти три вида желаний. Стремление к удовольствиям, которое достигается в удовлетворении биологических потребностей, в первую очередь, характерное для аппетитной части души и производительного класса государства, стремление к победе, чести и признанию, которое характерно для холерическая часть и военный класс, во-вторых, и, наконец, стремление к знаниям, рациональной части и правящего класса.На первый взгляд, можно сказать, что эти основные желания являются психологическими или социальными мотивами, но не ценностями, которые должны быть гармонизированы в идеальном состоянии. Но это не так просто, потому что эти мотивы должны быть обеспечены когнитивными аналогами, если они должны работать с другими факторами в сферах души или государства. Я не могу долго спорить в пользу моей собственной теории того, что мы могли бы назвать когнитивной теорией желания у Платона. Поэтому я приведу только один пример того, что пытаюсь объяснить.Платон называет аппетитную часть души philochrematon или philokerdes (часть, любящая деньги или наживу, 681a6-7), указывая, таким образом, на то, что поиск удовольствия, который может быть получен из удовлетворения этих биологических потребностей, обычно трансформируется в другое влечение, которое не стремится к этим немедленным удовольствиям, а, скорее, является лишь инструментом на будущее и, возможно, более безопасным способом их потакать. Это означает, что то, что сначала оценивалось только с точки зрения поиска физиологического удовольствия, трансформируется в другие когнитивные объекты, которые могут выступать как ценности, как ценность экономической стабильности, процветания и так далее.То же самое можно сказать об основном мотиве, который ищет победы и почести в той холерической части души, которую Платон называет philotimos или philonikos (из-за ее стремления к репутации и победе). И то же самое, разумеется, применимо к рациональной части или правящему классу государства и их соответствующим интеллектуальным мотивам. Я хочу сказать, что каждая часть души способна преобразовывать свои желания в представления о добре. Как говорит Сократ на симпозиуме Симпозиум , разные люди направляют свое «стремление к счастью и добру» в области бизнеса, спорта и философии (205a-b).Это означает, что общая характеристика воли или boúlesis как желания добра, действуя в этих различных областях, которые соответствуют трем частям души, порождает различные ценности или образы добра.40

• 41 I Берлин, в J. M. Альварес Флорес (перевод) 2002, стр. 70.

18Конфликт между этими ценностями, возникающими из разных мотивационных источников, естественно, возможен.Платон говорит о logoi и doxai , которые участвуют в том, что мы можем описать как конфликт ценностей в сфере души: некоторые из них являются «ложными и хвастливыми словами и мнениями», которые иногда «преобладают в конфликте» (αὐτοί τε κρατοῦσι µαχόµενοι, 560d1), и им удается представить ценности, связанные с почтением и трепетом, как безумие, или те, которые сопровождают умеренность, как «недостаток мужественности» (560d). Но вопрос в том, возможен ли этот конфликт ценностей в справедливом городе платонической утопии или, что эквивалентно этому, в упорядоченной душе справедливого человека.Ответ отрицательный, потому что «когда вся душа принимает руководство любящей мудрость части и не наполнена внутренними раздорами, — говорит Сократ, в результате … каждая часть наслаждается своими собственными удовольствиями» (586e). Все мотивы и соответствующие ценности, к которым чувствительны иррациональные части, могут вызывать конфликты из-за своего иррационального характера. Любящая выгода и спорная части, какими бы иррациональными они ни были, могут быть согласованы в рамках единого порядка, в котором они могут достичь своих желаний, если примут руководство знания и разума (αἳ µὲν ἂν τῇ ἐπιστήµῃ καὶ λόγῳ ἑπόµεναι 586d).На мой взгляд, это означает, что психологическая и социальная гармония, которую Платон ищет в своей утопии справедливого города, возможна при допущении ценностного монизма, при котором не может возникнуть никаких конфликтов, если разум отвечает за порядок, который должен быть установлен. философом королем. «Следствием этой веры, — говорит И. Берлин, — является то, что те, кто знает, должны командовать теми, кто не знает. Необходимо повиноваться тем, кто знает ответы на некоторые из великих проблем человечества, ибо только они знают, как должно быть организовано общество, как следует проживать индивидуальную жизнь, как следует развивать культуру ».41

• 42 I. Берлин, «В ​​поисках идеала», loc. cit ., стр. 5.
• 43 I. Берлин, «Упадок утопических идей на Западе», loc. соч., с. 47.

19 Таким образом, единство ценностей имеет вторую основу, независимо от его онтологической основы, в теории разума Платона. Указывая на три составляющие утопической мысли, проистекающей из того, что он называет «платоническим идеалом», И.Берлин говорит, что для этой точки зрения «на все подлинные вопросы должен быть один и только один верный ответ» и «что должен быть надежный путь к открытию этих истин» 42. Объясняя другими словами, мы могли бы сказать, что тезис Платона о том, что «Добродетель — это знание», цитируемое Берлином, 43 означает, что «только знание может обеспечить духовное, моральное и политическое спасение», и это обширное платоническое допущение, по его словам, иногда, в его христианской форме или любым другим способом, и есть то, что мы найти в основе великих утопий Возрождения и рациональной реорганизации общества, которая развивалась с восемнадцатого века до тоталитаризма двадцатого века.Добродетель — это знание, на мой взгляд, в отношении утопического мышления означает, что разум — это способ найти путь к социальному целому, где все решения и различные ценности совместимы друг с другом. Эта платоновская концепция разума является еще одним основанием единства ценностей и тем, что обеспечивает связь между различными допущениями утопической мысли, описанной Берлином.

• 44 См., Например, A.У. Прайс 1994, стр. 39.
• 45 См. I. Berlin in H. Harder and R. Hausheer (eds.) 1998 , p. 70.

20Эта платоновская концепция разума не делает различия между царством ценностей и царством бытия. Разум не может противоречить самому себе в своем анализе фактов, когда он действует теоретически. Но дело в том, что Платон распространяет этот непротиворечивый способ перехода к разуму также, когда действует в практической сфере ценностей, то есть в мире действия, и это понятие разума, отнюдь не очевидное, составляет эпистемологическую основу. за единство ценностей.Платон считает общим принципом, что невозможно «одно и то же в одно и то же время в одном и том же отношении и в одном и том же отношении страдать, быть или действовать противоположностями». Он не отличает порядок бытия от порядка действий: ценности и цели для него объективны, они реальны сами по себе и не могут противоречить друг другу, точно так же, как реально существующие факты должны сосуществовать без противоречий. Точно так же, как разум не может противоречить самому себе, анализируя факты, способность рациональной воли, действующая в практическом порядке, не может желать противоположных вещей.Если мы применим эту концепцию праксиса к человеческой способности желать, нам нужно будет предположить разделение «я», чтобы объяснить, как отдельный человек желает и отвергает один и тот же объект. Если разум не может утверждать и отрицать одновременно и в отношении одного и того же, он не может ни предписывать, ни запрещать курс действий или желание, и одновременно отвергать противоположные ценности, и вот почему он должен разделить способность желание в рациональную и иррациональную части. «Не может быть, — говорит Сократ, — чтобы одно и то же с одной и той же частью в одно и то же время действовало противоположным образом относительно одного и того же» (439b5-6).Этот перевод принципа непротиворечивости или непротиворечивости, как его справедливо предложили назвать многие авторы 44, из порядка фактов в сферу действия или в способность желаний и соответствующих им ценностей, объясняет убеждение Платона. что нам нужно искусство измерения, metretiké téchne , чтобы спасти нашу жизнь. Это вопрос устранения эффекта видимости, «который сбивает нас с пути и сбивает с толку» ( Protagoras 356d). Эти операции разума, которые требуются, с точки зрения Платона, одинаковы в области сравнения величин и в области «наших действий и нашего выбора между большим и малым» (ἐν ταῖς πράξεσιν καὶ ἐν ταῖς αἱρέσεσιν τῶν µεγάλων τε καὶ σµικρῶν, 356d), где мы, по его словам, постоянно принимаем и отвергаем одни и те же вещи.Платон не осознает, как И. Берлин говорит о монистах в целом, что «ответ на вопрос« Что нам делать? » невозможно обнаружить не потому, что найти ответ не в наших силах, а потому, что вопрос вовсе не в действительности, решение заключается не в открытии чего-то, что есть… а в действии »45. рациональность, которая не делает различий между фактами и ценностями, сочетается с онтологией ценностей, которая обеспечивает их единое единство и делает их частью совершенного целого, в котором не допускаются никакие противоположности, точно так же, как все истины не могут противоречить одной Другой.

• 46 Н.Ф. Ende 1886-Frühjahr 1887, 7 (62), KGW , VIII-1, 324.
• 47 Там же.

21 Я считаю, что онтология Платона выжила долгое время после краха его антитезы между разумным и осмысленным миром; он выживает в моральной онтологии, которая присутствует в утопическом мышлении и в современной философии.В определенном смысле верно, что эта реальность сама по себе, которую Платон признавал ценностям, как Ницше говорит в отношении моральной философии Канта, «остается чем-то вроде потустороннего, нависшего над реальностью» 46. Трансцендентность была одной из основные характеристики утопической мысли, заимствованные из метафизики Платона, и совместимость ценностей в идеальном целом, как критикуется Берлином, возможно, являются следствием этого, в то время как в реальной жизни мы обречены выбирать и отвергать определенные ценности в пользу другие выступали против них.Хотя я не стал бы следовать за Ницше в большинстве его рекомендаций, он, возможно, прав, утверждая, что мы «должны избавиться от тотальности» и «всего безусловного» 47, и в настоящее время мы должны действовать неплатонически, не веря, что мы совершили ошибку. нашей жизни, если мы не смогли реализовать совершенное целое, которого мы должны были достичь.

Положительный нигилизм | MIT Press

Афористические, поэтические и сложные размышления немецкого писателя о Хайдеггере Бытие и время .

Есть неразумное и непонятное. Это человеческая психика. — Позитивный нигилизм

Как и многие немецкие интеллектуалы, Хартмут Ланге долгое время боролся с Хайдеггером. Позитивный нигилизм — результат целой жизни чтения «Бытие и время» и предлагает серию афористических, поэтических и (соответственно, с учетом его объекта изучения) размышлений. Ланге начинается с бездны («Есть бездна конечного.Это темпоральность ») и почти сразу же переходит в крайность:« Двадцатый век был во власти психопатов. Они разрушили границы морального разума и опровергли кантовский анализ сознания ». Далее он размышляет: «Но кто кого накажет? Добродетель одного человека — преступление другого человека. Таким образом, Гитлер мог непоколебимо чувствовать, как он уничтожил целые народы, звездное небо над ним и моральный закон внутри него , как это предусмотрено Кантом ». Он рассматривает понятие цивилизации («вводящее в заблуждение»; «как противопоставить средства цивилизации эгомании, убийственным аппетитам таких откровенных психопатов, как Сталин или Пол Пот?»), Актом мышления (fata morgana), психика и Dasein Хайдеггера.

Позитивный нигилизм можно считать карманным компаньоном Бытие и Время . «Понимание Хайдеггером Бытия нигилистично», — пишет Ланге, а затем объясняет свое утверждение. Он опирается на Канта, Ницше, Кьеркегора и Шекспира Отелло для поддержки аргументов и иллюстраций. «Каждый обладает смелостью бояться смерти. Вопрос в том, обязательно ли эта храбрость обеспечивает те жизненно важные преимущества, которые утверждает Хайдеггер », — что« самопонимание [является] ментальным ожиданием смерти.Ланге борется с позицией Хайдеггера, призывая Толстого, Георга Тракла, Германа Банга и Генриха фон Клейста выступить против нее.

Улыбка нигилиста: философ Нолен Герц о нигилизме прямо сейчас

Упомянув «нигилизм», большинство людей думает о Ницше и Достоевском. Я думаю о Нолен Герц. Я уже несколько лет слежу за ним в Твиттере (@ethicistforhire), и он всегда пресыщается, когда я ищу содержательные укусы о кажущемся бессмысленным политическом, социальном и экономическом существовании, которое переживают сегодня многие части мира.Герц является доцентом прикладной философии в Университете Твенте в Нидерландах и написал три книги, две из которых посвящены нигилизму: одна называется Нигилизм и технологии (2018), а последняя просто Нигилизм (2019). В качестве предисловия к нашему разговору, который состоялся примерно через месяц после того, как желающие и способные во всем мире начали #StayHome, недавний актуальный твит от него, чтобы структурировать ваш день изолированно:

“Процедура карантина:

Утро: социальное дистанцирование
Полдень: мысленное дистанцирование
После полудня: духовное дистанцирование
Вечер: телесное дистанцирование
Ночь: экзистенциальное дистанцирование ”

Интервью: Вес Дель Вал

Каково быть давним сторонником и историком нигилизма в тот момент, когда так много людей видят, как повседневные удобства и модели их жизни радикально меняются, превращаясь в неприятные реальности, с которыми они никогда не могли себе представить, что им придется столкнуться?

Нынешний кризис с коронавирусом, безусловно, показывает, насколько важно понять нигилизм и признать его распространенность.Если мы понимаем нигилизм как способ уклониться от реальности, тогда мы можем увидеть нигилизм как способствующий как причине кризиса, так и тому, как люди реагируют на кризис. В Китае, США, Великобритании, Бразилии и других странах мира мы можем найти как правительства, так и граждан, которые нигилистически отреагировали на первоначальные сообщения о коронавирусе. Реакция на коронавирус во многом аналогична повседневной реакции на смерть: как на то, о чем нам не нужно беспокоиться, поскольку сейчас это случается только с другими людьми и произойдет только с нами, когда мы будем достаточно взрослыми, чтобы действительно нуждаться в этом. беспокоиться об этом.И точно так же, как мы поручаем другим беспокоиться о смерти за нас (например, военным специалистам), пока мы отвлекаемся, мы теперь поручаем другим беспокоиться о коронавирусе за нас (например, медицинским работникам), пока мы отвлекаемся.

Каково настроение в отношении того, на кого вы подписаны и с кем взаимодействуете в Твиттере? Я чувствую, что нигилисты могут реагировать на все это совершенно иначе, чем основная пресса и массы, которые ее потребляют.

Я слежу за множеством людей в Твиттере, поэтому вижу самые разные ответы на коронавирус.Есть те, кто, как Кассандра в Гомере Илиада , месяцами пытались поднять тревогу по поводу коронавируса, а теперь проводят свои дни, сетуя на то, сколько времени было потрачено впустую. Есть те, кто возмущен некомпетентностью правительства и видит в коронавирусе шанс на революцию. Есть те, кого выгорели новости и которые либо хотят выразить свое разочарование, либо хотят быть оптимистичными и поделиться видео с кошками. Есть те, кто пытается быть продуктивным, есть те, кто пытается сказать всем, чтобы они перестали так стараться, чтобы быть продуктивным.Есть те, кто хочет плакать, и те, кто хочет смеяться, но в основном те, кто хочет кричать.

Да, похоже, это соответствует тому диапазону ответов, который мы все видим в Интернете. Я знаю, что они «такие же, как ты и я», и нигилизм не предполагает формализмов или вероучений, но я надеялся, что нигилисты могут вообще оказаться в уникальном, даже просвещенном плане среди такой мрачности. Я ошибаюсь?

Пожалуй, наиболее очевидный нигилистический ответ на коронавирус в Твиттере исходил от сторонников Трампа, которые очень быстро перестали утверждать, что коронавирус — это обман, и стали утверждать, что смерть не так уж плоха.Вера ни во что позволяет легко противоречить самому себе, не чувствуя когнитивного диссонанса, и Twitter — отличный способ увидеть это в действии.

@ethicistforhire, 7 апреля 2020 г. «#Selfie #DressedUpFromTheWaistUp»

Представьте себе генерального директора, профессионального спортсмена или политического кандидата, признающего себя нигилистом. Я чувствую, что человек, говорящий разношерстной толпе на званом обеде, что он нигилист, получит примерно такой же ответ, как и заявление, что он занимается зоофилией, обезглавливанием видео или расистскими шутками.Почему так много людей боятся того, что означает нигилизм, и почему общественная стигма так прилипает к нему? Думаете ли вы, что нигилистов гораздо больше, чем когда-либо публично признают это?

Трамп публично признает, что он нигилист каждый день. Похоже, до сих пор для него это была довольно успешная стратегия.

Да, я не возражаю относительно его действий, но, насколько мне известно, он никогда не использовал это слово о себе, и, честно говоря, он, вероятно, даже не мог его произнести по буквам. Я по-прежнему думаю, что ни один лидер, общественный деятель или кто-либо, кто боится потерять деньги, возможности или влияние, тоже не будет использовать это слово.Итак, возвращаясь к стигматизации, окружающей это, видите ли вы время, когда нигилизм открыто провозглашается значительными людьми?

Это правда, что Трамп никогда не называл себя нигилистом — он просто говорит как один и действует как один. Но его неоднократные утверждения, что американцы должны пробовать непроверенные препараты, потому что «что вам терять?» это примерно то же самое, что сказать, что вы нигилист. Учитывая ответ первой леди в пиджаке с надписью «Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ ЗАБОТИТСЯ, ДЕЛАЙ?», Легко увидеть, что люди будут возмущены, если общественный деятель признает их нигилизм.Но в то же время он может быстро исчезнуть, как, кажется, произошло с Меланией, просто заявив, как делают многие нигилисты, что все это «просто шутка» или «недоразумение».

Когда в истории, по вашему мнению, нигилизм оказал самое сильное влияние? Почему так много людей, кажется, верят, что жизнь имеет смысл, а не противоположную точку зрения?

Сильнейшее влияние нигилизма исторически должно было быть в России в 19 веке просто из-за того, что были политические активисты, которые называли себя нигилистами.Они стремились уничтожить то, что они считали деспотическими и тираническими элементами русской традиции, и это разрушение было осуществлено в основном посредством политических убийств, кульминацией которых стало убийство царя в 1881 году. Так что примерно в то же время, что и в Германии, у вас есть Ницше. Если написать «то, что меня не убивает, делает меня сильнее», у вас есть группа в России, которая претворяет эту идею в жизнь, применяя ее не только к себе, но и к обществу в целом.

@ethicistforhire, 23 марта 2020 г. «С трудом выбираю кружку для своего онлайн-обучения… »

Каковы основные различия между нигилистами, пессимистами и циниками?

Нигилисты избегают реальности, пытаясь ее разрушить или игнорируя. Но и пессимисты, и циники противостоят действительности. Пессимисты склонны сосредотачиваться на отрицательных аспектах реальности, в то время как циники склонны более конкретно сосредотачиваться на отрицательных аспектах человечества. Нигилисты склонны сосредотачиваться на идеалистическом мышлении и утопических мечтаниях и видят в оптимизме причину игнорировать пессимизм и цинизм как излишне мрачные.

Как сегодняшняя молодежь занимается нигилизмом, как профессор, по сравнению с тем, когда вы были в школе? Поскольку вы написали об этом книги и официально обсуждаете это как часть своей работы, чего не делают многие другие нигилисты, какой процент населения, по вашему мнению, больше верит в нигилизм, чем, скажем, в экзистенциализм?

Когда я учился в школе, Интернет только зарождался. Поэтому мы проводили дни, наблюдая, как другие люди играют в видеоигры, глядя через плечо, вместо того, чтобы смотреть их на YouTube.Другими словами, нигилизм не изменился настолько, насколько изменились возможности для нигилизма. Следовательно, я не уверен, что экзистенциализм действительно существует сегодня, кроме как чего-то, о чем можно нигилистически притвориться, что его волнует, смотря что-то вроде The Good Place .

Итак, вы бы сказали, что нигилизм остается довольно маргинальным среди своих приверженцев? Я просто пытаюсь понять, насколько надежным, по вашему мнению, является сегодняшняя молодежь, поскольку это не новая концепция, но она может быть привлекательной, когда вы сталкиваетесь с нашим современным миром.И как вы думаете, это приобретает или теряет верующих от юности до старшего возраста на основе вашего сценария смерти, приведенного выше, или, скажем, таким образом, что люди в целом становятся более консервативными с возрастом?

Нигилизм, кажется, становится все более популярной концепцией в Интернете, поэтому я полагаю, что все большее число современной молодежи чувствует себя комфортно, называя себя нигилистами. Вопрос, конечно, в том, что, по их мнению, означает эта концепция? Многие, вероятно, не согласятся с моим определением нигилизма и заявят, что его следует рассматривать как отказ от ложных убеждений, а не как уклонение от реальности.Проблема, конечно, в том, что подростковый бунт часто может закончиться не революцией, а конформизмом. Я думаю, это помогает объяснить, почему люди становятся более консервативными по мере взросления, поскольку они все больше и больше сосредотачиваются на защите позиций, с которыми они привыкли идентифицировать себя, и поэтому думают, что они все еще ведут интеллектуальные дебаты с критиками, хотя на самом деле они » вовлечены в экзистенциальную самозащиту.

@ethicistforhire, 22 марта 2020 г. «Я пытался сказать овцам, что они не остаются в социальном отдалении друг от друга, но они просто не слушали.Думаю, это должно быть то, что чувствовал Ницше … »

Стереотип гласит, что мужчин гораздо больше, чем женщин, нигилистов. Почему так было исторически и так ли это до сих пор?

Нигилизм можно рассматривать как нечто, что нужно иметь достаточно привилегий, чтобы наслаждаться, поэтому в патриархальном обществе намного легче быть нигилистом, если вы мужчина. Русские нигилисты, например, были революционно разрушительными в пользу крепостных, потому что крепостные были слишком заняты крепостными, чтобы сами быть революционерами.

Многие общества все еще в значительной степени патриархальны, другими словами, большинство нигилистов по-прежнему мужчины?

Да. И, конечно же, поскольку нигилизм часто приводит к цеплянию за традиции, не только патриархальные общества порождают нигилистических людей, но и то, что нигилистические мужчины увековечивают патриархат в обществах.

В чем основные отличия нигилизма сегодня от того, что было в прошлом? Существует ли разновидность нигилизма 21 века?

Я думаю, что основная разница в сегодняшнем нигилизме заключается в степени.Технологии 21 века не только упрощают сегодня нигилизм, но и делают его более нормальным, чтобы быть нигилистом сегодня. Только подумайте об успехе Netflix and Chill. Или успех Трампа.

Какую роль играет постоянная эволюция технологий в том, как люди реагируют на идею о бессмысленности жизни?

Technology помогает нам рассматривать каждую проблему как нечто, что необходимо решить технологически. Следовательно, сама жизнь становится проблемой, которую нужно решать технологически.Это привело к появлению таких движений, как трансгуманизм, смысл которых следует искать не в жизни, а в мечтах о бессмертии.

Что из нигилизма имеет для вас меньше всего смысла?

Нигилизм в целом имеет для меня смысл, поэтому я так много времени думал об этом и писал об этом. Но есть определенные способы претворения нигилизма в жизнь, которые для меня не имеют особого смысла, например, популярность смотреть, как другие играют в видеоигры онлайн, что по какой-то причине нравится даже моему сыну.

Какой великий нигилистический афоризм может сделать тех, кто категорически не согласен с нигилистической точкой зрения, более непредубежденными?

Первый нигилистический афоризм, который приходит на ум: «Не волнуйся, будь счастлив». Трудно не согласиться, пока вы не начнете спрашивать людей, что они имеют в виду под словом «счастливые».

@ethicistforhire, 25 марта 2020 г. «Текущее настроение:» .