Эпиграф.
Поначалу «аз» да «буки»,
А потом хуишко в руки.
И.С. Барков

— Да он уже, бля, уехал. В деревню, нахуй. А я тут, нахуй. Может приеду потом, бля.

Я сижу рядом и замечаю, что у меня начинает подергиваться глаз.

Основное ощущение от речи незнакомца – грязно. «Хм, удивительно. Неужели я тоже начала ханженски относится к языку и падать в обморок при слове «хуй»? Вот уж никогда бы не подумала». Пару чашек кофе спустя, я осознала, что меня так покоробило в подслушанном телефонном разговоре. Дело не в мате, нет. Дело в хуевом его использовании.
Для начала немного теории.

Обсценная лексика в любом языке – это очень особенный пласт, ярко маркированный, крайне эмоциональный и табуированный. Табу в данном случае значит не то, что «нельзя ни в коем случае», а то, что «можно только среди своих». Дети не матерятся при взрослых, взрослые при детях, подчиненные при начальниках, начальники при подчиненных, во время половых игр женщины при мужчинах и мужчины при женщинах. Да-да-да, говоря человеку «ты — хуй», ты одновременно подразумеваешь «ты — свой». Хоть и хуй. Зато свой.

В русском языке за последнее столетие произошло много удивительного. «Русский матерный» из 4х корней с небольшим разнообразием производных слов превратился в полноценный способ коммуникации, матерные конструкции разрослись, разветвились и теперь могут встраиваться в любое предложение, выполняя роль любой части речи, как дополняя остальные слова, так и полностью заменяя их.

Как пример можно вспомнить старую хохму про строителей, которые переговариваются конструкциями «Нахуя дохуя нахуячил? Расхуячивай обратно, а то ухуячимся нахуй!». Прошу обратить внимание – здесь использован вообще только один корень, на котором вполне удачно держится вся смысловая нагрузка двух предложений, одно из которых сложносоставное. (Голос из зала: «На том хую чо хошь удержится!»)

То есть, если, скажем, английским факом можно разве что дополнять предложения, посыпать как приправой, то в России матом теперь можно полноценно говорить! Как тебе такое, Илон Маск?

Можно то можно, но вот только это, как и все остальное в жизни можно делать хорошо или плохо. Так как мат – штука очень яркая, выразительная и сразу бросающаяся в глаза (и уши), то шансы объебаться очень велики. При некачественном использовании мата речь звучит грязно, скучно и неприятно. Прямо как отчитывали родители и МарьВасильевна в школе.

Мне кажется, никто еще не писал советов по качественному использованию ненормативной лексики, так что давайте я попробую положить начало этому волнующему процессу.

Правило номер раз. Матерные междометия не должны быть словами-паразитами. Есть хорошее правило, которое звучит как «слово «блядь» используется в устной речи вместо запятых». Я бы даже дополнила – вместо значимых запятых. То есть там, где накал драматизма требует приостановиться, дать собеседнику паузу, чтобы проникнуться.
Сравните: «Петя ушел за молоком, блядь, а Маша за творогом» и «Петя купил молока, творога, блядь, а Маша ушла за водкой!» Заметили, как во втором случае вы споткнулись после творога и сразу почуяли неладное? Как сразу поняли, что Маша не права и Петя очень расстроился? Вот она – блядская сила.

Правило номер два. Постарайтесь не использовать мат в качестве оскорблений. Обзываться вообще нехорошо, а топорно называть Катю блядищей, а Васю хуем моржовым – еще и глупо. Если хотите кого-то по-настоящему задеть, используйте неиссякаемые возможности цензурого русского языка. Во-первых, так получается ядренее, во-вторых повышается индекс цитирования.
«Залупу подзаборную» не отправишь массовой рассылкой в вотсапе, а «угрюмая мартышка» может и прицепиться. Мне помнится, как года два подряд большинство кавалеров отсеивались с формулировкой «у него интеллект, как у хлебушка» и это было гораздо, гораздо обиднее завязшего на зубах определения «еблан», например.

Если вам все-таки очень хочется использовать «ругательства» именно как ругательства, то есть доносить до слушателя глубину своего отчаяния или разочарования каким-либо персонажем или явлением, лучше использовать более витиеватые и менее затасканные определения. Например, пенсионную реформу в Российской Федерации лучше назвать «бляхомудией», чем обыкновенным «блядстом», юношу, прокачавшему эльфа, а себя нет «ебонавтом», а не «задротом», про однокурсницу, не упускающую случая монетизировать первичные половые признаки можно сказать, что она «держит пизду козырьком», а не «блядует».
Больше креатива, господа!

Правило номер три. Сформулировано прекрасной Линор Горалик. «Все, что можно выразить матом, можно выразить и без мата, но хуёво». Мат должен придавать дополнительные смыслы вашему выражению

Преступно называть хуёвую погоду просто «плохой», это может ввести человека в заблуждение. «Дурак» и «ебанько» два разных состояния души человеческой и путать их зачастую опасно. «Много работы» — очень тупа отмазка от участия в социально-значимых событиях, тогда как «ебанистически много работы» — вполне себе резон.

Наверное, можно выделить еще с десяток пунктов и подпунктов в этом непростом искусстве виртуозного владения словесными пиздюлями, но я бы хотела остановиться здесь и напомнить уважаемым читателям главную заповедь любого словотворчества, вне зависимости от того, хотите ли вы написать великий эпический роман или продать подгнивших яблок на одесском рынке.

Язык создан нами и для нас и пересоздаётся под сиюминутные нужды в каждый грёбаный момент говорения. Язык – наша сучка, как было сформулировано, к сожалению, не мной. Он не великий и могучий диктатор с кучей нерушимых догм и правил, за нарушение коих грядет страшная расплата. Он – супер гибкий и богатый на что попало инструмент, который тем лучше работает, чем точнее выражает мысли чувства и настроения. Если для достижения этой максимальной точности необходимо употребить «кофе» в среднем роде – то именно так на данный момент и правильно. Особенно, если кофе то – хуёвое.

Все, кто со мной не согласен, конечно же могут считать иначе и продолжать зачитываться статьями о влиянии «матерных слов» на «генетический код человека». Я буду рада, если подобные люди не будут использовать ненормативный пласт языка никогда, ибо виртуозное владение языком напрямую связано с уровнем образования и интеллектом говорящего. Иначе получается как у того чувака в аэропорту. А слушать это — ужасно.

Кафедра русского языка. Две доцентши, одна курит, вторая разгадывает кроссворд.
— Мария Ивановна,- » Полный крах всех надежд » -, шесть букв, вторая «и»…
Курящая долго думает, потом: — Ну, не может быть! в газете?
— Да.
— Пиздец?!
— Подходит…
Входит завкафедрой, профессорша.
— Софья Марковна, вот вы доктор наук!
«Полный крах всех надежд» ? шесть букв, вторая «и»?
— Пиздец! Однозначно!
— Ну не может же быть в российской газете — «пиздец»!
— Сейчас все может быть!
Входит аспирантка Машенька, юное невинное созданьице.
— Вот молодежь всё знает! Машенька, полный крах всех надежд, шесть букв, вторая «и»! У нас только один вариант — «пиздец»!
Машенька краснеет до корней волос и шепчет: — Фиаско.
Остальные хором:
— Ну пиздеееец!

Девушки бывают разные. Возможно, и на слово «зараза» не все обижаются, но комплиментом его уж точно не назовешь. И тем не менее, изначально это был все-таки комплимент. В первой половине XVIII века светские ухажеры постоянно «обзывали» прекрасных дам «заразами», а поэты даже фиксировали это в стихах.

А все потому, что слово «заразить» изначально имело не только медицински-инфекционный смысл, но и было синонимом «сразить». В Новгородской Первой летописи под 1117 годом стоит запись: «Единъ от дьякъ зараженъ былъ отъ грома». В общем, заразило так, что и поболеть не успел. Так слово «зараза» стало обозначать женские прелести, которыми те сражали (заражали) мужчин.

Дурак

Очень долгое время слово дурак обидным не было. В документах XV–XVII вв. это слово встречается в качестве имени. И именуются так отнюдь не холопы, а люди вполне солидные – «Князь Федор Семенович Дурак Кемский», «Князь Иван Иванович Бородатый Дурак Засекин», «московский дьяк Дурак Мишурин». С тех же времен начинаются и бесчисленные «дурацкие» фамилии – Дуров, Дураков, Дурново…

А дело в том, что слово «дурак» часто использовалось в качестве второго, нецерковного, имени. В старые времена было популярно давать ребенку второе имя с целью обмануть злых духов – мол, что с дурака взять?

Кретин

Если бы мы перенеслись где-то веков на пять-шесть назад в горный район французских Альп и обратились к тамошним жителям: «Привет, кретины!», никто бы вас в пропасть за это не скинул. А чего обижаться – на местном диалекте слово cretin вполне благопристойное и переводится как… «христианин» (от искаженного франц. chretien). Так было до тех пор, пока не стали замечать, что среди альпийских кретинов частенько встречаются люди умственно отсталые с характерным зобом на шее. Позже выяснилось, что в горной местности в воде частенько наблюдается недостаток йода, в результате чего нарушается деятельность щитовидной железы, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Когда врачи стали описывать это заболевание, то решили не изобретать ничего нового и воспользовались диалектным словом «кретин», чрезвычайно редко употреблявшимся. Так альпийские «христиане» стали «слабоумными».

Идиот

Греческое слово «идиот» первоначально не содержало даже намека на психическую болезнь. В Древней Греции оно обозначало «частное лицо», «отдельный, обособленный человек». Не секрет, что древние греки относились к общественной жизни очень ответственно и называли себя «политэс». Тех же, кто от участия в политике уклонялся (например, не ходил на голосования), называли «идиотэс» (то есть, занятыми только своими личными узкими интересами). Естественно, «идиотов» сознательные граждане не уважали, и вскоре это слово обросло новыми пренебрежительными оттенками – «ограниченный, неразвитый, невежественный человек». И уже у римлян латинское idiota значит только «неуч, невежда», откуда два шага до значения «тупица».

Болван

«Болванами» на Руси называли каменных или деревянных языческих идолов, а также сам исходный материал или заготовку – будь то камень или дерево (ср. чешское balvan – «глыба» или сербохорватское «балван» – «бревно, брус»). Считают, что само слово пришло в славянские языки из тюркского.

Лох

Это весьма популярное ныне словечко два века назад было в ходу только у жителей русского севера и называли им не людей, а рыбу. Наверное, многие слышали, как мужественно и упорно идет к месту нереста знаменитый лосось (или как его еще называют – семга). Поднимаясь против течения, он преодолевает даже крутые каменистые пороги. Понятно, что, добравшись и отнерестившись, рыба теряет последние силы (как говорили «облоховивается») и, израненная, буквально сносится вниз по течению. А там ее, естественно, ждут хитрые рыбаки и берут, как говорится, голыми руками.

Постепенно это слово перешло из народного языка в жаргон бродячих торговцев – офеней (отсюда, кстати, и выражение «болтать по фене», то есть общаться на жаргоне). «Лохом» они прозвали мужичка-крестьянина, который приезжал из деревни в город и которого было легко надуть.

Шаромыжник

1812 год. Ранее непобедимая наполеоновская армия, измученная холодами и партизанами, отступала из России. Бравые «завоеватели Европы» превратились в замерзших и голодных оборванцев. Теперь они не требовали, а смиренно просили у русских крестьян чего-нибудь перекусить, обращаясь к ним «сher ami» («дорогой друг»). Крестьяне, в иностранных языках не сильные, так и прозвали французских попрошаек – «шаромыжники». Не последнюю роль в этих метаморфозах сыграли, видимо, и русские слова «шарить» и «мыкать».

Шваль

Так как крестьяне не всегда могли обеспечить «гуманитарную помощь» бывшим оккупантам, те нередко включали в свой рацион конину, в том числе и павшую. По-французски «лошадь» – cheval (отсюда, кстати, и хорошо известное слово «шевалье» – рыцарь, всадник). Однако русские, не видевшие в поедании лошадей особого рыцарства, окрестили жалких французиков словечком «шваль», в смысле «отрепье».

Шантрапа

Не все французы добрались до Франции. Многих, взятых в плен, русские дворяне устроили к себе на службу. Для страды они, конечно, не годились, а вот как гувернеры, учителя и руководители крепостных театров пришлись кстати. Присланных на кастинг мужичков они экзаменовали и, если талантов в претенденте не видели, махали рукой и говорили «Сhantra pas» («к пению не годен»).

Подлец

А вот это слово по происхождению польское и означало всего-навсего «простой, незнатный человек». Так, известная пьеса А. Островского «На всякого мудреца довольно простоты» в польских театрах шла под названием «Записки подлеца». Соответственно, к «подлому люду» относились все нешляхтичи.

Шельма

Шельма, шельмец – слова, пришедшие в нашу речь из Германии. Немецкое schelmen означало «пройдоха, обманщик». Чаще всего так называли мошенника, выдающего себя за другого человека. В стихотворении Г. Гейне «Шельм фон Бергер» в этой роли выступает бергенский палач, который явился на светский маскарад, притворившись знатным человеком. Герцогиня, с которой он танцевал, уличила обманщика, сорвав с него маску.

Мымра

«Мымра» – коми-пермяцкое слово, и переводится оно как «угрюмый». Попав в русскую речь, оно стало означать прежде всего необщительного домоседа (в словаре Даля так и написано: «мымрить» – безвылазно сидеть дома»). Постепенно «мымрой» стали называть и просто нелюдимого, скучного, серого и угрюмого человека.

Проект Матно.ру — относительно молодой, но амбициозный проект. 

Сайту уже несколько лет. За это время сетевую энциклопедию мата посетило порядка 2 миллионов посетителей. Прочитано около 5 миллионов страниц. На настоящий момент среднесуточная аудитория сайта составляет более 1000 человек. Приток новых посетителей обеспечивают поисковые системы Yandex и Google. Это говорит о том, что энциклопедия неплохо оптимизирована и контент практически уникален.

Хотелось бы отметить тот факт, что наш сетевой проект нигде не рекламируется. И такие результаты, при фактически полном невмешательстве администрации в жизнь сетевого проекта, плывущего в автономном режиме по волнам интернет-океана, говорит о многом. Значит мы не зря старались и данный проект интересен и востребован. Дополнили проект социальными функциями. Теперь Вы можете делиться понравившимися постами, комментировать их и добавлять новые, регистрируясь через социалки!

В общем, продолжаем общаться, знакомиться и делиться интересными девиациями с другими пользователями — развиваемся вместе! Внесите и Вы свою лепту в развитие сетевой энциклопедии мата и словаря иностранного мата.