6. Активный нигилизм. Ницше. Оседлать тигра

6. Активный нигилизм. Ницше

Теперь вернёмся к непосредственно интересующим нас проблемам.

Преобладающей чертой всех рассмотренных нами до этого момента кризисных ситуаций является то, что люди являются объектами или непосредственно жертвами текущих разрушительных процессов; современное человечество просто претерпевает их. Это относится как к тем, кто сумел приспособиться к жизни, покоящейся на ничто и лишенной всякого истинного направления, при помощи системы анестезирующих средств и заменителей, и по возможности используя остаточные формы буржуазного существования и безопасности, так и к тем, кто остро и полно переживает экзистенциальный кризис, в котором оказался современный человек, что подталкивает их к различным формам мятежной и авантюрной жизни, о которых мы говорили ранее.

Таким образом, это относится к подавляющему большинству наших современников. С другой стороны, следует также принять во внимание другую, гораздо более ограниченную категорию современных людей, которые, вместо того чтобы претерпевать нигилистические процессы, стремятся активно взять их на себя.

Собственно говоря, речь идёт о тех наших современниках, которые не просто признают необратимость процессов распада и отсутствие всякой возможности вернуться назад, но, даже при наличии такой возможности, не пожелали бы ей воспользоваться. Они готовы бесстрашно принять нынешнюю ситуацию, в которой для человека не осталось никаких опор и никаких корней. Поэтому основным вопросом для них становится метод, который позволил бы преобразовать отрицательное в положительное.

Для того, кто обладает особым складом, который позволяет ему занять подобную позицию, всё случившееся с человеком, после того как он возжелал стать свободным, включая последовавший за этим кризис, может иметь другое истолкование. В этом случае будет уместнее вести речь об испытании, и тогда все разрушительные процессы следует понимать исключительно как следствие того, что человек оказался не на высоте этого испытания или, иначе говоря, не на высоте собственного деяния. Интересующимся можно напомнить, что эта тема встречается в древней мифологии, где причиной гибели того или иного символического персонажа становится не сам факт свершения им дерзкого кощунства как такового, но то, что герой не обладал необходимыми для того достоинством или силой, каковые могли бы развязать его от божественных уз.

Подобную позицию можно считать вполне приемлемой и для интересующего нас здесь особого типа человека, которого до некоторой степени можно причислить к вышеуказанной категории. Как мы помним, его отличительной чертой является умение встречать лицом к лицу все проблемы современного человека, даже несмотря на то, что сам он, строго говоря, не является «современным человеком», поскольку всецело принадлежит другому миру, благодаря наличию в нём иного экзистенциального измерения. Соответственно для такого человека, в отличие от других, проблема заключается не столько в трагическом поиске собственной опоры (ибо в принципе он ею уже обладает), но скорее в том, как выразить и утвердить себя в современной эпохе, в своём существовании здесь и теперь.

Исходя из интересов этого человеческого типа, рассмотрим теперь круг вопросов, связанных с концепцией «позитивного нигилизма», или, если угодно, перехода к постнигилистической стадии. Поскольку здесь уместнее начать разговор с перспектив, скорее близких, нежели чуждых современному миру, можно снова использовать в качестве временной опоры основополагающие идеи Ницше и заодно проверить их на прочность. Как легко убедиться, другие современные мыслители последующего поколения, пытавшиеся придать жизни новый смысл, ненамного сумели опередить Ницше, даже несмотря на несостоятельные и слабые стороны его творчества.

Сам Ницше называл себя «первым законченным нигилистом Европы, который, впрочем, уже преодолел нигилизм, пережив его в своей душе — оставив его за собой, ниже себя, вне себя». Осознав «нигилизм как последний логический вывод из наших великих ценностей и нашего идеала» и настаивая на «необходимости пройти через этот нигилизм, чтобы осознать истинную природу „ценностей» прошлого», он тем не менее рассматривал нигилизм как «патологическую промежуточную стадию» и предрекал «контрдвижение», должное его вытеснить, не сдавая при этом завоёванных позиций.

Ницше показал, что момент, когда замечают, что «Бог умер», что весь мир «духа», добра и зла есть лишь иллюзия, а единственным истинным миром является мир, который доныне отрицался и осуждался во имя первого — этот момент соответствует решающему испытанию: «Слабые ломаются, сильные разрушают то, что их не сломало, сильнейшие же преодолевают ценности, которые служили мерой». Ницше называет это «трагической эпохой» нигилизма, которая ведёт к переворачиванию перспектив; нигилизм оказывается тогда признаком силы, то есть означает, что «сила созидать, хотеть развилась настолько, что более не нуждается в этом общем истолковании [существования] и в придании [ему] смысла». «Степень силы воли измеряется тем, насколько человек может позволить себе обессмыслить вещи, насколько он способен выдержать жизнь в мире, не имеющем смысла». Ницше называет это позитивным пессимизмом или «пессимизмом силы» и видит в нём предварительное условие высшей этики. «Если раньше человек нуждался в Боге, то теперь он вдохновляется вселенским хаосом без Бога, миром случая, где всё ужасное, двусмысленное и соблазнительное составляет часть самой сущности мира». В этом мире, обретшем свою изначальную «чистоту», мире, ставшем исключительно самим собой, человек возвышается как «победитель Бога и ничто». Проблема смысла жизни, таким образом, решается утверждением, что жизнь есть и может быть самодостаточной ценностью.

Это возвращает нас к положению, сформулированному чуть выше. Смысл всех кризисных явлений последнего времени можно подытожить следующим образом: свободы возжелал такой человек, для которого свободная жизнь не могла обернуться ничем иным, кроме как крахом. Как уже говорилось, слова «Бог мертв» есть чисто патетический способ указать на общее фактическое состояние нашей эпохи. Но уже сам Ницше ставит очередной вопрос: «Убийство Бога, не слишком ли велико было для нас это деяние? Не должны ли мы сами стать богами, чтобы быть достойными его?» Признание того, что «ничего нет, всё дозволено», признание «свободы духа» неизбежно ставит нас перед новым требованием: «Теперь ты должен доказать знатность своей натуры».

В известном отрывке из «Заратустры» лаконично выражена сама суть кризиса: «Ты называешь себя свободным? Я хочу знать, какие мысли владеют тобой. Какое мне дело, что ты сумел освободиться от ярма: из тех ли ты, кто имеет право сбросить с себя ярмо? Многие люди утрачивают всякую ценность, переставая служить. Свободен от чего? Какое дело до этого Заратустре! Твой спокойный взгляд должен ответить мне: свободный для чего?». И Заратустра предупреждает, как ужасно оказаться одному, безо всякого закона над собой, наедине с собственной свободой в леденящей атмосфере пустыни, судьей и мстителем собственного закона. Для тех, кто обретает ценность лишь в служении, для тех, для кого узы были не тем, что их парализовало, но тем, что их поддерживало, одиночество покажется проклятьем, первоначальное мужество и гордость исчезнут без следа. Эти чувства — продолжает Заратустра — начинают тогда осаждать свободного человека и не замедлят погубить его, если он сам не сумеет справиться с ними. Вот точное описание, данное с высшей точки зрения самой сути нищеты современного человека.

Впрочем, о том же схожим образом предупреждал и Достоевский. Вспомним доктрину Кириллова. Она начинается, в сущности, с того же: «Человек только и делал, что выдумывал Бога, чтобы жить, не убивая себя; в этом вся всемирная история до сих пор» — говорит Кириллов. Вывод очевиден: человек нуждается в обладании центром, базовой ценностью, поэтому, не находя его в себе самом, он переносит его вовне, проецирует в Бога, то есть признаёт существование этого центра, но не в себе, а в «другом», и вера в этого другого на время решает экзистенциальную проблему. Естественно вовсе не в этом, вопреки утверждению Кириллова, состоит смысл всей истории человечества; это отличительный признак исключительно церковно-религиозной стадии теизма, которая уже соответствует процессу расслоения мира Традиции и предшествует критическому моменту метафизического разрыва, о котором мы говорили ранее. Глаза Кириллова, «свободного человека», открываются: «Я обязан неверие заявить… Я знаю, что Бога нет и не может быть». А значит: «Сознать, что нет Бога, и не сознать в тот же момент, что сам Богом стал — есть нелепость, иначе непременно убьешь себя сам». Можно оставить в стороне самоубийство, навязчивую идею, преследующую одержимого светлым безумием Кириллова, и говорить просто о крахе, распаде, потерянности в бессмысленности. Это ситуация рождает ужас и экзистенциальный страх: «Это так, как бедный получил наследство и испугался и не смеет подойти к мешку, почитая себя малосильным владеть». Можно не принимать всерьёз тот способ, при помощи которого Кириллов надеялся избавиться от ужаса перед божественным наследством, каковое он должен принять, и тем самым доказать «свою божественность». Можно опустить и его излишне эмоциональную манеру говорить о Боге и потребности стать Богом, поскольку на самом деле мы сталкиваемся здесь с той же проблемой ценности, с необходимостью дать чёткий ответ на вопрос: «быть свободным для чего?».

Лучше всего то ощущение, которое испытывает человек в результате провала в решающем испытании, свидетельствующее об отрицательном исходе нигилистического существования, передано в следующих словах Сартра: «Мы обречены на свободу». Человек присваивает себе абсолютную свободу, но способен ощущать её исключительно как приговор. Обратной стороной его свободы становится метафизический страх. Позже мы ещё вернемся к этим специфическим вопросам, поднятым экзистенциализмом.

Теперь же необходимо разобраться, какие из идей Ницше — выдвинутых им уже не как нигилистом, но как человеком, верившем в то, что он оставил нигилизм позади себя, и, более того, сделавшим его предварительным условием более высокой жизни и нового здоровья — выдержали испытание временем.

Идолы — ниспровергнуты, добра и зло — преодолены, также как преодолены все суррогаты старого Бога, и прояснившемуся, «детскому» взгляду Ницше открывается единственно оставшийся «этот мир», мир жизни, мир тела. Новый человек должен утвердить этот мир, жизнь, тело, должен оставаться «верным земле». К этому, как известно, добавляется тема сверхчеловека. «Бог мёртв, теперь мы хотим, чтобы пришел сверхчеловек». Сверхчеловек станет смыслом земли, оправдывающим существование. Человек — это «мост, а не цель», «канат, натянутый между животным и сверхчеловеком — канат, натянутый над пропастью». Здесь не место для более глубокого анализа разнообразных и нередко противоречивых идей, которые выкристаллизовываются у Ницше вокруг этой особой темы, поэтому ограничимся указанием лишь на наиболее существенный момент.

Отрицательная и разрушительная стадия творчества Ницше завершается утверждением имманентности: все трансцендентные ценности, все цели и истины высшего порядка истолковываются им исключительно с точки зрения жизни. В свою очередь, сущность жизни — ив более широком смысле природы — составляет воля к власти. Именно с точки зрения этой воли к власти и господства определяется сверхчеловек. Отсюда понятно, что ницшеанский нигилизм, по сути, останавливается на полпути; он устанавливает новую скрижаль ценностей, а вместе с ней новое добро и зло. Он описывает новый идеал и абсолютизирует его, хотя на самом деле речь идёт лишь об одном идеале из многих других, которые также могут обрести форму в «жизни», а следовательно, об идеале, который не имеет собственного оправдания в себе и для себя, но также требует некого выбора и веры. Если же исходить из чистой имманентности, то необоснованность самой концепции воли к власти, каковая, по идее Ницше, позволяет преодолеть нигилизм, со всей очевидностью вытекает уже из историко-критической и социологической части ницшеанской системы. Так, согласно этой концепции весь мир «высших» ценностей истолковывается как отражение «декаданса». Однако одновременно с этим Ницше рассматривает сами эти ценности как средства, инструменты замаскированной воли к власти, которые одна часть человечества использует для того, чтобы обессилить другую, ту, которая говорит «да» жизни и утверждает идеалы, близкие тем, которые свойственны сверхчеловеку. Поэтому даже сам инстинкт «декаданса» описывается как особая разновидность «воли к власти». Таким образом, оказывается, что с точки зрения чистой воли к власти стираются все различия; в сущности, нет ни «сверхчеловека», ни «стада», ни тех, кто «утверждает» жизнь, ни тех, кто «отрицает» её. Единственным отличием остается лишь тот способ или средство (которые не сводятся исключительно к применению материальной силы), который используют для достижения власти та или иная категория людей, а единственной мерой оценки этих средств становится их пригодность для достижения цели. Если в жизни и в истории цивилизации существуют как стадии роста, так и упадка, как стадии созидания, так и разрушения и «декаданса», то что даёт нам право отдавать предпочтение первым и отрицать ценность вторых? Почему «декаданс» должно считать злом? Всё есть жизнь, все может быть оправдано с точки зрения жизни, если она действительно принимается в своей обнажённой иррациональной действительности, за рамками всякой «теологии» или «телеологии», как желал того Ницше. Ведь тогда и «анти-природа», противоестественность, «насилие против жизни», также составляют часть самой жизни. Нам вновь не на что опереться, земля уходит из-под ног.

Кроме того, Ницше, желавший вернуть «становлению» его «невинность», освобождая его ото всякой конечной цели, ото всякой преднамеренности, дабы искупить человека и научить его ходить «без костылей», тот самый Ницше, который вполне оправданно критиковал и отвергал эволюционизм и дарвинизм, указывая, в частности, на то, что высший жизненный тип и великая личность возможны, скорее, как исключение, каковое изредка удаётся достичь человечеству лишь для того, чтобы вновь потерять, ибо исключительная личность как существо, более других открытое опасностям и гибели, не в силах обеспечить себе нормальную преемственность — тот самый Ницше в конце концов также приходит к созданию телеологической концепции, когда в своём стремлении придать смысл современному человечеству выдвигает в качестве цели, ради которой стоит отдать себя и пожертвовать собой, гипотетического будущего человека в обличье сверхчеловека. Mutatis mutandis, это немногим отличается от марксистско-коммунистической эсхатологии, в которой мираж будущего человечества, должного возникнуть после мировой революции, оправдывает и придаёт смысл всему, что навязывают сегодня в качестве нормы человеку, живущему в странах, контролируемых коммунистической идеологией. Таким образом, это прямо противоречит требованию жизни, которая должна сама составлять свой собственный смысл. Второй момент заключается в том, что чистое утверждение жизни не обязательно совпадает с утверждением воли к власти в узком и качественном понимании этого термина и с утверждением сверхчеловека.

Следовательно, решение, предлагаемое Ницше является ложным решением. Настоящий нигилизм не щадит даже доктрину сверхчеловека. Если мы хотим быть строго последовательными и добраться до самих корней проблемы, то наибольший интерес для нашего исследования представляет идея Ницше, выраженная им в мифе вечного возвращения. Здесь мы действительно имеем дело с безусловным утверждением всего сущего и всего наличествующего, с лишённым всяких ограничений утверждением собственной природы и собственной ситуации. Это позиция существа, которое будучи целиком тожественно самому себе, последнему основанию собственного бытия, в своём самоутверждении доходит до того, что перспектива бесконечного повторения идентичных космических циклов, благодаря которому он уже был и вновь будет таким как он есть, не ужасает, но, напротив, приводит его в восторг. Естественно, речь идёт здесь всего лишь о мифе, имеющем исключительно прагматическое значение как «проба сил». Но это также точка зрения, которая, в сущности, уже выводит нас за рамки мира становления, устремляясь к увековечению бытия. Во многом сближаясь с неоплатониками, Ницше по праву указывает на то, что «вечное возвращение есть крайнее приближение мира становления к миру бытия». И добавляет: «Придать становлению характер бытия, это высшее испытание власти». По сути, это также позволяет нам преодолеть односторонне понимаемую имманентность, в результате чего возникает чувство, что «все вещи были крещены в купели вечности, по ту сторону добра и зла». Почти тому же учили и в мире Традиции; не подлежит сомнению, что в Ницше росла смутная жажда вечности, периодически достигавшая экстатических выходов. Достаточно вспомнить слова Зарату-стры, которыми он заклинает: «Радость, которая желает вечности всех вещей, глубокой вечности», подобной небу там в вышине, этой «чистой, глубокой бездне света».

43. Учение Ницше о нигилизме.

АТЕИЗМ И НИГИЛИЗМ

В «Веселой науке» Ницше замечает, что «величайшее из новых событий — что «Бог умер» и что вера в христианского Бога старта чем-то не заслуживающим доверия — начинает уже бросать на Европу свои первые тени… Наконец, нам снова открыт горизонт, даже если он и затуманен; наконец наши корабли снова могут пуститься в плавание, готовые ко всякой опасности; снова дозволен всякий риск познающего» (1. T.I. С.662). Разрушение веры в Бога открывает перед человеком возможность полной реализации его творческих потенций; христианский Бог с его повелениями и запретами больше не стоит на пути; и взгляд человека уже не устремляется от этого мира ввысь — к несуществующей сверхчувственной реальности.

Подобная точка зрения основана на том, что понятие Бога враждебно жизни. Это глубочайшее убеждение Ницше, которое не изменилось с течением времени. «Понятие «Бог», — пишет он в «Сумерках идолов», — было до сих пор сильнейшим возражением против существования» (1. Т.2. С.584). А в «Антихристе» мы читаем, что в христианстве почитается Бог, «объявляющий войну жизни, природе, воле к жизни! Бог как формула всякой клеветы на «посюстороннее», для всякой лжи о «потустороннем»!» (1. Т.2. С.644).

Ницше допускает, что в некоторые исторические периоды религия могла служить поступательной жизни, однако в целом его точка зрения относительно веры в Бога, особенно христианского, такова, что она враждебна жизни. В соответствии с подобным воззрением, философ истолковывает выбор между верой в Бога и атеизмом как вопрос вкуса, или инстинкта. Он признает, что среди великих людей были верующие. Однако теперь, когда существование Бога больше не является бесспорным, сила, интеллектуальная свобода, независимость и забота о будущем человеческого типа требует атеизма.

Время от времени Ницше приводит теоретические аргументы против религии, указывающие на ее иллюзорный характер. Решающим же мотивом его отвержения религии вообще и христианства в частности является то воздействие, которое религиозная вера оказывает на человека: ему прививается чувство бессилия, ущербности, послушания и т.п., он лишается способности к свободному саморазвитию. Религия, согласно Ницше, препятствует появлению высших индивидов либо разрушает их внутренний строй.

Вместе с тем, нападая на христианство, Ницше нередко отмечает привлекательность и благородство его идеалов. Известно, что философ сам испытал их сильное влияние и, возможно, он потому столь страстно отрицает их, что желает доказать себе, что хотя он и декадент, он «еще и его противоположность» (1. T.I. С.699). Богоборчество Ницше считает как бы подтверждением собственной силы и способности жить без божественной опеки. Однако с чисто философской точки зрения, выводы, которые он делает из атеизма, более важны, чем психологические мотивы его отрицания христианства.

Люди воображают, считает Ницше, будто нет никакой необходимой связи между верой в христианского Бога и следованием христианским нравственным критериям и ценностям, то есть последнее-де можно сохранить в неприкосновенности, а первое отбросить. Так поступают приверженцы секуляризированных форм христианства — демократических и социалистических доктрин, которые заимствуют большую часть моральной системы христианства, отвергая теологические обоснования. Однако подобные опыты, подчеркивает Ницше, обречены на неудачу. За «смертью Бога» рано или поздно, однако, неизбежно должно последовать отрицание абсолютных ценностей и самой идеи объективного и всеобщего морального закона.

Согласно Ницше, человек, воспитанный в лоне западноевропейской культуры, соединяет в своем сознании представление о моральных ценностях с христианской религией. Поэтому, если он теряет веру в эти ценности, то он теряет веру в ценности вообще. Утрата ценностных ориентиров, сопровождаемая чувством бесцельности, бессмысленности мира — один из важнейших элементов такого явления, как «европейский нигилизм». Ницше пишет, что «мораль была великим средством для противодействия практическому и теоретическому нигилизму» (3. С. 37), она предписывала человеку следовать абсолютным ценностям, чем «охраняла человека от презрения к себе, как к человеку, от восстания с его стороны на жизнь, от отчаяния в познании. Она была средством сохранения» (Там же). И хотя человек, которого оберегает христианская мораль, — это слабый, декадентский тип, все же следование данным моральным предписаниям чаще всего приносит положительные результаты. Поэтому упадок веры ставит европейца перед опасностью нигилизма.

Нигилизм может выступать в разных формах. Так, существует пассивный нигилизм, покорно признающий, что высших ценностей нет, а существование бессмысленно. Это ощущение может побудить человека как к самоубийству, так и к жестокости по отношению к другим по принципу «все позволено». Но есть и активный нигилизм, который стремится сокрушить лишенных доверия и обесцененных кумиров. Ницше предсказывает, что активный нигилизм вскоре выйдет на сцену истории (собственно, он уже заявил о себе в его лице) и вызовет потрясающие основы миропорядка катаклизмы: «…Будут войны, каких еще никогда нс было на земле. Только с меня начинается на земле большая политика»

Наступление нигилистической эпохи, с точки зрения Ницше, неизбежно. Это будет означать окончательный закат «декадентской» христианской цивилизации в Европе. В то же время через переоценку всех ценностей будет расчищен путь к появлению и упрочению власти высшего типа людей. С этой точки зрения, приход нигилизма, этого «самого жуткого из всех гостей», который уже «стоит за дверями»

что хотел сказать Ницше? — Моноклер

Рубрики : Культура, Переводы, Последние статьи, Философия

Become a Patron!

Прошло больше ста лет с тех пор, как Фридрих Ницше заявил, что «Бог умер». Но что это значит? Обозреватель Big Think Скотти Хендрикс размышляет о том, что имел в виду философ, кто и как пытался заменить в сознании людей фигуру Бога на протяжении XX века и что помогает человеку в мире без божеств и абсолютных истин не впадать в отчаяние и хаос.

Прошло больше ста лет с тех пор, как Фридрих Ницше заявил, что «Бог умер» (или «Gott ist tot» на немецком), и тем самым обеспечил головную боль всем студентам философии, продолжающуюся и по сей день. Эта фраза стала самым известным высказыванием Ницше – ее знают даже те, кто не знаком с его книгой «Веселая наука», где она как раз содержится. Но насколько хорошо мы понимаем смысл этих слов? Или, важнее, что они значат для нас?

Ницше был атеистом всю свою взрослую жизнь, и поэтому буквальный смысл фразы исключается, а речь, скорее, идет об идее Бога. После эпохи Просвещения мысль о том, что наша Вселенная управляется законами физики, а не божественным провидением, стала реальностью. Философия показала, что легитимность власти оправдывается не божественным помазанием, а согласием граждан; все моральные теории теперь могли существовать также без отсылки к творцу. Это было знаменательное событие. Европа больше не нуждалась в Боге как источнике морали, человеческих ценностей или законов Вселенной; философия и наука заняли его место. Массовая секуляризация западной мысли помогла осознать Ницше, что Бог не просто умер, но что именно люди убили его своей научной революцией, своим стремлением познать мир.

Однако смерть Бога не воспринималась Ницше как однозначно положительное явление. Без Бога основная система убеждений Западной Европы находилась в опасности, в книге «Сумерки идолов» философ писал:

«Отрекаясь от христианской веры, выдергиваешь этим у себя из-под ног право на христианскую мораль. Последняя отнюдь не понятна сама по себе… Христианство есть система, сообразованное и цельное воззрение на вещи. Если из него выломаешь главное понятие, веру в Бога, то разрушаешь этим также и целое».

Однако для некоторых людей, по мнению Ницше, такой поворот событий станет хорошим знаком: «… услышав новость о том, что «старый Бог мертв», мы, философы и «свободные души», встречаем новый рассвет». Светлое будущее уже проглядывалось впереди. Когда старая система смыслов изжила себя, появилась возможность создать новую. Однако Ницше полагал, что устранение этой системы вызовет у многих людей отчаяние и безнадежность. Ведь возникает вопрос: в чем смысл жизни, если Бога нет? Даже если Бог и был, весь западный мир теперь знал, что он не помещал нас в центр вселенной. Перед нами открылся настоящий мир. Вселенная не была создана исключительно для человеческого существования. Ницше опасался, что такое понимание мира приведет к массовому пессимизму, «воле к ничто», что противоречило жизнеутверждающей философии, которую он продвигал.

Свой страх перед нигилизмом и реакцию человечества на него Ницше описал в своей книге «Воля к власти»:

«То, о чём я повествую, это история ближайших двух столетий. Я описываю то, что надвигается, что теперь уже не может прийти в ином виде: появление нигилизма… Вся наша европейская культура уже с давних пор движется в какой-то пытке напряжения, растущей из столетия в столетие, и как бы направляется к катастрофе».

Ницше не удивился бы событиям, произошедшим в Европе уже после его смерти. Коммунизм, нацизм, национализм и другие идеологии, распространявшиеся после Первой мировой войны, стремились обеспечить человека смыслом и ценностями в качестве рабочего или арийца, или вдохновляли на какие-либо другие подвиги аналогично тому, как христианство даровало смысл детям Божьим в виде жизни на Земле. Хотя Ницше, возможно, отверг бы все эти идеологии, он, несомненно, признал бы потребность человечества в том значении, которое они давали.

Предвидевши возможный исход событий, философ предложил нам выход – создание наших собственных индивидуальных ценностей. Создание смысла жизни теми, кто эту жизнь проживает. Архетипом индивидуума, способным на это, является «сверхчеловек» (Übermensch). Однако Ницше представлял его в виде непостижимого идеала, которого большинство не смогли бы достичь. Сверхчеловек, который, как ему казалось, уже должен был существовать на Земле, создавал бы смысл жизни, опираясь на свою волю, и осознавал бы, что в конечном итоге люди сами несут ответственность за свой выбор. В книге «Так говорил Заратустра» философ пишет:

«Для игры созидания нужно, мои братья, священное «да» для жизни: своей воли хочет теперь дух».

Смелый сверхчеловек не будет опираться на догму или общественное мнение относительно собственных ценностей.

Предполагая сложности в создании сверхчеловека, Ницше предложил альтернативный ответ нигилизму – тот, который вероятно выберут люди: «Последний человек». «Самая презренная вещь», которая живет спокойной жизнью, не думая о своей индивидуальности или личностном росте: «Мы обнаружили счастье», — говорят последние люди и моргают». К разочарованию Заратустры, рупора Ницше, людей, которым он проповедует, интересует образ жизни последнего человека. Ницше считал его наиболее вероятным решением относительно нашей способности справиться со смертью Бога.

Однако тут можно задать вопрос: если мы знаем, что Бог умер уже так давно, то почему мы все не стали атеистами? Ницше говорит:

«Бог мертв: но такова природа людей, что ещё тысячелетиями, возможно, будут существовать пещеры, в которых показывают его тень».

Возможно, мы только сейчас видим проявление высказывания философа.

Атеизм становится все более популярным почти во всех европейских странах, и его новообретенный рост в Соединенных Штатах свидетельствует о новом культурном сдвиге. Но, в отличие от того времени, когда атеизм навязывался коммунистическими группами, сейчас нет необходимости в мировоззрении, поддерживающем отсутствие Бога. Его просто нет. И, действительно, британский философ Бертран Рассел рассматривал большевизм практически как религию; она придавала смысл и диктовала ценности людям. Но этот источник смысла без веры прекратил свое существование.

Как известно многим атеистам, отсутствие Бога без дополнительной философской структуры, придающей смысл, может стать причиной экзистенциального кризиса. Рискуем ли мы стать обществом, борющимся с нашей собственной бессмысленностью? Находимся ли мы на грани нигилизма? Действительно ли сейчас мы более уязвимы перед идеологиями и аферистами, которые обещают сделать то, что Бог делал для нас и для общества? В то время как американцы все более пессимистично относятся к будущему, атеистов из них меньше, чем религиозных людей. Кажется, в долгосрочной перспективе Ницше ошибся в нашей способности справиться с идеей о том, что Бог мертв.

Возможно, нам удалось справиться со смертью Бога лучше, чем полагал Ницше; не все мы являемся последними людьми, и человечество не оказалось в ситуации, когда всякая мораль считается относительной и бессмысленной. Кажется, нам удалось создать мир, в котором у людей снижается потребность в Боге без последствий в виде коллективного отчаяния или хаоса.

Стремимся ли мы, будучи самостоятельными людьми, к созданию собственных ценностей? Создаем ли смысл жизни сами без помощи Бога, догмы или общественного выбора? Возможно, некоторые из нас – да, и, если мы понимаем смысл фразы Ницше «Бог умер», у нас больше шансов творить самим. Отчаяние из-за его гибели может уступить место новому смыслу в нашей жизни, ведь, как говорил Жан-Поль Сартр:

«Жизнь начинается по ту сторону отчаяния».

---

Подборка материалов по теме

— Есть ли у человечества «высшее предназначение»?

— Ecce Homo: психология Ницше, или как становиться самим собой

— Три мифа о философии Ницше

---

Оригинал: «God is dead»: what Nietzsche really meant / Big Think

Автор: Скотти Хендрикс

Обложка: «Эдвард Мунк, «Голгофа», 1900 г.

Источники

1. Abrams, Daniel, Haley Yaple, and Richard Wiener. «ArXiv.org Physics ArXiv:1012.1375v2.» [1012.1375v2] A Mathematical Model of Social Group Competition with Application to the Growth of Religious Non-affiliation. N.p., n.d. Web. 04 Aug. 2016.

2. «Americans Overwhelmingly Pessimistic about Country’s Path, Poll Finds.» Mcclatchydc. N.p., n.d. Web. 04 Aug. 2016.

3. «America’s Growing Pessimism.» The Atlantic. Atlantic Media Company, 10 Oct. 2015. Web. 04 Aug. 2016. «CNN/ORC Poll: 57% Pessimistic about U.S. Future, Highest in 2 Years.»

4. CNN. Cable News Network, n.d. Web. 04 Aug. 2016.

5. Nietzsche, Friedrich Wilhelm, and Walter Arnold Kaufmann. «The Meaning of Our Cheerfulness.» The Gay Science: With a Prelude in Rhymes and an Appendix of Songs. New York: Vintage, 1974. N. pag. Print.

6. Press, Connie Cass Associated. «Gloom and Doom? Americans More Pessimistic about Future.» Las Vegas Review-Journal. N.p., 03 Jan. 2014. Web. 04 Aug. 2016.

7. Russell, Bertrand. Bolshevism: Practice and Theory. New York: Arno, 1972. Print.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Похожие статьи

Сущность нигилизма и проблема переоценки ценностей в философии Ницше. THE POINT OF NIHILISM AND THE PROBLEM OF REAPPRAISAL OF VALUES IN THE NIETZSCHE’S PHILOSOPHY.

плясуна и скомороха, столкнувшего первого, автор показывает упадок человека и его души,

удел большинства остаться скоморохом и толпой.

Ницше уточняет, что под сверхчеловеком понимается человек, свободный духом от догм,

цепей предрассудков, чинопочитания, свободный и смелый для саморазвития, желающий

стать другим, вырастить собственную личность, ответственную за будущее, а не жаждущих

войн и величия, что было ошибочно истолковано национал-социализмом в начале

двадцатого века. Наоборот, Ницше писал о том, что у немецкой и славянской рас общее

будущее, а все работы пропитаны мотивом сделать человечество лучше. К высшей цели

существования сверхчеловека, уникальному и ценному человек в его нынешнем существе

«должен пройти сквозь «новую разметку поля», — анализирует Хайдеггер[13], —

«отбросив прежние ценности». “Не „человечество”, но сверхчеловек есть цель!”,- пишет

Ницше, понимая образ сверхчеловека чистым проявлением «воли к власти», способным

обесценить высшие ценности.

Вопрос о сути ценностей лежит в плоскости бытия, с одной стороны для каждого человека

ценности свои, с другой есть универсальные ценности, признаваемые таковыми всем

обществом, ну или хотя бы его большей частью. Но что понимается под ценностями у

Ницше? В шестом фрагменте «Антихриста» читаем о ценности декаданса, под которыми он

обобщает все ценности, к которым человек стремится якобы к добродетели и

божественности, а на самом деле это испорченность, в основе декаданса по Ницше лежит

желание (зачастую бессознательное) физиологически слабых индивидов или социальных

групп доминировать над сильными и здоровыми. Ницше решительный противник

укорененного в европейской культуре противопоставления «истинного мира» миру

эмпирическому, истоки которого он видит в отрицании жизни, в декадансе. В его понятие

нигилистических ценностей входят: отсутствие воли к власти, упадок всех высших

ценностей за всю историю человечества. Подтверждением это мысли является фраза из

книги «Антихрист»: «Сама жизнь ценится мною, как инстинкт роста, устойчивости,

накопления сил, власти: где недостаёт воли к власти, там упадок.»[14] Ницше

пересматривает и отвергает все ценности христианской религии, в том числе ценности

сострадания, не считая нужным сострадать слабым, тем, у кого нет воли и мощи, Ницше

отрицает ценности «Бога», сравнивая его со светом давно погасшей звезды, церкви во

фрагментах 36 и 39 «Антихриста», которая тормозила развитие научного знания, а также

культуру и позитивистскую философию с логико-методологическими обоснованиями.

Ницше категорично выступает против христианства c его первого дня, считая, что идеи

Евангелия были преломлены церковниками в своих интересах: «Христианская церковь

ничего не оставила не тронутым в своей порче, она обесценила всякую ценность, из всякой

истины она сделала ложь, из всего честного – душевную низость.»[15] Желая переманить из

толпы на свою сторону соратников, словами Заратустры автор осознает, что праведные,

которые создают «скрижали ценностей» «ненавидят» больше всего их разрушителей,

созидающих и желающих показать «все ступени сверхчеловека».

Хайдеггер пишет о полагании новых ценностей, о распространении знаний о сущности и об

осознании существа ценностей и необходимости в их переоценке. Таким образом нигилизм

Ницше стал отправной точкой в постановке идеи и необходимости ценности. «Высшие

ценности, в служении которым должна была бы состояться жизнь человека, в особенности

тогда, когда они предъявляют к нему самые тяжелые и дорого обходящиеся требования, эти

социальные ценности — дабы усилить их значение, как неких велений Божьих, — были

воздвигнуты над человеком как «реальность», как «истинный» мир, как надежда и грядущий

мир. Теперь, когда выясняется низменный источник этих ценностей, тем самым и вселенная

представляется нам обесцененной, «бессмысленной»… но это только переходное

состояние.»[16] Тот факт, что это «переходное состояние» продолжает усугубляться и в

115 лет со дня смерти автора концепции Сверхчеловека – Москва 24, 25.08.2015

Фото: britannica.com

К 115 годовщине смерти великого Фридриха Ницше редакция m24.ru подготовила краткое и простое объяснение его философских концепций, а также объяснение того, почему он действительно стал знаком своего времени.

Ницше познакомился с творчеством Достоевского в 1887 году или даже раньше. К тому времени он уже был состоявшимся философом. Тем не менее в его философии есть определенные переклички с творчеством русского писателя. В философском романе «Так говорил Заратустра», увидевшем свет в 1883 году, есть небольшая часть «О бледном преступнике», которую традиционно связывают с философской концепцией романа «Преступление и наказание», вышедшего в 1866 году.

Философ пишет: «Недостаточно только примириться с тем, кого казните вы. Да будет скорбь ваша любовью к Сверхчеловеку: так оправдаете вы продление собственной жизни!» – вторя идиоматическому «тварь я дрожащая или право имею?» Родиона Раскольникова.

Ницше сам был плоть от плоти своего времени и не изобретал велосипед. Он органично вписывался в назревавшие в Европе умонастроения. В то же время сам философ, принимая во внимание критику своей философии и сближение с Достоевским, уже хорошо известным в Германии и Франции, считал, что мировоззрение литератора одинаково родственно его позициям, сколь и чуждо, оставляя за героями его произведений надежду на искупление и духовное обновление и утверждая тем самым гуманизм Достоевского.

Трактат Ницше «Рождение трагедии из духа музыки», 1972 год. Фото: wikimedia.org

Достоевский для него стал великим художником и «одним из величайших открытий его жизни». И именно искусство и культура должны, по его мнению, заполнить пропасть, образовавшуюся после преодоления религии.

«Бог мертв», – говорит Ницше. И не потому мертв, что допускает войны, голод, смерть и несправедливость жизни, а потому, что все христианство – лишь наркотик. «Возобладайте над завистью» и будьте теми, кем вы не являетесь, но теми, кем вы можете быть. Вы завидуете тем, кем сами хотели бы стать, но религия подавляет ваши желания и вашу зависть. «Признайте свои желания и стремитесь к их достижению». По мнению Ницше, зависть – не негативное, а позитивное начало, с которым необходимо работать, а не подавлять его. Истоки христианства Ницше выводит из морали древнеримских рабов, в среде которых оно зарождалось. В религии он видит оправдание собственного бесправия и слабости духа и обещание посмертной справедливости за земные унижения.

Ссылки по теме

«Христианская вера есть с самого начала жертвоприношение: принесение в жертву всей свободы, всей гордости, всей самоуверенности духа и в то же время отдание самого себя в рабство, самопоношение, самокалечение». И далее: «Лицемерное вероучение, обернувшее неспособность отомстить в прощение».

Для Ницше христианство становится огромной машиной по отказу от благ. Все это похоже на взгляд на ту же проблему, что лежит в основе марксистской теории, только через другие очки. Ницше не был философом абстракции. Он очень конкретный и остро реагирующий на реальную политическую, социальную и экономическую ситуацию рубежа веков. Вот почему так жадно впитал его философию Адольф Гитлер – оправдание своего нигилизма. Но по факту трактат «Воля к власти», причисляемый к основам нацизма, был всего лишь удачной компиляцией цитат философа.

Примерно на одну ступень с христианской моралью Ницше ставит алкоголь. Для него что одно, что другое – средство лишь временно притупить боль и осознание собственной немощи. И только Сверхчеловек сможет отринуть устаревшую мораль и перейти на новую ступень. Только он сможет дать четкий и однозначный ответ на вопрос – «тварь я дрожащая или право имею?» И поэтому только один герой христианского вероученья достоин внимания – Понтий Пилат. Он убивает Бога, и через это становится Сверхчеловеком.

НИГИЛИЗМ • Большая российская энциклопедия

НИГИЛИ́ЗМ (от лат. nihil – ни­что), тер­мин, упот­реб­ляю­щий­ся для обо­зна­че­ния разл. ми­ро­воз­зрен­че­ских (ре­лиг., фи­лос., этич., эс­те­ти­че­ских) на­прав­ле­ний и со­ци­аль­но-пси­хо­ло­гич. ус­та­но­вок, для ко­то­рых ха­рак­тер­но от­ри­ца­ние об­ще­при­ня­тых цен­но­стей, норм, тра­ди­ций и ус­то­ев.

Ис­то­ки он­то­ло­ги­че­ско­го Н. мож­но ус­мот­реть в соч. Гор­гия «О том, че­го нет, или О при­ро­де», в ко­то­ром он в по­ле­ми­ке с кон­цеп­ци­ей бы­тия Пар­ме­ни­да ис­хо­дил из по­ня­тия ни­что. В 12 в. как Н. (nihilianismus) бы­ло оце­не­но ере­тич. уче­ние, от­ри­цав­шее че­ло­ве­че­скую при­ро­ду Хри­ста, в кон. 18 в. по­ня­тие «Н.» ис­поль­зо­ва­лось для ха­рак­те­ри­сти­ки фи­ло­со­фии И. Кан­та и И. Г. Фих­те (пись­мо Ф. Яко­би к Фих­те с оцен­кой его «аб­со­лют­но­го идеа­лиз­ма» как Н. по­ло­жи­ло на­ча­ло дис­кус­сии во­круг это­го по­ня­тия в нем. фи­ло­со­фии). По­ня­тие «Н.» встре­ча­ет­ся в эс­те­ти­ке Жан По­ля, в ис­то­ри­ко-фи­лос. лек­ци­ях Ф. Шле­ге­ля (при­ме­ни­тель­но к пан­те­из­му), в ре­лиг.-фи­ло­с. со­чи­не­ни­ях Ф. К. фон Баа­де­ра (атеи­стич. «сци­ен­ти­ст­ский» Н.) и др. Ши­ро­кий куль­тур­но-ис­то­рич. смысл оно по­лу­ча­ет у Ф. Ниц­ше как вы­ра­же­ние ис­то­рич. судь­бы ев­роп. куль­ту­ры, её все­об­ще­го кри­зи­са и упад­ка (décadence), пре­одо­леть ко­то­рый Ниц­ше на­де­ет­ся пу­тём «пе­ре­оцен­ки всех цен­но­стей»: «Что обоз­на­ча­ет ни­ги­лизм? – то, что выс­шие цен­но­сти те­ря­ют свою цен­ность. Нет це­ли. Нет от­ве­та на во­прос «за­чем?»» (Во­ля к вла­сти. СПб., 2011. С. 27).

В Рос­сии тер­мин «Н.» впер­вые был упот­реб­лён Н. И. На­де­ж­ди­ным (ст. «Сон­ми­ще ни­ги­ли­стов» с кри­ти­кой ро­ман­тиз­ма, в т. ч. по­эзии А. С. Пуш­ки­на, ж. «Вест­ник Ев­ро­пы», 1829, № 1–2), им поль­зо­ва­лись С. П. Ше­вы­рёв, В. Г. Бе­лин­ский, Н. А. Доб­ро­лю­бов и др., од­на­ко ши­ро­кое рас­про­стра­не­ние он по­лу­чил (от­час­ти бла­го­да­ря М. Н. Кат­ко­ву) по­сле вы­хо­да в свет в 1862 ро­ма­на И. С. Тур­ге­не­ва «От­цы и де­ти» с центр. об­ра­зом «ни­ги­ли­ста» сту­ден­та Ба­за­ро­ва – че­ло­ве­ка, «ко­то­рый не скло­ня­ет­ся ни пе­ред ка­ки­ми ав­то­ри­те­та­ми, ко­то­рый не при­ни­ма­ет ни од­но­го прин­ци­па на ве­ру, ка­ким бы ува­же­ни­ем ни был ок­ру­жён этот прин­цип» (От­цы и де­ти. СПб., 2008. С. 25). Ни­ги­ли­ста­ми ста­ли на­зы­вать ра­ди­каль­ную мо­ло­дёжь, от­вер­гав­шую ус­тои до- и по­ре­фор­мен­ной Рос­сии – со­слов­ные по­ряд­ки, ре­ли­гию, нор­мы мо­ра­ли и ка­но­ны идеа­ли­стич. эс­те­ти­ки и про­по­ве­до­вав­шую ес­те­ст­вен­но-на­уч. ма­те­риа­лизм и ате­изм. Ру­по­ром этих идей в нач. 1860-х гг. стал ж. «Рус­ское сло­во», ве­ду­щую роль в ко­то­ром иг­рал Д. И. Пи­са­рев, иг­но­ри­ро­вав­ший при этом тер­мин «Н.» и на­зы­вав­ший се­бя и сво­их еди­но­мыш­лен­ни­ков «реа­ли­ста­ми». Ес­ли М. А. Ба­ку­нин, С. М. Крав­чин­ский, П. А. Кро­пот­кин вкла­ды­ва­ли в тер­мин «Н.» по­ло­жит. со­дер­жа­ние, то в кон­сер­ва­тив­ной пуб­ли­ци­сти­ке и т. н. ан­ти­ни­ги­ли­стич. ро­ма­нах А. Ф. Пи­сем­ско­го («Взба­ла­му­чен­ное мо­ре», 1863), Н. С. Лес­ко­ва («Не­ку­да», 1864), Ф. М. Дос­то­ев­ско­го («Бе­сы», 1871–72) он при­об­рёл об­ли­чи­тель­ный смысл. К нач. 1870-х гг. сло­во «ни­ги­лист» поч­ти ис­чез­ло из рус. пуб­ли­ци­сти­ки, од­на­ко в зап.-ев­роп. лит-ре ста­ло упот­реб­лять­ся как обо­зна­че­ние рос. ре­во­люц. дви­же­ния. В даль­ней­шем фе­но­мен рус­ско­го Н. по­лу­чил ис­тол­ко­ва­ние в ра­бо­тах С. Л. Фран­ка (ст. «Эти­ка ни­ги­лиз­ма» в сб. «Ве­хи», 1909) и Н. А. Бер­дяе­ва («Ис­то­ки и смысл рус­ско­го ком­му­низ­ма», 1937).

В цик­лич. фи­ло­со­фии куль­ту­ры О. Шпенг­ле­ра Н. оп­ре­де­ля­ет­ся как «чис­то прак­ти­че­ское ми­ро­на­строе­ние ус­та­лых оби­та­те­лей боль­шо­го го­ро­да, имею­щих за спи­ной за­вер­шён­ную куль­ту­ру и не имею­щих уже ни­ка­ко­го внут­рен­не­го бу­ду­ще­го» («За­кат Ев­ро­пы». М., 1993. Т. 1. С. 543). В эк­зи­стен­ци­аль­ной фи­ло­со­фии М. Хай­дег­ге­ра Н. вслед за Ниц­ше рас­смат­ри­ва­ет­ся как «ос­нов­ное дви­же­ние в ис­то­рии За­па­да», ко­ре­ня­щее­ся в ме­та­фи­зи­ке, ис­то­ки ко­то­рой вос­хо­дят к др.-греч. фи­ло­со­фии (пре­ж­де все­го к Пла­то­ну) и ко­то­рая с её рас­ко­лом ми­ра на «су­щее» и «цен­ное» и про­ис­те­каю­щим из это­го «заб­ве­ни­ем бы­тия» оп­ре­де­ли­ла всё раз­ви­тие ев­роп. ци­ви­ли­за­ции («Ев­ро­пей­ский ни­ги­лизм» – в его кн. «Вре­мя и бы­тие». М., 1993. С. 63–176). Для А. Ка­мю Н. свя­зан с осоз­на­ни­ем пол­ной аб­сурд­но­сти че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния, «бунт» про­тив ко­то­рой яв­ля­ет­ся един­ст­вен­ным вы­ра­же­ни­ем че­ло­ве­че­ской со­ли­дар­но­сти. Ха­рак­те­ри­зуя Н. как «по­гру­же­ние в без­ве­рие», К. Яс­перс про­ти­во­пос­тав­ля­ет ему «фи­ло­соф­скую ве­ру» в транс­цен­ден­цию.

Ф.И. ГИРЕНОК — Восприятие философии Ницше: изменилось ли оно?

 

В 1844 г. родился Ф. Ницше. Он болел и писал книги, которые изменили сознание образованных людей. Ницше сделал многих из нас нигилистами.

Бесславный век

Со дня рождения Ницше прошло 170 лет. Остался в прошлом бесславный ХХ в. Начавшись в 1917 г., он скоропостижно скончался в 1991 г., не дожив до отпущенного ему астрономического срока. С 2014 г. в муках, с запаздыванием, как будто бы начинает приобретать зловещие черты XXI в.

Мир изменился. Изменилось ли восприятие идей Ницше? Перечитывая Ницше, я попробовал ответить на этот вопрос. И начну я с разъяснения сути нигилизма.

Нигилизм в русской культуре

Слово «нигилизм» в русской культуре ввел в обиход Иван Тургенев. Нигилисты не романтики. Они, как Базаров, позитивисты, ибо выкидывают из языка описания все ненаблюдаемые сущности. Согласно Далю, нигилизм — это безобразное, безнравственное учение, отвергающее все, что нельзя ощупать. Нельзя «ощупать», прежде всего, субъективность, то, что составляет в человеке его изъятие из сферы сущего.

Нигилизм в европейской культуре

В европейской культуре слово «нигилизм» ввел в оборот Ницше, для которого нигилизм обозначал обесценивание высших ценностей. И Ницше поясняет, что это значит: «Нет цели. Нет ответа на вопрос “зачем”» [1, 251]. Но высшие ценности потому и существуют, что люди ставят цели и пытаются ответить на вопрос «зачем».

Правда, Хайдеггер считал, что Ницше так и не смог распознать сущность нигилизма, ибо не смог связать нигилизм с историей бытия. Хотя Ницше и не обещал связать ценности с бытием.

Ницше раскрывает сущность нигилизма, указывая на связь между ценностями и природой человека. Обесценивая ценности, человек продолжает держаться за ценности. Почему? Потому что, не учреждая ценности, он не сможет выйти за пределы субъективности.

Нигилизм Ницше

Чем Ницше поразил сознание русских? Простыми для Европы словами: что падает, провозгласил Ницше, то нужно подтолкнуть. Пусть падает, не нужно ему подставлять свое плечо. Если тебя ударили по одной щеке, то ты не должен подставлять другую. Страдать страдай, но не сострадай. Ибо сострадание губительно для человека. Не будь христианином. Отвечай на силу силой. Не надейся на небесное царство. Помни, что ты живешь на земле. Имей мужество быть дерзким, опирайся только на самого себя. Учись быть господином.

Когда говорят, что человек есть дух, тогда, смеялся Ницше, забывают сказать, что дух есть желудок. Добрые люди, согласно Ницше, никогда не говорят правду. Перестанем же быть добрыми. Станем лучше, станем злее и особенно по отношению к близким. «Не щади ближнего своего», — наставлял нас Заратустра. А уж о дальнем и говорить нечего. Идя к женщине, не будь толерантным, не забудь взять плеть, — рессентиментно рассуждал Ницше.

Изъятие из мира сущего

В «Несвоевременных размышлениях», рассуждая о Шопенгауэре как воспитателе, Ницше писал: человек «есть существо темное и сокровенное: если у зайца есть семь кож, то человек может семижды семьдесят раз сдирать самого себя, и все же не сможет сказать: “Вот это — подлинно ты. Это уже не оболочка”» [2].

Натуральное в человеке — это, если я правильно понимаю Ницше, оболочка, но подлинное в нем носит не натуральный характер. В человеке есть кровь, но суть человека не в крови, а в сокровенном. Ницше знал об изъятии человека из сферы сущего, он знал, что в человеке есть что-то, чего нет среди того, что есть. На это знание указывают его слова о человеке как существе темном и сокровенном. И он захотел вернуть «темное» человека «прозрачной» природе. Захотел заново его натурализовать, т. е. сделать «зайцем». Но этой натурализации всегда мешала субъективность, которая посредством воображаемого вытесняет реальное. Ницше не знал, что с ней делать.

Недоживотное

В «Воли к власти» Ницше обозначает изъятие человека из сущего двояким образом: то как недоживотное, то как сверхживотное. И в том, и в другом случае мыслится одно и то же, а именно: животное не может быть ни недо-, ни сверхживотным. «Недо» и «сверх» понимаются Ницше как изъян, как пропуск в естественном порядке сущего. Заполнение пустоты изъяна требует изменения способа существования, быть уже не по природе, а быть самому.

Аффектирующая самость

Природа не любит пропусков «недо» или «сверх». Она устраняет саму возможность замены причинных отношений отношениями самости. Животное не может быть недоживотным, ибо быть «недо» или «сверх» значат для него потерять естественную значимость вещей, т. е. стать слепым, глухим и беспомощным. Для того чтобы жить, животному не нужно быть больше себя или меньше себя. Верблюду нужно быть верблюдом, чтобы нести на себе груз ценностей в пустыне. Льву нужно быть львом, чтобы решиться сбросить с себя бремя ценностей. И только ребенок, т. е. субъективность, любит «недо» или «сверх». Только человек может быть больше себя или меньше себя.

Поэтому слова Ницше о том, что лев однажды превратится в ребенка, не имеют смысла. Не совпадать с собой — значит перестать быть животным. Поэтому человек — не обезьяна, не червяк, как об этом иногда говорит Ницше, а аффектирующая самость, субъективность, существующая посредством произвола, или, как точно говорит Ницше, воли. Без воли любой человек слеп. Где присутствует воля, там есть и ценности, которые как раз и не даны нам на ощупь. Поэтому в России нигилистом называют того, кто не видит в человеке ничего, кроме тела.

Недочеловек

Волить — значит дать волю субъективности. Точно так же, как дать волю чувству, — значит для человека расчувствоваться. Быть субъективным — значит оценивать. Человек оценивает даже тогда, когда он ничего не ценит. Для человека важно не бытие, а ценности, потому что бытие — тоже ценность. Ценить — значит видеть, а быть — еще ничего не значит.

При этом Ницше мыслит два состояния, в которых может пребывать человек. Одно из них — недочеловек, другое — сверхчеловек. «Недо» и «сверх» — это не пропуски в порядке субъективного. Это то, что определяет в человеке его ритм, мелодию, энергию направления, которая приводит его к недочеловеку или сверхчеловеку. А человек, как говорит Ницше, это всегда переход и никогда — цель. Поэтому канат, по которому человек идет, балансируя между «недо» и «сверх», натянут не между животным и сверхчеловеком, как ошибочно писал Ницше, а между недочеловеком и сверхчеловеком. Поэтому человек всегда есть переход и гибель, а не некая статичная вещь. Он не цель, риск, движение к себе. Только это движение к себе может быть «недо», а может быть «сверх», и одновременно вечное несовпадение с собой.

Для Ницше недочеловек — это обычный человек, человек, выдрессированный социальными порядками, с подавленной субъективностью, или, как говорит Ницше, элемент стада. Это человек, который уже не умеет доверять своим ощущениям, если они не выражены в слове.

Сверхчеловек

Сверхчеловек — это двойное изъятие человека. Во-первых, он изымается из природы. А во-вторых, он изымается из человечества. В первом случае возникает отношение к самому себе. Во втором — у него пропадает чувство принадлежности к человечеству. Он один, а человечество само по себе не существует.

Заратустра и есть это двойное изъятие. Чтобы понять Заратустру, равно как и сверхчеловека Ницше, нужно, на мой взгляд, иметь в виду две вещи. Во-первых, решить вопрос о соотношении смысла и бессмысленности. Если мы полагаем, что смыслы предшествуют бессмыслице, то мы выражаем самую распространенную точку зрения, которая не нуждается в сверхчеловеке. Если мы лишим смысла все сущее и прежде всего человека, то мы не можем уже удобно сидеть на нем, нам нужно будет его получить из ничего, но для этого нужно будет решиться преодолеть бессмыслицу. Кто это делает? Сверхчеловек. Во-вторых, в мире для всего есть причина, в нем нет ничего беспричинного. И одновременно все в нем случайно. Но есть вещи, которые существуют, если мы хотим, чтоб они были. И тогда эти вещи будут держаться волей. Кто будет источником этой воли? Сверхчеловек.

Одиночество Заратустры

Заратустра жил обычной жизнью неевропейского человека, т. е. он верил в Бога и соблюдал неписаные правила общежития. Но в 30 лет с ним что-то случилось. В нем, как говорит Ницше, проснулось сознание. Заратустра задумался и стал избегать людей. Почему? Потому что нельзя думать в стаде, на людях, в присутствии множества других. Думать — значит вступать в разговор с собой. Говорить с собой в присутствии другого — значит быть сумасшедшим.

Другие нас заставляют прикидывать, рассчитывать, выгадывать. Внешнее заставляет нас соображать, т. е. соотносить себя с тем, причиной чего мы не являемся. Общество вообще возникает для того, чтобы люди меньше воображали и больше работали. Реальность приставляет к человеку другого с тем, чтобы он не мог остаться наедине с собой. Каждый должен сыграть какую-нибудь роль в социальном спектакле. Заратустра тоже играл в нем свою роль и до 30 лет не знал, что значит быть собой.

И вот однажды он понял, что ему не хватает себя. Как принято говорить в таких случаях, Заратустра сошел с ума, ибо сам по себе разум — это злейший враг воображаемого. Заратустре захотелось оставить реальное, чтобы побыть наедине с собой, погрузившись в воображаемое.

Заратустра захотел говорить на своем языке и ушел в горы. В горах, или, по словам Ницше, за пределами своей родины, он нашел отдохновение и 10 лет наслаждался собой, своим духом и одиночеством.

Непонимание

Кто хочет говорить на своем языке, тот должен лишить себя радости быть понятым. Кто хочет быть понятым, тот должен перестать говорить от своего имени. История Заратустры, рассказанная Ницше, это история непонимания. Заратустра говорит, с ним соглашаются, его слушают, но не слышат. Обращаясь к людям, Заратустра пророчествует от сверхчеловеке, а народ, собравшийся на площади, думает, что речь просто-напросто идет о ловкости канатного плясуна и, прерывая Заратустру, требует начать представление. «Они, — говорит Заратустра, — не понимают меня: мои речи не для этих ушей» [3, 304]. Непонимание — это всего лишь следствие пребывания Заратустры внутри самого себя.

История Заратустры закончилась его возвращением из мира воображаемого к безъязыкой реальности. Но сначала Заратустра попытается уйти в горы, в мир грез.

Практика самого себя

«Уйти в горы» — значит создать, по словам Фуко, практику самого себя, т. е. попытаться изменить ритм жизни своей субъективности. А поскольку этот ритм часто называют внутренним временем, которое дает нам нашу самость, постольку, изменяя течение времени, мы можем попытаться изменить самих себя. Отсюда следует, что нет одинаковых людей. Если все животные равны, то люди принципиально не равны. Это неравенство, согласно Ницше, коренится не в природе и не в социуме, оно коренится в субъективности людей. Субъективность — не психика. Это заполнение пустот реального воображаемым. Субъективность пульсирует одновременно вокруг двух центров: аффектирующей самости, представленной ребенком, и говорящим «я», представленным Заратустрой.

Ницше называет работу субъективности по заполнению изъянов существования созиданием ценностей. И с этим тезисом Ницше вынуждена была согласиться вся современная философия. Открывать территорию человеческого — это значит учреждать какие-то ценности, совмещать движение в мире ценностей с движением в мире вещей.

У Заратустры никак не получается совместить движение в мире ценностей с движением в мире вещей, поэтому он галлюцинирует.

Галлюцинации Заратустры

В горах Заратустра научился жить в мире галлюцинаций. Кто не был одинок, тот не галлюцинирует. А кто не галлюцинирует, тот не может творить ценности. Заратустра не знает, чем бытие отличается от мысли о бытии. Чтобы творить, нужно следовать мысли Парменида о тождестве бытия и мышления. Это тождество Ницше называет становлением. Чтобы выжить, нужно признать нетождественность бытия и мысли о бытии, которая, в свою очередь, требует от человека приспособительных реакций.

Один год, проведенный внутри самого себя, равен по интенсивности, как стали полагать позднее ученые, трем годам обычной жизни. Если Заратустра провел в состоянии депривации десять лет, это значит, что субъективно он достиг шестидесятилетнего возраста. Сосредоточенность на самом себе делает Заратустру нечувствительным к внешним воздействиям. Она стирает грань между явью и сном. Депривация создает такую оптику, такую чувствительность, что внешнее утрачивает чтойность, ясность границ между вещами.

Видения старца

Пресытившись своей мудростью, Заратустра решился спуститься с горы к людям. По дороге он встретил старца. «Что ты, бодрствующий, хочешь найти среди спящих?» — спросил его старец. «Я люблю людей», — ответил Заратустра. «И я любил людей. Теперь я люблю Бога», — возразил ему старец. «Иди лучше к зверям», — продолжал он. Но Заратустра не послушал совета старца и поспешил к людям. «Старец, видимо, еще не знает, что Бог умер», — сказал себе Заратустра, спускаясь в город к людям. Сказал и ошибся. Так начался закат Заратустры.

Закат Заратустры

Закат Заратустры состоит не в тратах накопленной мудрости, а в том, что он поверил в возможность существования человека без Бога. Заратустра пошел к людям, а ему нужно было идти к зверям, но не для того чтобы стать зверем, а для того чтобы среди них спеть себе последние очаровывающие песни. Кто любит людей, тот не любит Бога. Кто любит Бога, тот не любит людей. Заратустра не любит ни Бога, ни людей. Он любит землю. Видимо, поэтому старец советовал ему идти к зверям, к тому, что подчиняется закону вечного возвращения к одному и тому же. Звери замыкают себя на внешнем. Они и есть внешнее. Человек замыкает себя на внутреннем. Он и есть внутреннее мира. Бог размыкает внутреннее человека и соединяет его с внешним. Без Бога человек обречен задохнуться внутри своей субъективности. Заратустра размыкает внутреннее своими силами. Но за это сверхчеловеческое усилие он должен был заплатить вечным возвращением к одному и тому же, к непосредственной тождественности с миром. А непосредственная тождественность с миром означает не что иное, как смерть.

Пещера галлюцинаций

Однажды в пещере Заратустры установилась тишина. И Заратустра решил незаметно посмотреть на своих гостей, что они делают. Среди гостей были папа, странник и другие лучшие люди. Все они молились ослу. «Что вы делаете?» — закричал Заратустра, — «Это осел». «Лучше молиться Богу в этом образе, чем без всякого образа», — отвечал ему папа. «Старый Бог еще жив», — поддержал папу странник.

Дело не в Боге, убеждает нас тем самым Ницше, дело в людях. Бог мертв. Но люди таковы, что еще тысячелетие у них будут существовать пещеры, в которых показывают тень Бога. Эти пещеры — церкви. И мы, говорит Ницше, должны победить еще и тень. Но Ницше еще не знает, что нельзя победить тень, если она коренится в субъективном.

Рык льва

Финальная сцена книги «Так говорит Заратустра» отвечает на этот вопрос. Если вера — это самообман, то победить ее можно лишь силой, насильно. Эту силу Заратустра нашел в косматом льве, который, как собака, вилял перед ним хвостом и одновременно, как человек, смеялся. Когда люди захотели выйти из пещеры, чтобы поприветствовать Заратустру, лев с диким ревом прыгнул к ним, и люди навсегда исчезли. Вместе с ними исчезла и тень Бога. Остались одни животные. И Заратустра растворился в мире природы.

Крах сверхчеловека

Сверхчеловек — это человек, который хочет своей воли. Хотеть своей воли может только тот, для кого нет оснований. У кого нет оснований, тот не может не прийти к творчеству. Но жизнь нам подсовывает всякий раз эти основания в виде заранее данных смыслов и традиции. Общество привыкло суммировать, как говорит Ницше, нули, а сверхчеловек — это не нуль. Это единица, которая может стоить всего человечества. Но сверхчеловек нуждается в мире людей, а Ницше его отправляет в мир природы, которая не нуждается в сверхчеловеке. В сверхчеловеке Ницше перестает мыслить человека как движение, порыв, который заканчивается либо «недо», либо «сверх», и начинает мыслить его как вещь. Если человек теряет мир, и у него появляется свой мир, т. е. внутренний мир, то Заратустра делает обратное движение — он теряет свой мир и возвращается в мир вещей, в мир сущего, в мир зверей, в котором нет ни человека, ни сверхчеловека. «Истина крива, само время есть круг» [3, 417].

Что такое человек?

Ницше не знает, что делать с тем, что в человеке больше человека. Он думает, что больше человека — это сверхчеловек, а сверхчеловек — это выше которого ничего нет. Помимо этой, у Ницше есть другая теория человека.

Хаос, рождающий звезды

Человек — это хаос, рождающий звезды. В этом хаосе нет ни «недо», ни «сверх». И проблема человека состоит в том, что, как пишет Ницше, приближается время, когда человек не сможет больше родить звезды. Появится презренный человек, т. е. человек, который не может даже презирать себя, который может только гордиться собой.

Самокатящееся колесо

Люди — это дети. Что может сделать ребенок, чего не смог бы сделать даже лев? Лев может сбросить с себя бремя культурных ценностей и растоптать их. У ребенка нет этого бремени. Он может грезить. Ребенок — это чистая субъективность. То, что может быть причиной самого себя. Ницше пишет: «Дитя есть невинность и забвение, новое начинание, игра, самокатящееся колесо, святое слово утверждения» [3, 312]. Дитя как невинность означает, что за его спиной нет никакой культуры, нет никаких ценностей, нет никакой стихии, у него нет ничего, что работало бы за него. Дитя предназначен природой к творчеству, умиранию. Но дитя есть одновременно и забвение. То есть дитя есть бытие, которое не опосредовано временем. Любой человек, благодаря тому, что забывает, может, как дитя, начинать что-то с самого начало. Поэтому дитя есть новое начинание, начало, которое не ведет к результату. Начало без результата — игра. Играющий ребенок — это и есть самокатящееся колесо, т. е. самоаффектирующая самость. Ребенок — это не опосредованное негативностью утверждение жизни.

Что значит «Бог мертв»

О смерти Бога Ницше впервые сообщает в «Веселой науке». Глашатаем вести о том, что Бог умер, выступает не атеист, не ученый, не позитивист и даже не европеец, а безумец. Почему? Видимо, потому что есть вещи, которые не высказываются обычным образом. Они высказываются человеком на грани безумия. К таким вещам относится и смерть Бога.

Один безумец уже искал человека при свете дня на агоре и не нашел его. Сами эти поиски были, конечно, оскорбительными для людей, собравшихся на агоре. Почему же поиски Бога не оскорбляют людей? Ведь убить Бога так же невозможно, как отцепить землю от солнца. Отцепить землю от солнца — значит уничтожить и землю, и солнце. И все же, настаивает Ницше, люди убили Бога. Но в этом убийстве есть один аспект, на который Ницше почему-то не обращает внимания. Убили его как-то тихо, по-бытовому, даже не заметив его смерти. И вот это-то безразличие к Богу и потрясает в убийстве Бога. Его убили между делом, занимаясь насущными вопросами. Ницше даже как будто бы сожалеет об этом. Но вот теперь, когда Его нет, нужно осознать и пережить Его смерть. Ницше слишком торопится возвестить о сверхчеловеке.

Но если смерть Бога — это такое событие, которое никто не помнит, то это значит, что его не было. А если бы оно и было, то это была бы какая-то вселенская смерть. И Ницше дает понять об этом, полагая, что человек без Бога обречен жить на земле без солнца, во мраке ночи, без пространственных и временных координат, без низа и верха. Если всякий миг начинается ночь, то это такая ночь, которая никогда не завершится днем. И только в такой ночи может возникнуть вопрос, не нужно ли нам сегодня зажечь фонарь посреди белого дня и не придется ли нам самим стать богами? Ведь вся земля теперь наша, мы ее господа, но готовы ли мы к этой миссии?

Разбитый фонарь

Безумный человек, сообщив о том, что произошло невозможное, понял, что он обратился к людям, которые так и не поняли, что они сделали. Люди сочли его безумцем, а себя нормальными. И тогда безумец разбил свой фонарь. Безумец разбил свой фонарь не перед праздными зеваками, не перед теми, кто не верит в Бога, а перед тем, кто Его убил и убивает, не ведая о том, что творит. Христос умер, как только он не родился в душе человека. Это неведение о чудовищном событии, лишившем людей звезды, свет от которой еще виден, и стало предвестником ночи, опустившейся на Европу.

Какая тень легла на Европу

Разбитый фонарь безумца означает, что с некоторых пор в Европе перестал гореть огонь безумия, который позволял ей видеть невидимое. Европа стала слишком рациональной. Теперь в ней предпочитают видеть видимое и не видеть невидимое. Отсюда следует, что вера в христианского Бога сделалась в Европе неправдоподобной, ибо этот Бог был не только на небе, но и на земле, а его захотели спустить с небес на землю. Бог на земле — это человек. И Ницше посоветовал этому человеку изменить свою сущность, т. е. стать сверхчеловеком.

Критика хайдеггеровской интерпретации слов «Бог мертв»

Хайдеггер полагает, что слова Ницше «Бог» и «христианский Бог» служат для обозначения сверхчувственного мира вообще. «Бог — наименование сферы идей, идеалов», — пишет Хайдеггер [4, 17]. Но Ницше нигде не говорит о том, что Бог — это наименование. У Ницше Бог — «самое святое». У Него есть кровь и плоть. Если мы прислушаемся, то, говорит Ницше, мы услышим, как гробокопатели роют могилу для захоронения Бога. Вряд ли гробокопателя хотят похоронить сверхчувственный мир. Разве мы не чуем, пишет Ницше, как воняет гниющее тело Бога? Но «наименование» Хайдеггера не гниет. Следовательно, дело не в противопоставлении мира чувственного и сверхчувственного, метафизического и физического, дело в том, что Бог есть нечто чувственно-сверхчувственное, и Ницше говорит об этом прямо. Но тогда слова Ницше «Бог мертв» означают не конец сверхчувственного мира, не то, что он лишился своей действенной силы, не конец метафизики, а то, что вера в христианского Бога стала в Европе неправдоподобной. И вот это событие отбрасывает теперь свою тень на всю Европу, которая не знает, что делать с тем, что больше человека, которая хочет скрыть это свое незнание идеей сверхчеловека.

Литература

1. Ницше Ф. Воля к власти // Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Воля к власти. М., 2013.

2. Ницше Ф. Несвоевременные размышления: Шопенгауэр как воспитатель

3. Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Соч. М.; Харьков, 2006.

4. Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв» // Ницше и пустота. М., 2006.

Ницше, Нигилизм, Нигилисты, Нигилистическая философия

Существует распространенное заблуждение, что немецкий философ Фридрих Ницше был нигилистом. Вы можете найти это утверждение как в популярной, так и в академической литературе, но как бы оно ни было широко распространено, это не совсем точное изображение его работы. Ницше, правда, много писал о нигилизме, но это было потому, что он был обеспокоен последствиями нигилизма для общества и культуры, а не потому, что он защищал нигилизм.

Однако даже это, возможно, слишком упрощенно. Вопрос о том, действительно ли Ницше защищал нигилизм или нет, во многом зависит от контекста: философия Ницше — движущаяся цель, потому что у него было так много разных вещей, которые он мог сказать по стольким различным вопросам, и не все из того, что он написал, полностью согласуется со всем. еще.

Ницше нигилист?

Ницше можно было отнести к категории нигилиста в том описательном смысле, в котором он считал, что традиционные социальные, политические, моральные и религиозные ценности больше не имеют реальной сущности.Он отрицал, что эти ценности имеют какую-либо объективную ценность или что они налагают на нас какие-либо связывающие обязательства. Более того, он даже утверждал, что иногда они могут иметь негативные последствия для нас.

Мы также могли бы классифицировать Ницше как нигилиста в том описательном смысле, в котором он видел, что многие люди в обществе вокруг него фактически сами были нигилистами. Многие, если не большинство, вероятно, не признают этого, но Ницше видел, что старые ценности и старая мораль просто не обладали той силой, которая была у них когда-то.Именно здесь он провозгласил «смерть Бога», утверждая, что традиционный источник высшей и трансцендентной ценности, Бог, больше не имеет значения в современной культуре и фактически мертв для нас.

Описание нигилизма — это не то же самое, что пропаганда нигилизма, так есть ли какой-нибудь смысл в том, что Ницше делал последнее? Фактически, его можно было назвать нигилистом в нормативном смысле, потому что он рассматривал «смерть Бога» как в конечном итоге благо для общества.Как упоминалось выше, Ницше считал, что традиционные моральные ценности, и в частности те, которые вытекают из традиционного христианства, в конечном итоге вредны для человечества. Таким образом, устранение их основной поддержки должно привести к их падению — и это может быть только хорошо.

Как Ницше уходит от нигилизма

Однако именно здесь Ницше отделяет компанию от нигилизма. Нигилисты смотрят на смерть Бога и приходят к выводу, что без какого-либо совершенного источника абсолютных, универсальных и трансцендентных ценностей не может быть никаких настоящих ценностей.Ницше, однако, утверждает, что отсутствие таких абсолютных ценностей вовсе не означает отсутствия каких-либо ценностей.

Напротив, освобождая себя от цепей, связывающих его с единственной точкой зрения, обычно приписываемой Богу, Ницше может справедливо выслушать ценности многих различных и даже взаимоисключающих точек зрения. Поступая таким образом, он может сделать вывод, что эти ценности «истинны» и соответствуют этим перспективам, даже если они могут быть неуместными и недействительными для других точек зрения.В самом деле, великий «грех» как христианских ценностей, так и ценностей Просвещения — это, по крайней мере, для Ницше, попытка сделать вид, что они универсальны и абсолютны, а не привязаны к определенному набору исторических и философских обстоятельств.

На самом деле Ницше может весьма критически относиться к нигилизму, хотя это не всегда признается. В «Воля к силе » мы можем найти следующий комментарий: «Нигилизм — это… не только вера в то, что все заслуживает гибели; но на самом деле человек кладет одно плечо на плуг; один разрушает.«Верно, что Ницше взялся за плуг своей философии, разрывая многие заветные предположения и убеждения.

И снова, однако, он разделяет компанию с нигилистами в том, что он не утверждал, что все, что заслуживает уничтожения. Он был не просто заинтересован в разрушении традиционных верований, основанных на традиционных ценностях; вместо этого он также хотел помочь построить новых значений . Он указал на «сверхчеловека», который мог бы построить свой собственный набор ценностей независимо от того, что думают другие.

Ницше, безусловно, был первым философом, который широко изучил нигилизм и попытался серьезно отнестись к его последствиям, но это не значит, что он был нигилистом в том смысле, который большинство людей имеет в виду под этим ярлыком. Возможно, он серьезно относился к нигилизму, но только как часть попытки предоставить альтернативу Бездне, которую он предлагал.

Ницше: активный и пассивный нигилизм

Фридрих Ницше

Что такое нигилизм?

Нигилизм — это философская доктрина, отрицающая существование одной или нескольких вещей, которые, как считается, делают жизнь хорошей, особенно истины, ценностей или смысла.Нигилист не верит, что знание возможно, что что-то ценно или что жизнь имеет смысл. Нигилизм также означает общее настроение отчаяния или пессимизма по отношению к жизни.

Вследствие рассмотрения нигилизма мы вынуждены видеть, что реальность может быть случайной, иррациональной, бесполезной, бесполезной и бессмысленной. Таким образом, нигилизм служит разрушению иллюзий, мифов и других социальных и культурных построений, которые до сих пор давали нам безопасность, надежду и, прежде всего, смысл.Учитывая ставки, многие философы боролись с проблемой преодоления нигилизма.

Ницше и нигилизм

Нигилизм часто ассоциируется с немецким философом Фридрихом Ницше, который считал нигилизм широко распространенным явлением в западной культуре. Традиционно христианство служило противоядием от нигилизма, давая христианам источник истины, ценности и смысла. Но по мере того, как уменьшалось влияние христианства, уменьшалась и его культурная сила, способная успокаивать страхи перед нигилизмом.Затем, когда христианские верования были подорваны, особенно с развитием современной науки, они больше не могли служить источником истины, ценностей и смысла.

В результате Ницше считал, что, когда мы обнаруживаем, что мир не обладает объективной ценностью, значением или истиной, которые мы хотели бы, чтобы он имел или долгое время верили в него, мы оказываемся в кризисе. Мы сталкиваемся с нигилизмом.

Однако Ницше считал нигилизм болезнью, называя ее «патологической». Он утверждал, что мы должны стремиться избавиться от этого . Мы должны помнить, что просто потому, что наши предыдущие представления о том, что жизнь имеет смысл, были ложными, это не означает, что жизнь бессмысленна. И наш поиск смысла может быть успешным, если мы посмотрим в правильных местах, которые для Ницше находились в этом мире, а не в воображаемом сверхъестественном.

Пассивный нигилизм

Однако Ницше не считал, что каждый способен излечить себя от нигилизма.То, что Ницше называет пассивным нигилизмом , является точкой зрения, которая принимает нигилизм как конечную точку поиска смысла. Пассивным нигилистам не хватает сил быть творцами своих собственных ценностей и смыслов. Для Ницше пассивный нигилист характеризуется слабой волей, неспособностью создавать смысл и тенденцией уходить от мира.

В ответ на отсутствие смысла и слабую волю пассивные нигилисты часто присоединяются к массовым движениям, поддерживая политическую партию или лидера, войну или страну, чтобы придать своей жизни смысл.Это дает последователям ощущение, что в мире все еще есть какой-то авторитет, а движение действует как своего рода наркотик. Люди, участвующие в таких движениях, испытывают чувство принадлежности, которое раньше называлось частью Божьего плана. (Иногда они прямо объединяют эти два понятия, как в «Трампе призвал Бог».)

Ницше признал пассивный нигилизм в пессимистической философии Шопенгауэра и в буддизме. (По словам Шопенгауэра, жизнь — это «невыгодный эпизод».) Это включает в себя отказ от жизни и отказ от всех ценностей этого мира. Другими словами, пассивный нигилизм допускает разрушение ценностей и смысла. ¹

Активный нигилизм

Другой ответ — это то, что Ницше называет активным нигилизмом . Активные нигилисты не останавливаются на уничтожении ценностей и смысла, но конструируют новые, вместо того, чтобы поддаться отчаянию или присоединиться к массовому движению, чтобы уменьшить свои страхи. Ницше представлял активных нигилистов как людей, которые смело продвигаются вперед даже после утраты верований, которые ранее придали смысл их жизни.Эти волевые люди преодолевают нигилизм, свободно создавая свои собственные ценности и смысл.

Избавившись от своих прежних убеждений, вы остаетесь в одиночестве как свободный дух, а не имеете значение, навязанное авторитетными фигурами. Активный нигилизм — это не конец, а начало поиска ценностей и смыслов. Иными словами, активные нигилисты восстают против ситуации, в которой они оказались. (Альбер Камю — еще один пример активного нигилиста). Но в своем бунте они находят силу в творческой силе, которая позволяет им быть источником их собственного смысла.Для Ницше это героический путь. ²

Примечания.

1. Я не думаю, что это правильная характеристика Шопенгауэра или буддизма, поскольку оба они признают ценность сочувствия. Возможно, это связано с напряжением относительно того, продолжает ли пассивный нигилизм принимать какие-то ценности или нет.
2. Легко увидеть, что Ницше является предшественником экзистенциализма с его акцентом на создании собственного смысла. Наиболее ярко эту идею выразил Жан-Поль Сартр.

Вот хорошее видео, объясняющее больше Ницше о нигилизме:

Понравилось? Найдите секунду, чтобы поддержать доктора Джона Мессерли на Patreon!

Введение в нигилизм

Получите БЕСПЛАТНОЕ членское видео ! Подписывайтесь на нашу новостную рассылку.

Ниже приводится стенограмма этого видео.

В 1887 году Фридрих Ницше написал то, что должно было стать одним из его самых известных отрывков:

«Что значит нигилизм? Что высшие ценности обесценивают себя.Не хватает цели; «Почему?» не находит ответа ». (Воля к власти, Фридрих Ницше)

Взгляды Ницше на нигилизм являются одними из наиболее обсуждаемых как теми, кто изучает Ницше, так и теми, кто изучает нигилизм. В этой серии лекций мы исследуем нигилизм и его роль в мысли Ницше.

В этой вводной лекции мы рассмотрим, что означает нигилизм, его историю и значение для западной цивилизации. В последующих лекциях мы рассмотрим взгляды Ницше на нигилизм и его мысли о том, как его преодолеть.

В то время как философские семена нигилизма уходят в прошлое на тысячи лет, термин «нигилизм» начал широко использоваться на Западе только в середине XIX века.

Роман, опубликованный в 1862 году русским писателем Иваном Тургеневым, «Отцы и дети» часто упоминается как произведение, которое способствовало росту популярности этого термина. В романе одного из главных героев спрашивают, что значит быть нигилистом, и он отвечает:

«[нигилист] — это человек, который не преклоняется перед какой-либо властью, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы благоговением ни был закреплен этот принцип.»(Отцы и дети, Иван Тургенев)

Сегодня тот смысл, в котором этот термин используется в словах «Отцы и дети», можно было бы рассматривать как форму политического нигилизма — отказа от политических норм и институтов того времени.

Со времени публикации этого романа многие писатели и философы придерживались нигилистических взглядов в различных областях, и, следовательно, также увеличилась двусмысленность этого термина, поэтому будет полезно прояснить его значение. Мы можем выделить четыре основных типа нигилизма, каждый из которых имеет схожую характеристику, а именно общую установку отрицания или отрицания смысла.

Ницше ссылается на это в наброске своей книги «Воля к власти», где он пишет:

«нигилизм (… радикальное отрицание ценности, смысла и желательности)». (Воля к власти, Фридрих Ницше)

Четыре типа нигилизма резюмировал Дональд Кросби в его наводящей на размышления работе о нигилизме «Призрак абсурда».

«Моральный нигилизм отрицает чувство морального долга, объективность моральных принципов или моральную точку зрения.Эпистемологический нигилизм отрицает возможность существования чего-либо подобного истинам или значениям, не ограниченным строго внутри или полностью относящимся к отдельному человеку, группе или концептуальной схеме. Космический нигилизм отрицает понимание или ценность природы, считая ее безразличной или враждебной по отношению к фундаментальным человеческим заботам. Экзистенциальный нигилизм отрицает смысл жизни ». (Призрак абсурда, Дональд Кросби)

На основании этого отрывка можно увидеть, что первые три типа нигилизма; моральный, эпистемологический и космический — все они отрицают значение важной области жизни, в которой люди его традиционно искали.На протяжении большей части истории люди предполагали, что требуется объективная основа для смысла — предположение, обоснованность которого мы рассмотрим в более поздней лекции, — и, как мы увидим в этой лекции, это привело к постулированию альтернативных миров, в которых такая объективная смысл можно найти.

Но когда кто-то отрицает абсолютную или объективную основу ценности, истины или значения, становится трудно не скатиться до нигилизма. Например, в случае морального нигилизма, отвергая объективность моральных принципов, утверждается, что было бы неправильно говорить о таких принципах как об истинных или ложных, скорее, они зависят от субъективных мнений и, следовательно, бессмысленны.

Когда кто-то принимает эти первые три типа нигилизма, он, вероятно, достигает более общего типа нигилизма — экзистенциального нигилизма. Экзистенциальный нигилизм можно рассматривать как охватывающий три других типа, потому что, когда кто-то отрицает смысл жизни, они также, явно или неявно, отрицают смысл в областях, охватываемых другими тремя типами. Если кто-то отрицает, что моральные принципы и истины действительно существуют во Вселенной, и если кто-то считает, что Вселенная совершенно безразлична или даже враждебна человеческим надеждам и заботам, то он, вероятно, станет экзистенциальным нигилистом и будет утверждать, что жизнь бессмысленна и абсурдна. .

Экзистенциальный нигилизм — это тип, на который обычно ссылаются, когда термин нигилизм используется сам по себе, но это также тот тип нигилизма, который больше всего интересовал Ницше.

Учитывая важность экзистенциального нигилизма для философии Ницше и тот факт, что отчаяние по поводу бессмысленности или бессмысленности жизни является проблемой, с которой сталкиваются многие люди в современную эпоху, мы сосредоточимся на экзистенциальном нигилизме до конца этой лекции и в дальнейшем. последующие лекции из этой серии.

При обсуждении нигилизма обычно возникает вопрос: что именно означает отрицание смысла? Чтобы прояснить это, важно понимать, что на самом деле означает слово «значение».

Философ Дэвид Ручник в своей книге «Возвращение к древним: введение в греческую философию» указывает, что слово «значение» может быть определено в двух разных смыслах: «означать», как в «свинья» означает четвероногое млекопитающее, которое обычно встречается на фермах », или, во-вторых,« значение »может быть определено как« иметь намерение или иметь цель », например,« я имел в виду сделать это ».

Основываясь на этих определениях, он предлагает, чтобы сказать, что человеческая жизнь имеет смысл, значит верить, что «у жизни есть цель, которую можно обозначить или объяснить».

Важно отметить, что для того, чтобы жизнь имела смысл, недостаточно, чтобы у нее была цель , если эта цель — та, о которой никто не знает. Скорее, чтобы жизнь имела смысл, у нее должна быть цель, которую люди могут обозначать или отождествлять с ней.

Почему людям нужен смысл жизни? Было много предположений относительно источника, казалось бы, универсальной потребности людей в значении, но, как и в случае со многими вопросами философии, нет четкого консенсуса.Философ Артур Шопенгауэр, оказавший большое влияние на Ницше, предположил, что именно неизбежность страдания в сочетании с осознанием неизбежности смерти порождает в людях желание иметь смысл жизни.

Но помимо этого вопроса, необходимо рассмотреть еще один вопрос: где люди обычно находят это желаемое значение? Как это ни странно звучит, смысл жизни традиционно находился в другой реальности. Эта альтернативная реальность, которую обычно называют « истинным миром », часто рассматривалась как источник истины и ценностей и считалась местом назначения, с целью жизни, заключающейся в достижении входа или доступа в этот альтернативный мир либо после смерти человека. или в некоторых случаях при жизни.Такие теории, которые постулируют существование альтернативного мира как источника смысла, называются теориями двух миров.

Две мировые теории доминировали в мышлении на протяжении тысяч лет и тем самым давали смысл бесчисленному количеству людей. Общие теории двух миров — это мир форм Платона, духовный мир Декарта, ноумен Канта и рай христианства.

В частности, христианское небо было наиболее известной теорией о двух мирах на Западе на протяжении почти 2000 лет.Христианские учения внушали людям уверенность в том, что их жизни, какими бы трудными они ни были, были на с чем-то; то есть, у их земного существования была цель, и эта цель состояла в том, чтобы жить согласно воле Бога, чтобы достичь входа в Царство Небесное после смерти. Эта «история» является мощным «противоядием» от нигилизма, так как она дает людям желанную цель и смысл жизни, гарантируя верующему, что независимо от того, сколько страданий они могут вынести в этой жизни, им будет гарантирован вход в блаженное состояние. реальность после их смерти.

Важно понимать, что корни нигилизма уходят далеко за пределы начала современного периода. Ницше предположил, что чувство пессимизма было началом нигилизма, а пессимизм в отношении смысла жизни можно ясно увидеть в трудах многих древних, в том числе греческого поэта Теогниса, жившего в шестом веке до нашей эры:

«Лучшее для человека — не родиться и не увидеть света солнца; но, если однажды родился (второе лучшее для него), пройти через врата смерти как можно скорее.”

Однако, как объяснил Ницше, пессимизм — это только «предварительная форма нигилизма». Независимо от того, сколько страданий, боли и лишений человек вынужден вынести в жизни, нигилизм не возникнет, пока человек убежден в том, что в жизни есть смысл или цель. Популярность христианства заключалась в том, что оно могло дать людям из всех слоев общества — даже искалеченным, неизлечимо больным и грязно-бедным — убежденность в том, что, несмотря на все страдания и зло, которые им пришлось пережить в своей жизни, в конечном итоге их жизнь имел цель.

Как выразился Эрнест Беккер:

«самое выдающееся достижение христианской картины мира: она могла брать рабов, калек, слабоумных, простых и сильных и делать их всех надежными героями, просто сделав шаг назад из мира в другое измерение вещей, измерение, называемое небом ». (Отрицание смерти, Эрнест Беккер)

В своей книге «Смерть Бога и смысл жизни» Джулиан Янг объясняет, что:

«На протяжении большей части нашей западной истории мы не говорили о смысле жизни.Это потому, что раньше мы были совершенно уверены, что знаем, что это такое ». (Смерть Бога и смысл жизни, Джулиан Янг)

И, как упоминалось ранее, именно христианство дало западной цивилизации ответ на вопрос: «В чем смысл жизни?» Но, как хорошо известно, роль христианства в западном мире начала колебаться в 16-м веке. и 17 века. И именно господство науки было в первую очередь ответственным за это снижение приверженности христианской догме.Ницше использовал фразу «бог мертв», чтобы символизировать потерю веры в теорию христианства о двух мирах, и понимал, что с этой потерей веры кризис в отношении смысла жизни был неизбежен.

Если вернуться к началу научной революции, становится очевидным, что наука и нигилизм идут рука об руку. Эта идея выражена цитатой современного физика, лауреата Нобелевской премии Стивена Вайнберга, который заявил, что «чем больше вселенная кажется постижимой, тем больше она кажется бессмысленной.”

Ницше в своей книге «Веселая наука» повторяет идею о том, что наука и бессмысленность жизни идут рука об руку:

«Таким образом, как вы понимаете,« научная »интерпретация мира может оставаться одной из самых глупых из всех возможных интерпретаций мира, а это означает, что она будет одной из самых бедных по значению. Эта мысль предназначена для ушей и совести наших механистов, которые в наши дни любят выдавать себя за философов и настаивают на том, что механика — это учение о первом и последнем законах, на которых все существование должно основываться как на первом этаже.Но по сути механический мир был бы по сути бессмысленным миром. Если предположить, что ценность музыкального произведения оценивается по тому, сколько его можно подсчитать, вычислить и выразить формулами: насколько абсурдной была бы такая «научная» оценка музыки! Что бы можно было осмыслить, понять, уловить? Ничего, действительно ничего из того, что в нем «музыка»! » (Веселая наука, Фридрих Ницше)

Теория, выдвинутая философом Джордано Бруно в конце 16 века, была названа одним из первых научных семян нигилизма и является хорошим примером того, как научные теории принижали значение, которое люди находили в религиозных взглядах на мир.

Объединив взгляды Коперника с его гелиоцентрической вселенной, Николая Кузанского и его идею бесконечной природы вселенной, а также взгляды досократических философов Левкиппа и Демокрита на атомы, Бруно выдвинул теорию, согласно которой Солнце было только одна из бесконечного числа звезд, разбросанных по бесконечной Вселенной. Бруно также предположил, что некоторые из этих звезд могут сопровождать другие планеты, где, как и на Земле, может существовать жизнь. Эта точка зрения вступила в противоречие с христианством, удалив человека из центра вселенной.

В то время как наука дала ответы на многие практические вопросы и улучшила жизнь многими непредвиденными способами, в отличие от религии, наука не дала ответов на вопросы, касающиеся цели и смысла жизни, скорее она вызвала скептическое отношение, которое просто поставило под сомнение взгляды христианства. и другие религии.

Ницше, писавший в конце 19 века, кажется, предвосхитил растущую волну нигилизма, которая охватит западный мир, особенно после Первой мировой войны, когда он сыграл значительную роль в мысли таких философов, как Бертран Рассел, Джон Пол Сартр. , Альбер Камю и Франц Кафка.Он понимал, что христианство до сих пор вселяло в людей уверенность в том, что жизнь имеет смысл, и поэтому со «смертью бога» мучительное чувство бессмысленности жизни будет вызывать у еще большего числа людей. Ницше думал, что современная цивилизация будет определяться тем, как с этим чувством бороться и в конечном итоге преодолевать его. В начале работы Ницше под названием «Воля к власти» он говорит:

.

«То, что я рассказываю, — это история следующих двух веков. Я по-другому описываю то, что грядет, чего больше не может: наступление нигилизма.. . В течение некоторого времени вся наша европейская культура движется как к катастрофе, с мучительным напряжением, которое растет от десятилетия к десятилетию: неумолимо, неистово, стремительно, как река, которая хочет достичь конца, которая больше не отражает , который боится задуматься ». (Воля к власти, Фридрих Ницше)

У Ницше были свои собственные уникальные взгляды на нигилизм, поэтому он является одним из самых читаемых и цитируемых по этой теме. И в следующих нескольких лекциях мы более подробно рассмотрим некоторые из этих идей.В следующей лекции мы рассмотрим страдание и его роль в нигилизме Ницше.

Дополнительные ресурсы

Хорошие места для начала изучения нигилизма
Призрак абсурда: Источники и критика современного нигилизма (1988) — Дональд Кросби
Самопреодоление нигилизма (1990) — Кейджи Нишитани
Темная сторона: Мысли на Бесполезность жизни от древних греков до наших дней (1994) — Алан Пратт
Банализация нигилизма: ответы двадцатого века на бессмысленность (1992) — Карен Карр

Ницше и нигилизм
Воля к власти — Фридрих Ницше
Утверждение жизни: Ницше о преодолении нигилизма (2009) — Бернард Регинстер
Ницше: Сборник критических эссе (1973) — Роберт Соломон

Другие нигилистические произведения
Проблемы с рождением — Эмиль Чоран
Краткая история разложения — Эмиль Чоран
Чума — Альбер Камю
Падение — Альбер Камю
Мятежник — Альбер Камю

Дополнительная литература

Связанные

Чем не является нигилизм | The MIT Press Reader

Чтобы сохранить нигилизм как значимое понятие, необходимо отличать его от пессимизма, цинизма и апатии.

Нигилизм — одно из тех понятий, значение которых, как мы все почти уверены, мы знаем, если только кто-то не попросит нас дать ему определение.

Нигилизм, в отличие от времени (по мнению Августина) или порно (по мнению Верховного суда США), является одним из тех понятий, значение которых мы все почти уверены, что знаем значение, если только кто-то не попросит нас дать ему определение. Nihil означает «ничего». -изм означает «идеология». Тем не менее, когда мы пытаемся объединить эти термины, сочетание, кажется, сразу же само себя опровергает, поскольку идея о том, что нигилизм — это «идеология ничего», кажется бессмысленной.Сказать, что это означает, что кто-то «ни во что не верит», на самом деле не намного полезнее, поскольку вера во что-то предполагает, что есть во что верить, но если это что-то равно ничего , тогда нечего во что верили, и в этом случае верить ни во что — снова идея самоотвержения.

Поэтому легко попасть в ловушку мысли «Все — нигилизм!» что, конечно, приводит к мысли: «Нет ничего нигилизма!» Таким образом, чтобы сохранить нигилизм как значимое понятие, необходимо отличать его от понятий, которые часто с ним связаны, но, тем не менее, отличаются от таких понятий, как пессимизм, цинизм и апатия.

Нигилизм против пессимизма

Если оптимизм — это надежда, то пессимизм — это безнадежность. Быть пессимистом — значит сказать: «Какой в ​​этом смысл?» Пессимизм часто сравнивают с взглядом на мир «Стакан наполовину пуст», но, поскольку он наполовину пуст, этот сценарий все же может быть слишком обнадеживающим для пессимиста. Более удачный сценарий может заключаться в том, что если пессимист упадет в колодец и кто-то предложит ему спасти, он, скорее всего, ответит: «Зачем беспокоиться? В колодце, вне колодца, мы все равно умрем.Другими словами, пессимизм мрачен и угнетает. Но это не нигилизм.

Если пессимист упадет в колодец и его предложат спасти, он, скорее всего, ответит: «Зачем беспокоиться? В колодце, вне колодца, мы все равно умрем ».

Фактически, мы могли бы даже пойти дальше и сказать, что пессимизм — это противоположность нигилизма. Как и нигилизм, пессимизм можно рассматривать как порождение отчаяния. Факт нашей смерти, разочарование в наших желаниях, непредвиденные последствия наших действий, твиты наших политических лидеров — все это или все это может привести нас либо к нигилизму, либо к пессимизму.Однако там, где эти две дороги расходятся, возникает вопрос о том, живем ли мы в своем отчаянии или прячемся от него.

Быть с пессимистом — значит знать, что вы с пессимистом. Но вы можете быть с нигилистом и не иметь ни малейшего представления. В самом деле, вы могли бы быть нигилистом и не иметь ни малейшего представления. Такое отсутствие осознания — суть нигилизма, поскольку нигилизм заключается в том, чтобы прятаться от отчаяния, а не зацикливаться на нем. Это различие было проиллюстрировано Вуди Алленом в его фильме «Энни Холл» (1977), когда его альтер-эго Элви Сингер обменялся с парой, которую он остановил на улице за советом, следующим образом:

ALVY ( Он движется по тротуару, чтобы молодая модно выглядящая пара, обнимая друг друга руками ): Ты-ты выглядишь как действительно счастливая пара.Эээ … ты?

МОЛОДАЯ ЖЕНЩИНА: Ага.

АЛВИ: Ага! Итак … ч-ч-как вы это объясните?

МОЛОДАЯ ЖЕНЩИНА: Я очень мелкая и пустая, у меня нет идей и ничего интересного сказать.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: И я точно такой же.

ЭЛВИ: Понятно. Что ж, это очень интересно. Значит, тебе удалось кое-что придумать, а?

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Верно.

Элви Сингер — пессимист. Мужчина и женщина — нигилисты.

Больше всего в этой сцене проясняет то, что она показывает, как пессимист может раскрыть личность нигилиста, точно так же, как можно было бы утверждать, что пессимизм немецкого философа Артура Шопенгауэра помог Ницше раскрыть его собственный нигилизм.Прежде чем они столкнутся с Элви, они просто счастливые мелкие и счастливо пустые пары. Однако, когда он просит их объяснить свое счастье, они больше не мелкие и пустые; вместо этого они вынуждены пробудиться от задумчивости и осознать себя. Не то, что они счастливы, показывает их нигилизм; скорее, это их попытка объяснить пессимисту , почему они счастливы, показывает их нигилизм. На первый взгляд, они родственные души, которые нашли друг друга.Но поверхность — это все, что они есть. Попытка пойти еще глубже показывает, что глубже нет ничего. И именно пессимист, столкнувшись с такой счастливой парой, спросит: «Почему?» это показывает их ничто.

Эта статья взята из книги Нолен Герц «Нигилизм».

Если, как я предположил ранее, нигилизм и пессимизм — противоположности, то на самом деле нигилизм гораздо ближе к оптимизму. Видеть стакан наполовину полным — значит думать, что мы должны быть довольны тем, что у нас есть, а не сосредотачиваться на том, чего не хватает.Но быть довольными тем, что у нас есть, также может быть способом оставаться самодовольным, игнорировать то, чего не хватает, чтобы избежать необходимости искать перемен. Точно так же верить, что в конце концов все получится, что в конце туннеля всегда есть свет, — значит верить в то, что жизнь телеологична, что есть некая цель или цель — будь то Бог или Справедливость — незримо действующая за тем, что мы переживаем.

Веря в существование сверхчеловеческих целей и сверхчеловеческих целей, мы теряем из виду человеческие цели и человеческие цели.Точно так же, когда мы возводим кого-то вроде Мартина Лютера Кинга младшего до статуса святого или пророка, мы видим в нем нечто большее, чем простой смертный, тем самым освобождая себя от ответственности за попытки подражать ему, поскольку мы просто должны надеяться. что кто-то вроде него придет снова. Если оптимизм приводит нас к самоуспокоенности, заставляет ждать, когда произойдет что-то хорошее или кого-то еще заставит что-то хорошее случиться, тогда оптимизм заставляет нас ничего не делать. Другими словами, не пессимизм, а оптимизм подобен нигилизму.

Нигилизм против цинизма

В Древней Греции циник был человеком, который жил как собака (греческое kynikos означает «собачий»), или, если быть более точным, был кем-то, кто жил философией циников оставаться верным. природе, а не соответствию тому, что этот человек считал социальной уловкой. Сегодня циник — это тот же человек, который смотрит на общество свысока и считает его фальшивкой, хотя не потому, что циник считает общество неестественным, а потому, что циник считает людей, из которых состоит общество, фальшивыми.Быть циником — значит предполагать худшее из людей, думать, что мораль — всего лишь притворство, и предполагать, что даже когда кажется, что люди помогают другим, они на самом деле пытаются помочь себе. Циник, верящий только в свои собственные интересы, кажется другим не верящим ни во что. Следовательно, цинизм может показаться нигилизмом. Но это не нигилизм.

Циник может даже радоваться жизни. В частности, циник может получать удовольствие, высмеивая тех, кто утверждает, что существует альтруизм или что политики являются самоотверженными государственными служащими, и особенно находит смехотворной идею о том, что мы должны стараться видеть в людях хорошее.

Цинизм, как и пессимизм, связан с негативом. Однако, в то время как пессимизм связан с отчаянием, с чувством бессмысленности жизни перед лицом смерти, цинизм — это скорее презрение, чем отчаяние. Циник не сказал бы, что life бессмысленен, но просто сказал бы, что то, что люди говорят о жизни , бессмысленно. Циник может даже радоваться жизни. В частности, циник может получать удовольствие, высмеивая тех, кто утверждает, что существует альтруизм или что политики являются самоотверженными государственными служащими, и особенно находит смехотворной идею о том, что мы должны стараться видеть в людях хорошее.

Пессимисты не нигилисты, потому что пессимисты скорее принимают отчаяние, чем избегают его. Циники — не нигилисты, потому что циники скорее принимают лживость, чем уклоняются от нее. Ключевой частью ухода от отчаяния является готовность поверить, что люди могут быть хорошими, что добро вознаграждается и что такие награды могут существовать, даже если мы их не испытываем. Но для циника такая готовность верить — это готовность быть наивным, легковерным и поддаваться манипулированию. Циник издевается над такими убеждениями не потому, что циник утверждает, что знает, что такие убеждения обязательно ложны, а потому, что циник осознает опасность, которую представляют люди, которые утверждают, что знают, что такие убеждения обязательно истинны.

Скептик ждет доказательств, прежде чем выносить суждение. Циник, однако, не доверяет свидетельствам, потому что циник не верит, что кто-то способен объективно предоставить доказательства.

Скептик ждет доказательств, прежде чем выносить суждение. Циник, однако, не доверяет свидетельствам, потому что циник не верит, что кто-то способен объективно предоставить доказательства. Циник предпочел бы оставаться в сомнении, чем рисковать быть обманутым, и поэтому циник считает тех, кто идет на такой риск, обманщиками.По этой причине циник может раскрыть нигилизм других, призывая людей защищать отсутствие цинизма, подобно тому, как пессимист выявляет нигилизм других, призывая людей защищать свое отсутствие пессимизма.

Пожалуй, лучшим примером способностей циника к откровениям является спор между Фрасимахом и Сократом во вступительной книге Платона «Республика». Трасимах сначала представлен как насмешник Сократа за то, что он расспрашивает других об определении справедливости, а затем требует, чтобы ему заплатили, чтобы он рассказал им, что такое справедливость на самом деле.Умиротворенный Фрасимах определяет справедливость как уловку, изобретенную сильными, чтобы воспользоваться преимуществами слабых, как способ для сильных захватить власть, манипулируя обществом, заставляя его поверить в то, что послушание — это справедливость. Трасимах далее утверждает, что, когда это возможно, люди поступают несправедливо, за исключением тех случаев, когда они слишком боятся быть пойманными и наказанными, и, таким образом, Фрасимах заключает, что несправедливость лучше справедливости.

Когда Сократ пытается опровергнуть это определение, сравнивая политических лидеров с врачами, с теми, кто имеет власть, но использует ее для помощи другим, а не для помощи себе, Фрасимах не принимает это опровержение, как другие, а вместо этого опровергает опровержение Сократа.Фрасимах обвиняет Сократа в наивности и утверждает, что Сократ подобен овце, которая думает, что пастырь, который защищает и кормит овец, делает это потому, что пастырь хороший , а не понимает, что пастырь откармливает их для убоя . Сократ никогда не может по-настоящему убедить Фрасимаха в том, что его определение справедливости неверно, и, действительно, цинизм Фрасимаха настолько убедителен, что Сократ тратит остаток «Республики», пытаясь доказать, что справедливость лучше несправедливости, пытаясь опровергнуть очевидный успех теории справедливости. несправедливые люди, делая метафизические заявления о влиянии несправедливости на душу.Таким образом, Сократ может противостоять цинизму в видимом мире только через веру в существование невидимого мира, невидимого мира, который, как он утверждает, на более реален, чем на видимый мир. Другими словами, именно цинизм Фрасимаха заставляет Сократа раскрыть свой нигилизм.

Здесь мы видим, что нигилизм на самом деле гораздо более тесно связан с идеализмом, чем с цинизмом. Циник представляет себя реалистом, кого-то, кого заботят действия, а не намерения, кто сосредотачивается на том, что люди делают, а не на том, чего люди надеются достичь, кто помнит о невыполненных обещаниях прошлого, чтобы не быть подметенным. в еще не исполненных обещаниях о будущем.Однако идеалист отвергает цинизм как безнадежно отрицательный. Сосредоточившись на намерениях, надеждах и будущем, идеалист может дать позитивное видение, чтобы противостоять негативу циника. Но отвергая цинизм, отвергает ли идеалист и реальность?

Нигилизм на самом деле гораздо более тесно связан с идеализмом, чем с цинизмом.

Идеалист, как мы видели на примере Сократа, не может бросить вызов циничному взгляду на реальность и вместо этого вынужден конструировать альтернативную реальность, реальность идей.Эти идеи могут образовывать связную логическую историю о реальности, но это никоим образом не гарантирует, что идеи представляют собой нечто большее, чем просто рассказ. По мере того как идеалист все больше и больше сосредотачивается на том, как реальность должна быть , идеалиста все меньше и меньше заботит, насколько реальность является . Утопические взгляды идеалиста могут быть более убедительными, чем антиутопические взгляды циника, но антиутопические взгляды, по крайней мере, сосредоточены на этом мире , тогда как утопические взгляды, по определению, сосредоточены на мире, которого не существует .По этой причине использовать потусторонний идеализм для опровержения потустороннего цинизма — значит заниматься нигилизмом.

Нигилизм против апатии

Наряду с пессимизмом и цинизмом нигилизм также часто ассоциируется с апатией. Быть апатичным — значит быть без пафоса, без чувств, без желаний. Хотя нам всем время от времени дают выбор, который не оказывает на нас особого влияния, так или иначе («Вы хотите есть итальянский или китайский?»), Такое бескорыстие все время испытывает апатичный человек.Таким образом, быть апатичным означает не заботиться ни о чем. Пессимист чувствует отчаяние, циник испытывает презрение, но апатичный человек ничего не чувствует. Другими словами, апатия рассматривается как нигилизм. Но апатия — это не нигилизм.

Пессимист чувствует отчаяние, циник испытывает презрение, а апатичный человек ничего не чувствует.

Апатия может быть отношением («Меня не волнует , а ») или чертой характера («Меня не волнует , что-нибудь »).Однако в любом случае апатичный человек выражает личное чувство (или, если быть более точным, бесчувствия ) и не заявляет о том, что каждый должен чувствовать (или, опять же, не чувствовать). Апатичный человек прекрасно понимает, что другие люди чувствуют иначе, поскольку они вообще что-либо чувствуют. И поскольку апатичный индивид ничего не чувствует, апатичный индивид не испытывает никакого желания убеждать других, что они точно так же ничего не должны чувствовать.Другие могут заботиться, но апатичный человек — нет, и, поскольку им все равно, апатичному человеку наплевать на то, что заботят другие.

Тем не менее, апатия все еще часто рассматривается как оскорбление, оскорбление, упрек со стороны тех, кому не все равно. Например, в передаче MTV «Дарья» (1997–2002) — шоу об «крайне апатичной» старшекласснице — Дарья Моргендорфер и ее подруга Джейн Лейн разговаривают следующим образом:

ДАРЬЯ: В школе случается трагедия, и все думают о ней. меня. Умер популярный парень, и теперь я популярен, потому что я несчастная девчонка.Но я не несчастный. Я просто не такой, как они.

ДЖЕЙН: Это действительно заставляет задуматься.

ДАРЬЯ: Забавно. Большое спасибо.

ДЖЕЙН: Нет! Вот почему они хотят с вами поговорить. Когда они говорят: «Ты всегда несчастлив, Дарья», они имеют в виду: «Ты думаешь, Дарья. Я могу сказать, потому что ты не улыбаешься. Теперь этот парень умер, и это заставляет меня думать, от этого болит моя маленькая голова, и я перестаю улыбаться. Итак, скажи мне, как ты справляешься с постоянными мыслями, Дарья, пока я не вернусь к своему нормальному овощному состоянию.

ДАРЬЯ: Хорошо. Так почему ты меня избегаешь?

ДЖЕЙН: Потому что я пыталась не думать.

Таким образом, апатичный индивид, подобно пессимисту и цинику, может раскрыть нигилизм других, хотя, в отличие от пессимиста и циника, апатичный индивид делает это, на самом деле не пытаясь это сделать. В то время как пессимист и циник призывают других объяснить отсутствие пессимизма или цинизма, апатичный человек — это тот, кому бросают вызов, бросают вызов другим, чтобы объяснить его или ее отсутствие пафоса.Пытаясь заставить апатичного человека заботиться, тот, кто действительно заботится, вынужден объяснить , почему он или она заботится, объяснение, которое может показать, насколько значимой (или бессмысленной) является причина, по которой этот человек заботится.

Апатичному человеку все равно. Однако не заботиться — это не то же самое, что не заботиться ни о чем. Апатичный человек ничего не чувствует. Но у нигилиста есть чувства. Просто нигилист чувствует себя ничто .И действительно, именно потому, что нигилист способен испытывать такие сильные чувства, сильные чувства к чему-то, что есть ничто, нигилист не является и не может быть апатичным. Нигилисты могут иметь сочувствие, сочувствие и антипатию, но не могут иметь апатию.

Не заботиться — это не то же самое, что не заботиться ни о чем. Апатичный человек ничего не чувствует. Но у нигилиста есть чувства.

Ницше попытался продемонстрировать действующие в нигилизме чувства в своем аргументе против того, что он называл «моралью жалости».«Мораль сострадания гласит, что хорошо испытывать жалость к тем, кто в ней нуждается, и особенно хорошо, когда такая жалость тронула помощь тем, кто в ней нуждается. Но, согласно Ницше, то, что часто мотивирует желание помочь, — это то, как мы можем видеть себя благодаря тому, как мы видим других в нужде, в частности, как мы видим себя способными помочь, достаточно сильными, чтобы помочь.

Мораль жалости для Ницше заключается не в том, чтобы помогать другим, а в том, чтобы возвышать себя, уменьшая других, уменьшая других до их нужды, до той нужды, которой у нас нет, и это показывает, сколько у нас, напротив, есть.Жалость нигилистична постольку, поскольку она позволяет нам уклоняться от реальности, например, позволяя нам чувствовать, что мы лучше, чем мы есть, и что мы лучше тех, кто в ней нуждается. Следовательно, мы можем избежать признания того факта, что нам, возможно, только повезло больше или нам повезло.

Мораль жалости побуждает нас испытывать жалость и чувствовать себя хорошо из-за жалости. Такие чувства хуже, чем ничего не чувствовать, потому что, если мы чувствуем себя хорошо, когда чувствуем жалость, тогда мы мотивированы только на то, чтобы помогать людям, которых мы сочувствуем, а не на то, чтобы помочь положить конец системной несправедливости, которая в первую очередь создает такие жалкие ситуации.В то время как апатия может помочь нам не быть ослепленными нашими эмоциями и более ясно видеть ситуации несправедливости, жалость с большей вероятностью побудит нас увековечить несправедливость, сохраняя условия, которые позволяют нам помогать нуждающимся, которые позволяют нам видеть самих себя. как хорошо для помощи тем, кого мы видим только как нуждающихся .

Однако это не означает, что мы должны попытаться достичь апатии, что мы должны попытаться заставить себя ничего не чувствовать. Популярные версии стоицизма и буддизма пропагандируют спокойствие, непривязанность, попытку не чувствовать то, что мы чувствуем.Заставлять себя стать апатичным — нигилизм, так как это означает уклонение от своих чувств, а не противостояние им. Таким образом, существует важное различие между апатичностью и апатичностью, между безразличием, потому что так человек реагирует на мир, и безразличием, потому что мы хотим освободиться от наших чувств и привязанностей. Точно так же отстраниться не из-за стоицизма или буддизма, а из-за хипстеризма — значит попытаться отстраниться от себя, от жизни, от реальности.Так что преследование иронии может быть таким же нигилистическим, как преследование апатеи или нирваны .

---

Нолен Герц — доцент прикладной философии в Университете Твенте в Нидерландах и автор книги «Нигилизм», из которой взяты выдержки из этой статьи.

Нигилизм и смысл | Philosophy Talk

«Нигилизм» основан на латинском слове «ничего»: nihil. Нигилизм используется для многих позиций в философии… что вообще ничего нет; что мы вообще ничего не знаем; что нет никаких моральных принципов и практически любой другой позиции, которую можно было бы сформулировать словом «ничего».Но наиболее распространенное использование и то, что мы исследуем сегодня, — это нигилизм, как представление о том, что ничто, что мы делаем, ничего, что мы создаем, ничто, что мы любим, не имеет никакого значения или ценности.

Нигилизм отражает не только философскую точку зрения, но и определенное настроение, определенную меланхолию: неужели это все, что есть? Неужели все человечество — всего лишь жалкие несколько лет событий на незначительной планете, о которых Вселенная не заботится? Имеет ли значение ? Для большинства людей проблема возникает не из-за чтения философии, а из-за усвоения современной точки зрения … крошечного места в мире, которое люди занимают — согласно науке.

Нигилизм впервые вошел в философский словарь как обвинение. Это началось не с того, что философы сказали: « Я нигилист», но « Вы, — нигилист». Некоторые философы считали, что если то, что говорили некоторые других философов , было правдой, то все было бы бессмысленным.

В частности, человек по имени Фридрих Якоби сказал, что кантианская философия — особенно в том виде, в каком она была разработана Иоганном Фихте — привела к нигилизму, мнению о том, что ничто не имеет значения.Это потому, что философия Фихте основывалась не на вере и откровении, а на ограниченной концепции разума. Он подчеркивал «я» как начало философии.

Якоби — обвинитель — указал на фундаментальную проблему нигилизма. Большинство религий, многие философии и общие убеждения многих людей предполагают, что источником ценностей является что-то за пределами индивидуума, за пределами людей, за пределами физического мира, за пределами мира природы. Если не Бог, то, возможно, трансцендентное царство форм, как думал Платон.Нигилизм как обвинение — это вызов: если вы не верите в Бога или что-то еще трансцендентное и вечное, почему что-то имеет значение?

И к тому времени, когда мы подходим к Ницше, у нас есть философ, в некотором роде принимающий нигилизм. Он говорит: Бог мертв, все дозволено, и да здравствует.

Я думаю, здесь есть небольшая двусмысленность. Думайте об основной точке зрения Якоби как об аргументе. Первое: все значение и ценность имеют непревзойденный источник. Но если у нас нет Бога, веры и откровения, тогда нет и трансцендентного источника.Вывод: с вашей точки зрения безбожия (признаете вы это или нет) в этом нет никакого смысла. Я не думаю, что Ницше действительно принял вывод о том, что в этом нет никакого смысла. Он признал, что не было того смысла, которого хотел Якоби. Но не то, чтобы не было , нет значения .

Я думаю, что Ницше квалифицировал бы первую предпосылку: некоторые виды значения и ценности требуют трансцендентного источника. Итак, со второй предпосылкой — нет трансцендентного источника — вы получаете модифицированный вывод : нет никаких значений и значений такого рода .Но Ницше считал, что — это значений и ценностей, а жизнь имеет смысл.

Итак, в каком-то смысле он нигилист: нет никакого трансцендентного значения, чтобы обосновать смысл, исходящий из человеческих проектов и обязательств. Но в другом смысле это не так: человеческие проекты и обязательства сами по себе являются достоверным источником смысла.

В этих общих чертах, возможно, наш самый выдающийся гость — ницшеанец. Это Хуберт Дрейфус, почетный профессор Беркли, автор многих влиятельных книг и соавтор недавней книги, посвященной нашей теме, All Things Shining: чтение западных классиков, чтобы найти смысл в светскую эпоху.

Фридрих Ницше и европейский нигилизм | Отзывы | Философские обзоры Нотр-Дама

Это солидный научный труд, написанный опытным экспертом в данной области, который будет важным чтением для любого, кто борется с пониманием Ницше нигилизма. Качество дискуссии соперничает с работой Бернарда Регинстера «Утверждение жизни: Ницше о преодолении нигилизма » (Harvard University Press, 2006). Книга, созданная на основе серии университетских лекций, также призвана представить проблему нигилизма в трудах Ницше и европейской истории в целом.В планировке этой местности он превосходно преуспевает. Тем не менее, можно придраться к некоторым особенностям рассказа Ван Тонгерена, и поэтому, хотя эта книга является важным вкладом в научный разговор о нигилизме Ницше, есть также основания полагать, что разговор необходимо продолжить.

Книга состоит из пяти глав, введения и эпилога. В первой главе Ван Тонгерен представляет полезную историю нигилизма до Ницше. Он прослеживает ее историю до древнегреческой культуры и прослеживает ее через христианство, картезианские сомнения, демоническую волю в романтизме и появление нигилизма как в русской, так и во французской литературе.Во второй и третьей главах он углубляется в нигилизм у Ницше, сначала рассматривая «тему» ​​нигилизма в работах Ницше (вторая глава), а затем раскрывая «теорию» нигилизма Ницше в третьей главе. В последних двух главах мы находим трактовку той роли, которую нигилизм сыграл в восприятии Ницше, и исследование того, что нигилизм Ницше может означать для нас вообще. Есть два приложения, которые чрезвычайно полезны как для новичков, так и для опытных читателей. В первом есть полный перевод всех текстов, которые Ван Тонгерен считает наиболее актуальными для данной темы.Второй содержит список всех текстов в корпусе Ницше, содержащих варианты термина «нихили». Таким образом, Ван Тонгерен позволяет читателю критически относиться к интерпретации нигилизма, который он защищает.

Во второй и третьей главах, составляющих основу книги, Ван Тонгерен излагает свое понимание нигилизма у Ницше. Вторая глава состоит из трех разделов. В первом Ван Тонгерен представляет обзор жизни и творчества Ницше, разбивая его продуктивную деятельность на четыре фазы: (1) начальный период, с 1872 по 1876 год, который включает такие публикации, как The Birth of Tragedy и его Untimely Медитации ; (2) второй, с 1876 по 1881 год, который включает Human, All Too Human и Daybreak ; (3) третий, с 1881 по 1887 год, который начинается с Веселая наука и заканчивается О генеалогии морали ; (4) заключительный период, в 1888 году, в течение которого Ницше пишет такие произведения, как Ecce Homo и Антихрист и в конечном итоге впадает в безумие.Хотя я считаю эту периодизацию проблематичной (может ли Daybreak и The Gay Science действительно относиться к разным периодам, учитывая, что большая часть последнего изначально была написана как расширение первого?), Она прекрасно подходит для более позднего обсуждения Ван Тонгереном нигилизм. Это связано с тем, что большинство замечаний Ницше о нигилизме приходится на третий период, который, согласно Ван Тонгерену, отмечает «вершину» мысли Ницше (27). Это, в свою очередь, позволяет Ван Тонгерену утверждать во втором разделе, что нигилизм является центральной чертой зрелой (и разумной) философии Ницше.

В заключительном разделе Ван Тонгерен начинает развивать понимание нигилизма, анализируя его в связи с двумя другими терминами, с которыми он часто встречается в трудах Ницше: пессимизм и декаданс. Ван Тонгерен начинает с того, что проводит читателя через изменения в понимании пессимизма, которые происходят от Рождение трагедии до более поздних работ Ницше. Принимая во внимание, что пессимизм тесно связан с метафизической позицией, которая делает индивидуацию причиной страдания в Рождение трагедии (31), Ван Тонгерен утверждает, что во втором периоде Ницше начинает думать о пессимизме иначе, как о чем-то, что обеспечивает « моральная и религиозная защита от опыта абсурдного мира »(34).На третьем этапе Ницше дает этой второй форме пессимизма название « романтический пессимизм », и он отличает его от новой формы пессимизма, которая, согласно Ван Тонгерену, не восходит к грекам, а примерно движется вперед (36). Таким образом, именно в этот период пессимизм связывается с нигилизмом, так что в одной заметке Ницше говорит о «превращении пессимизма в нигилизм» (KSA 12: 9 [107]) [1]. Раздел заканчивается обсуждением декаданса. Здесь Ван Тонгерен справедливо утверждает, что декаданс — это не просто еще один синоним пессимизма и нигилизма.Вместо этого он дает физиологическое и психологическое объяснение того, почему пессимизм и нигилизм могут возникать в европейской культуре.

Хотя Ван Тонгерен, несомненно, прав, подчеркивая интимную ассоциацию нигилизма как с пессимизмом, так и с декадансом, во второй главе мы все еще не понимаем, что такое нигилизм. В третьей главе «Теория нигилизма Ницше» ван Тонгерен начинает с утверждения, что «у Ницше нет систематической теории нигилизма, о которой можно было бы говорить» (42).Тем не менее, он идет на все, чтобы понять понимание Ницше нигилизма, и начинает с обращения к Nachlass Ницше, уделяя много внимания неопубликованному тексту «Lenzer Heide». Именно в Nachlass Ницше мы находим нечто вроде первоначального определения нигилиста и, следовательно, нигилизма: «Нигилист — это тот, кто придерживается мнения, что мир, как он есть, должен быть , а не , и что мир, каким он должен быть, не существует »(KSA 12: 9 [60]).На мой взгляд, это довольно удовлетворительное определение нигилизма, и оно соответствует большинству — хотя и не всем (см. GM I 12) [2] — замечаний Ницше о нигилизме в генеалогии , т. Е. О том, что это форма буддизма (GM P 5), основанная на суждении о бесполезности существования (GM II 21) и связанном с желанием к ничто (GM II 24 и GM III 28).

Однако замечания Ницше о нигилизме намного сложнее, чем это, и Ван Тонгерен оставляет позади это определение, поскольку он отвечает на эту сложность и объясняет ее.Например, Ницше проводит различие между теоретическим и практическим нигилизмом (KSA 12: 5 [71]), а также активным и пассивным нигилизмом (KSA 12: 9 [35]). В то время как активный нигилизм проистекает из возросшей силы духа и достигает высшей точки в насильственной силе разрушения, пассивный нигилизм, представленный буддизмом, проистекает из усталости, которая больше не хочет атаковать (KSA 12: 9 [35]). Ван Тонгерен также утверждает, что два типа пессимизма — романтический и дионисийский, которые Ницше определяет в разделе 370 документа , на самом деле являются двумя типами нигилизма, и что эти два типа пессимизма являются результатом двух типов страданий (бедность или переизбыток) — могут проявляться как в форме увековечения, так и в форме разрушения.Взятые вместе, мы получаем четыре различных типа нигилизма, которые, согласно Ван Тонгерену, можно сопоставить с историей европейского нигилизма, которая разворачивается в четыре этапа. Как мы узнаем из раздела III.3, эта история нигилизма переходит от периода неясности к нигилизму, присущему христианству (форма увековечения, которая возникает из бедности), через фазы ясности (разрушение из бедности) и свободного духа. (разрушение из-за изобилия), к последнему периоду увековечения изобилия, в котором мысль о вечном возвращении создает катастрофу, «просеивая» между слабым и сильным (см. KSA 13: 11 [150]).

Развив это более сложное понимание нигилизма как в синхронических, так и в диахронических терминах, Ван Тонгерен завершает главу, пытаясь выразить природу нигилизма Ницше в одном утверждении. В частности, он утверждает, что «нигилизм — это (4) сознательный опыт антагонизма, который является результатом (3) упадка (2) защитной структуры, которая была построена, чтобы скрыть (1) абсурдность жизни и мира» (100). Это полезное утверждение, но оно создает некоторые проблемы.Одна проблема связана с самим заявлением: оно не определяет антагонизм; вместо этого он просто говорит нам, как возникает антагонизм. В самом конце главы Ван Тонгерен, кажется, предполагает, что существует антагонизм между нашим стремлением во что-то верить и знанием того, что мы больше не можем в это верить (102). Но опять же, это непонятно. Другая проблема заключается в том, что в этом резюме не упоминаются какие-либо ссылки на жизнь и осуждающие мир суждения, которые являются ключевой чертой ряда отрывков, включая текст Ленцер Хайде, в котором Ницше обсуждает нигилизм.Одно дело — признать абсурдность жизни и мира и осознать, как это противоречит нашему желанию верить в какой-то другой мир. Другое дело — и, кажется, это то, что больше всего беспокоит Ницше, — осуждать мир, понимаемый таким образом. Проблема с пониманием Ван Тонгереном нигилизма состоит в том, что он подчеркивает первое и, в лучшем случае, подразумевает только второе.

Прояснить, что означает нигилизм, важно, потому что это имеет значение для размышлений о том, верит ли Ницше, что мы можем его преодолеть.Если нигилизм — это, по сути, точка зрения, согласно которой жизнь и мир характеризуются абсурдностью и бессмысленным страданием, то, как кажется, утверждает Ван Тонгерен, с точки зрения Ницше, похоже, мало надежды на преодоление нигилизма. Еще в году Рождение трагедии года Ницше объявляет через мифическую фигуру Силена, что люди — эфемерная раса, дети случайностей и несчастий, и есть веские основания полагать, что Ницше поддерживает этот «трагический» взгляд на человека. существования и мира на протяжении всей своей продуктивной карьеры.Тем не менее, The Birth of Tragedy также проясняет, что Ницше хочет опровергнуть мнение Силена о том, что , следовательно, лучше всего никогда не родиться и лучше всего умереть в ближайшее время (BT 3) [3]. Таким образом, если нигилизм по сути является негативным (и осуждающим) оценочным суждением о жизни и мире, то есть веские основания полагать, что большая часть проекта Ницше посвящена преодолению нигилизма. С одной стороны, он пытается искоренить нашу потребность верить в своего рода метафизическое запредельное, представляя хорошо подготовленную, здоровую личность, способную обосновать свои собственные ценности (GS 347).[4] С другой стороны, Ницше продолжает восхвалять формы искусства, связанные с Дионисом, которые способны преобразовывать человеческое существование в нечто достойное утверждения (ТИ «Что я должен» 5). [5] Именно по этим причинам Ницше говорит о «самопреодолении нигилизма» в своих заметках (KSA 12: 9 [164]), и именно поэтому он взволнован перспективами такого человека, как Заратустра, который сможет искупить реальность и победить «великую тошноту, волю к ничто, нигилизм» (GM II 24).[6]

В четвертой главе Ван Тонгерен отвергает идею о том, что, по мнению Ницше, мы можем в конечном итоге преодолеть угрозу нигилизма любым надежным способом. Он начинает с расширенного взгляда на роль, которую играет нигилизм в интерпретации Хайдеггером Ницше, и переходит к обсуждению работ Джанни Ваттимо и Вольфганга Мюллер-Лаутера. Затем ван Тонгерен обращается к англоязычной приемной Ницше. Здесь он выражает свое несогласие с прочтениями Ричарда Шахта и Регинстера, которые подчеркивают борьбу с нигилизмом или даже его преодоление (125).Согласно Ван Тонгерену, такие интерпретаторы «не могут воздать должное в той степени, в которой Ницше считает нас пойманными и запутанными» в нигилизме (126). Хотя он признает, что Ницше явно говорит о «самопреодолении нигилизма» (126–27), Ван Тонгерен утверждает, что три появления этой фразы в Nachlass вряд ли оправдывают степень, в которой англоязычная литература сосредоточена на этой теме. . По его мнению, такие прочтения «ограничивают серьезность» террора, который Ницше придает нигилизму, «постулируя, что нигилизм связан только с определенной концепцией метафизики, знанием морали, которое в принципе может быть заменено другим» ( 128).

В последней главе Ван Тонгерен спрашивает, что может означать для нас нигилизм, и задается вопросом, почему мы, кажется, не слишком обеспокоены угрозой, которую он представляет. Он переходит от описания смерти Бога в произведениях Ницше к обсуждению того, как нигилизм был воспринят современными писателями, такими как Мишель Уэльбек ( Atomised ) и Джули Зе ( Gaming Instinct ), и завершает обсуждение этого вопроса. экспериментализм, который Ницше выражает в предисловиях 1886-87 гг., он добавляет к некоторым из своих ранних работ.Попутно Ван Тонгерен ставит под сомнение гуманистическую альтернативу смерти Бога и утверждает, что нигилизм имеет парадоксальную структуру: в то время как нигилист, который все еще обеспокоен угрозой нигилизма, не зашел достаточно далеко в своем нигилизме, «истинный нигилист» «тот, кто« уже вышел за пределы нигилизма »(141). Здесь Ван Тонгерен вкратце указывает на литературный юмор как на средство выражения такого парадокса (142), но затем в конечном итоге возвращается к экспериментализму Ницше. В некотором смысле книга заканчивается так же, как Ницше заканчивает раздел 346 из Веселая наука , афоризм, который часто обсуждает Ван Тонгерен: он заканчивается идеей, что все дороги ведут к нигилизму, но нигилизм, который, тем не менее, вызывает вопрос, оставив нам индивидуальные эксперименты, но не общее решение (153).

Но является ли референциальный экспериментализм Ницше окончательным ответом на проблему нигилизма? Возможно. Возникает вопрос, почему Ван Тонгерен так мало говорит об искусстве и о способности, которую Ницше приписывает искусству, преодолевать отрицающие жизнь суждения, которые, на мой взгляд, составляют основу нигилизма (Ван Тонгерен признает свое пренебрежение искусством в конце главы. четыре (129)). В самом деле, если мы обратимся к тем самым предисловиям, которые Ван Тонгерен обсуждает в последнем разделе, мы обнаружим, что Ницше хвалит греков как художников за их поверхностность из глубины, напоминающую исходный аргумент Рождение трагедии ( GS P 4).Мы также находим Ницше, имеющего отношение к Баубо, греческой богине, известной тем, что использовала непристойность, чтобы вызвать смех. Эта ссылка, в свою очередь, указывает на заключительный раздел предисловия 1886 года к Рождение трагедии , в котором Ницше апеллирует к учению Заратустры о «мирском утешении» смеха (BT ASC 7). Фактически, каждый текст, который Ницше пишет между 1885 и 1887 годами — тот самый период, который Ван Тонгерен считает вершиной нигилистических размышлений Ницше, — заканчивается упоминанием смеха (Z IV: «Знак»; [7] BGE) 294; [8] GS 383), комедия (GM III 27; также см. GM P 7) и пародию (GS 382; также см. GS P 1).На мой взгляд, эти ссылки предполагают, что настоящим противоядием от нигилизма может быть особый вид искусства, а именно дионисийская комедия. Однако, если не считать кратких упоминаний смеха (37) и юмора (142), какое-либо предметное обсуждение этого вида искусства отсутствует в тщательном и информативном, хотя и довольно мрачном, исследовании Ницше и европейского нигилизма.

---

[1] KSA = Фридрих Ницше: Sämtliche Werke. Kritische Studienausgabe , ред. Дж. Колли и М.Монтинари, 15 тт. (Берлин, Нью-Йорк, Мюнхен: DTV, De Grutyer, 1999).

[2] GM = О генеалогии морали , пер. В. Кауфманн (Нью-Йорк: Random House, 1989). Цитируется по номеру эссе и номеру раздела. P = Предисловие.

[3] BT = Рождение трагедии , пер. В. Кауфманн (Нью-Йорк: Винтаж, 1967). ASC = «Попытка самокритики».

[4] GS = Веселая наука , пер. В. Кауфманн (Нью-Йорк: Винтаж, 1974).

[5] TI = Сумерки идолов .В Портативный Ницше , изд. и пер. Вальтер Кауфманн, 463-564 (Нью-Йорк: Viking Press, 1954).

[6] Я благодарю Пола Лёба за то, что он обратил мое внимание на этот отрывок.

[7] Z = Так говорил Заратустра . В Портативный Ницше , изд. и пер. Вальтер Кауфманн, 109-439 (Нью-Йорк: Viking Press, 1954).

[8] BGE = Вне добра и зла , пер. В. Кауфманн (Нью-Йорк: Винтаж, 1989).

Ницше не считал себя нигилистом и другие вещи, которые вам следует знать о нигилизме.

Нигилизм не пользуется большой репутацией.

Это связано с экзистенциальным страхом, безнравственностью и нацистами.

Но писательница и журналист Венди Сифрет говорит, что эта философия также может привести к счастливой, позитивной и полноценной жизни.

Погодите, а что опять за нигилизм?

Syfret говорит, что основная идея нигилизма состоит в том, что «жизнь бессмысленна».

«Все, что вас окружает, что пытается указать вам какое-либо направление — будь то политика, религия или ваше понимание любви — это отчасти выдумка», — говорит она в интервью ABC RN Life Matters.

Понимание того, насколько ваша жизнь незначительна, может помочь вам понять, что действительно важно, — говорит Сайфрет. (Прилагается / фото Бена Томсона)

Нигилизм утверждает, что по схеме вещей все, что мы делаем, бессмысленно, а все, что мы переживаем, не имеет значения.

Звучит мрачно

Может быть.

В своей новой книге «Солнечный нигилист» Сайфрет приводит несколько примеров неудачного нигилизма, в том числе использованного вышеупомянутыми нацистами для оправдания своих зверств и русскими анархистами для оправдания политического убийства.

Слушайте подкаст

Life Matters здесь, чтобы помочь вам разобраться во всех важных вещах: любви, сексе, здоровье, фитнесе, воспитании детей, карьере, финансах и семье.

Подробнее

Сегодня мы видим нигилизм, поддерживаемый левыми правыми лидерами мнений и группами инцелов «черной пилюли».

Syfret говорит, что если вы придете к нигилизму в поисках чего-то разрушительного, вы его найдете.

«Как и во всех других философиях, вы получаете то, что вкладываете… во многих отношениях это пустота», — говорит Сайфрет.

И как сказал известный философ-нигилист: «Если долго смотреть в бездну, бездна смотрит и в тебя».

Это Ницше, верно?

Хорошо подмечено.

Syfret описывает Фридриха Ницше как «мальчика с плаката нигилизма».

Фридрих Ницше — философ, наиболее связанный с нигилизмом. (общественное достояние)

«Он не изобретал это, но он очень выдвинул это на первый план», — говорит Сайфрет.

Но, по ее словам, Ницше не считал себя нигилистом.

«Он не сказал, что нигилизм — это конечная точка, когда вы отвергаете всякое значение, а затем просто сидите в темной комнате», — говорит Сайфрет.

«Он больше говорил: используйте нигилизм как способ взглянуть на людей, которые говорят вам, что ценить, и спросить:« Что эти люди получают от этого? И как они пытаются меня контролировать? »»

Ницше настороженно относился к системам власти — религии, национализму или любой другой системе, которая утверждала, что предлагает простые ответы на важные жизненные вопросы.

Как только мы отвергаем мораль и ценности, продвигаемые существующими системами власти, утверждал Ницше, мы можем сами исследовать то, во что мы действительно верим.

Его неприятие статус-кво можно увидеть в том, как в Германии 19 века он яростно выступал против антисемитизма.

Итак, хотя Ницше не был самым веселым парнем в мире, говорит Сайфрет, он не был изначально плохим человеком.

С другой стороны его сестра…

У него была сестра?

Сестра Ницше Элизабет была нацисткой — когда она умерла в 1935 году, Гитлер присутствовал на ее похоронах.

Эрн Малли был провозглашен одним из величайших поэтов Австралии. Но его не было

В 1943 году письмо в журнал Angry Penguins положило начало одной из самых сенсационных мистификаций в истории Австралии.

Подробнее

В 1887 году она и ее муж попытались основать колонию «расово чистых» немцев в Парагвае.

Это эффектно провалился. Пара вернулась домой, а ее муж покончил с собой.

К этому времени у Фридриха Ницше случился психический срыв, и в последующие годы он перенес несколько инсультов.

Это было, когда Элизабет взяла под контроль архив своего брата и использовала его в своих собственных расистских целях.

Она взяла отрывки из его сочинений и объединила их в созданную книгу под названием «Воля к власти», которая была опубликована под именем Ницше вскоре после его смерти.

Хорошо, но Ницше мертв примерно 100 лет назад

Более 120 лет, да. Но Сайфрет говорит, что нигилизм теперь встроен в интернет-культуру.

Она приводит в пример молодых поклонников поп-музыки, которые публикуют сообщения о своих кумирах, убивающих их, или о радостных мемах, которыми поделились в начале пандемии COVID-19, когда в японском тематическом парке запретили кричать, вместо этого предлагая любителям верховой езды « кричать внутри вас ». сердце’.

Loading

По словам Сайфрета, молодые люди стали свидетелями разрушения структур, которые должны были объединять общество: религия, правительство, средства массовой информации.

В то же время, по ее словам, власть имущие не в состоянии сделать выбор, который позволил бы молодым людям иметь постоянную работу, владеть собственным домом или жить на планете, не пострадавшей от изменения климата, вызванного ископаемым топливом. .

Стоицизм возвращается

Неопределенность пандемии заставляет многих принимать стоические и экзистенциалистские идеи, даже если мы этого не знаем.

Подробнее

Теперь работодатели пытаются убедить рабочих найти смысл в своей работе (Сайфрет посвящает главу своей книги демонстрации того, насколько это может быть разрушительно), а рекламодатели делают вид, что смысл можно найти в потреблении продуктов.

В своей книге Сайфрет рассказывает о встрече, свидетелем которой она стала, когда копирайтеры отчаянно пытались придать смысл популярному бренду мороженого.

«Это утомительно, когда каждое ваше взаимодействие в течение дня пытается сказать вам, что это какое-то значимое, изменяющее жизнь событие», — говорит Сайфрет.

«Иногда хочется мороженого».

Я хочу мороженое

Я тоже. Но, в конечном счете, через тысячелетия ни вы, ни я, ни это мороженое не будут существовать.

Мороженое так же бессмысленно, как и ваше существование, говорит нигилизм. (Pexels: Kindel Media)

«Отлично ли у вас день на работе, идеально ли вы довольны своей презентацией, невероятно ли вы очаровательны на сегодняшнем свидании с масштабированием — в рамках истории человечества, истории планеты, на самом деле эти вещи не имеют значения », — говорит Сайфрет.

«Это может быть освобождающим способом немного отойти от своей жизни [и] не сосредотачиваться на невероятно стрессовых вещах, которые, как мы говорим себе, являются центром всей вселенной.»

Надеюсь, — говорит Сайфрет, — столкновение с тем, насколько незначительна ваша жизнь в конечном итоге, также заставляет вас исследовать, что действительно ценно для вас.

Для некоторых, по ее словам, это может быть искусство, музыка или социальная справедливость. Для Syfret , знание того, что планета будет существовать еще долго после того, как она перестанет существовать, привело к ее вовлечению в климатический активизм.

«По мере того, как идея« я »растворяется, это также может быть способом почувствовать себя более связанным с большим сообществом или чувство здоровья планеты.

И, как утверждает Сайфрет, признавая, что ничто из того, что вы делаете, в конечном итоге не имеет значения, вы, скорее всего, потратите время на то, чтобы насладиться простыми вещами — будь то погладить собаку, подышать свежим воздухом или съесть мороженое.